– Спасибо вам большое! – обрадовалась Натка. – Я перед отлетом к вам забегу, занесу.

– Это тебе, Лерочка, спасибо. Ты Анечку-то скоро увидишь?

– Скоро. Очень скоро. Я ей все передам.

– Знаешь, Лерочка, ты ей скажи, что бы от наследства не отказывалась. Еще неизвестно, как у нее с мужем сложится. А так всегда кусок хлеба с икрой будет. Завещание-то я уже давно оформила. Правда на ее девичью фамилию, но это ничего страшного, я узнавала.

В голове Наты, что-то перещелкнуло. Как это УЖЕ оформила? Мысли, как картинки, прыгали одна за другой: Вот Аня получает наследство. Тетка отмазывает ее от тюрьмы, за убийство Лютого. И Анька катается на «Порше», смеется, открывает дубовую дверь собственной квартиры. Ходит по дорогим ресторанам и дорогим магазинам. А у нее, у Натки, ничего нет! Ничего! Кроме четырех стен и маленького окошка с решеткой. Кровь от зависти и злости заиграла у нее в жилах. Значит все зря? Этого не может быть! Этого просто не может быть! Неужели это все было напрасно?? Неужели эта маленькая тварь, получит все? А она, Натка, ничего? Неужели эта долбанная, тупая и никчемная Аня, будет купаться в золоте, а умная и всегда во всем лучшая Наташа, проведет свои молодые годы в тюрьме? И все, из-за этой старой суки! Это она во всем виновата! Она! Будь она проклята! Пусть сдохнет эта маразматичная гадина! Пусть сдохнет!

Не контролируя свои действия и мало что соображая, Натка схватила со стола ножницы, которые так неосторожно, забыла убрать несчастная женщина. Взмах! Удар! Кровь брызнула Натке в лицо. Глаза ее покраснели, зубы оскалились, а рука все продолжала бить, вонзая холодный металл, в еще пока, живое тело.

Когда Натка очнулась, то увидела убитую ею женщину и кровь… кровь… кровь… Посмотрев на свои руки, она подумала о том, что сейчас прохладно и она не зря одела перчатки. А значит, отпечатков пальцев здесь нет. «Надо бежать», – подумала Наташа, схватила фотографии и вылетела из квартиры. Перед выходом из подъезда, она поправила парик и надела солнечные очки. «Только бы на улице никого не было, только бы ни с кем не столкнуться». Открыв дверь на улицу, она похолодела. К подъезду бежала… Анюта! Максимально ускорив шаг, Наташа побежала за дом, где должен ждать ее Эдик. Но не машины, ни Эдика нигде не было… Он ее кинул… Бросил одну в такой тяжелый момент. Козел! Он уехал, а ей придется отвечать за все одной! Одной, за двоих! Слезы ручьем потекли по ее щекам. Она же это понимала, когда шла туда. Зачем ему ее ждать и прикрывать, когда проще всего закинуть в гущу создавшихся проблем, а самому исчезнуть. Какая же она дурра, что согласилась идти одна! Надо было его отправлять. Что значит, его высказывание: «Он-то чего пойдет». Пришел бы, сказал, что соскучился, любит и еще какую-нибудь чушь наговорил. А про фотографии сказать, что они для детектива. Нет, зачем? Ведь есть Натка, которая и в горящую избу войдет, и коня на скаку остановит. И все, что бы трусливую шкурку своего любимого спасти, пока он, трясясь в кустах, отсиживается. Наткины мысли остановил громкий звук. Кто-то упрямо сигналил, равняя машину рядом с ней:

– Садись, давай быстрее! – окликнул ее голос Эдика.

Повернув голову и увидев его машину, она подбежала, села в нее и со словами: «Поехали отсюда скорей», захлопнула дверь. Машина тронулась с места.

– Я думала, ты уехал.

– Не уехал, а отъехал. Вдруг, ты бы и правда сюда ментов привела.

– А то, что меня и, правда, могли прямо на квартире взять, тебя вообще не волновало?

– Ладно, не психуй. Лучше расскажи, что там, все нормально?

– Я ее убила.

– Кого?

– Тетку.

Визг тормозов резко остановил машину.

– Что ты сделала?

– Я убила ее.

– Ты что, дура? – Эдик посмотрел на Натку и только сейчас обратил внимания, что она в брызгах крови. Ты больная совсем? Зачем? Ее нельзя было трогать! Мне на ком теперь жениться? На покойнице?! – мужчина схватил Натку за края ворота и начал трясти:

– Скажи, что это шутка! Скажи, что у тебя просто юмор дебильный! Меня Артур теперь убьет!

– Эдик, успокойся. Она, все равно уже, оформила завещание на Аню. Тебя там нет. Она на нее все переписала.

– Да это не важно! Исправили бы!

– Да что бы ты исправил?! – громко рыдала Натка, – Эта дура сбежала! Ничего бы мы уже не сделали! Либо сдох от рук Артура, либо сел от рук Ани и ее долбаной тетки.

Опустив руки, Эдик замолчал и, не говоря ни слова, плавно надавил на газ.

– Куда мы едем? – всхлипнула Натка.

– В гости ко мне.

– Нас там сразу найдут.

– Не найдут. Мы поедем на старую дачу. Там уже давно никто не живет и я там жить не должен. По этому, там просто никто не додумается нас искать.

Натка закрыла глаза и откинулась на сиденье. В голове все мешалось: мертвый Лукавый, мертвая тетка, подбегающая к подъезду Анька. Господи, что же это происходит? Почему все внезапно пошло не так? Что теперь делать? За этими мыслями она уснула, а проснулась от легких подпихиваний Эдика:

– Просыпайся, приехали.

Натка вышла из машины и огляделась. Небольшой участок, с заброшенными грядками, огороженный давно не крашеным, когда-то зеленым, забором. Несколько деревьев, на одном из которых, были привязаны старые детские качели. И старенький, покосившийся от времени, ветхий дом.

– А чье это? – поинтересовалась она.

– Много вопросов, – процедил Эдик и пошел к дому. Натка поплелась вслед за ним. Вдруг он остановился.

– Ты, правда, ее убила?

– Правда.

– Ты в этом уверена?

– Уверена! Что за глупые вопросы?

– Нормальные вопросы! Может ты ее просто пихнула, у нее кровь из носа пошла и она сознание потеряла.

– Какой «пихнула»? Какое «сознание»? Какая «кровь из носа»? – зарыдала Натка. – Я в нее несколько раз ножницы воткнула! Несколько раз! Там нереально выжить!

– Что ты воткнула? – расширил глаза Эдик. – Ты точно больная. Зачем?

– Я не знаю. Когда она сказала, что завещание УЖЕ оформлено… Я психанула… Я не знаю, что на меня нашло… Я не специально…

– Несколько раз не специально? – Эдик подтолкнул ее к дому. – Ладно, пошли в дом.

Переступив порог, Натка почувствовала сильный удар по спине. Не удержавшись, она упала, разбив коленку. Затем еще удар, и еще. Удары приходились по всему телу, по лицу и по голове.

– Эдик, что ты делаешь?! Прекрати! – кричала, корчась на полу девушка. – Я умоляю тебя, не надо!