– Нет, ничего подобного, – твердо заявила девушка, хотя местных кладбищ с нее уже хватило за глаза и за уши.

Теперь она увидела Мейсона в новом свете. Раньше ей не доводилось слышать, чтобы привлекательные юноши так пылко распространялись об истории. Честно говоря, она вообще ни от кого не слышала ничего подобного. На миг Виви представила, как бредет в белом сарафане под ручку с Мейсоном по заросшему бородами мха кладбищу, потом вспыхнула и слегка мотнула головой, чтобы отогнать нелепое видение. Она уже пыталась прогуляться по этой дорожке и знала, что там стоит знак «ПРОХОД ВОСПРЕЩЕН».

– А если серьезно, ты-то чего сидишь здесь в пятницу вечером, а не гуляешь с девочками из сестринства? – спросил он. – Может, сейчас во всем кампусе никто больше не занимается делом, только ты да я.

– У меня тут небольшой собственный исторический проект, – сообщила Виви, поворачивая монитор к Мейсону. – Отслеживаю бывших сестер из Каппы. – Она решила, что сказать такую полуправду достаточно безопасно.

– Ага, мое любимое занятие.

– Ну вот, теперь это действительно прозвучало жутковато.

Он засмеялся и откинулся в кресле.

– Да, ты права, прости. Но я только что открыл ноутбук, и мы можем провести остаток вечера за делом, в дружеском молчании. Хотя, может, тебе будет лучше одной?

– Нет, я рада компании.

Виви подумалось, что после сорока восьми часов хаоса и страданий хорошо побыть в обществе человека, которого не терзают вопросы жизни и смерти. Она ждала, что непринужденное подшучивание продолжится, но Мейсон посмотрел на нее повнимательнее и посерьезнел.

– Ты вообще как? Выглядишь немного… – Он замешкался, явно подыскивая самую дипломатичную формулировку, – замученной.

– Со мной все нормально, – сказала девушка. – Просто чуть-чуть запустила учебу, пока была кандидаткой, и теперь вот пытаюсь догнать остальных.

– Точно больше ничего не происходит? Ты же понимаешь, что можешь все мне рассказать.

Она попыталась вообразить, каково было бы довериться ему. Он молча, сочувственно выслушал бы ее рассказ о кошмаре с исчезновением Тиффани и охоте за талисманом. Как историк и исследователь Мейсон мог бы даже оказаться им полезен, вот только говорить с ним об этом было нельзя. Опаснее всего для Вороних будет, если о них узнает мир.

– Да все в порядке, честно. Наверно, просто с моим хрупким организмом вредно много учиться, – ответила Виви, выдавливая улыбку.

– Я не в плохом смысле, ты не думай, – быстро сказал Мейсон. – Извини, просто мне показалось, что у тебя чуть-чуть уставший вид. Но ты все равно красивая.

Он пожалел о своих словах раньше, чем те слетели с его губ, это Виви стало ясно сразу. Мейсон слегка покраснел и мотнул головой.

– Ладно, у меня явно не слишком хорошо получается вести себя по-дружески. Так что я лучше пойду. – И он, поднявшись, стал запихивать ноутбук обратно в сумку.

– Мейсон, подожди! – потянулась к нему Виви. Слово «красивая» опустилось ей на руку, как бабочка, которую страшно спугнуть, чтобы не улетела. Никто, кроме матери, никогда так ее не называл. – Ничего страшного, тебе незачем уходить.

Он помедлил, а потом со вздохом снова опустился в кресло.

– Уверена, что тебе не будет неловко из-за меня?

– Абсолютно уверена. – Она без всяких размышлений положила ладонь на его руку. – С твоей стороны было очень мило так сказать.

– Я не способен лгать, – сказал Мейсон с глумливой серьезностью.

Потом он замолчал, встретившись с Виви взглядом, слегка наклонился вперед, и она смогла разглядеть золотистые крапинки в его глазах, и угольно-черные ресницы, и крошечный шрам на левой брови.

Ей следовало бы пошевелиться. Отклониться. Однако она застыла на месте, чувствуя, что легкие и мышцы не подчиняются ее воле. Она вздрогнула, когда Мейсон чуть дотронулся рукой до ее щеки, а потом наклонился еще сильнее, и их губы соприкоснулись.

Виви словно ударило током, которым выжгло все мысли, кроме одной – до чего приятно ощущать его губы, и как славно было бы поцеловать их как следует. Вместо этого она отстранилась.

– Мейсон, мы не можем так делать. Извини.

Она и правда не могла целовать бывшего бойфренда своей Старшей, особенно когда дела у той настолько плохи.

Парень снова откинулся на спинку кресла и спрятал голову в ладони.

– Я знаю. Ты права, Виви, но мне просто хотелось бы… – Он оборвал себя, сел прямо и посмотрел на нее с печальной улыбкой. Потом глубоко вздохнул и с вымученной бодростью проговорил: – Ну ладно, за дело. – Бросив взгляд на экран ее ноутбука, он нахмурился и спросил: – Мне только кажется, или эта девушка действительно выглядит знакомой?

– Какая девушка?

Виви понадобилось несколько секунд, чтобы понять, что именно он увидел у нее на мониторе. Это оказалась слегка размытая цветная фотография в самом углу. Подпись гласила: «Девушки из Каппы на встрече выпускников». Похоже, снимок был сделан в бальной зале главного административного корпуса. Он запечатлел семь красивых девушек в неподвластных времени маленьких черных платьях. Одной из них была Эвелин Вотерс; Виви уже видела ее фотографию и узнала эти светлые золотистые волосы и высокие скулы.

Но внимание привлекла девушка в центре группы. Она единственная из всех смотрела в камеру, обнимая Эвелин за талию. На шее у нее висел крупный кулон, смахивающий на жеоду: синий стеклянный овал с концентрическими кругами. То, что находилось у него в центре, так и хотелось назвать злобным глазом, во всяком случае, других определений не придумывалось. Девушка чуть улыбалась, будто знала что-то, что невдомек другим. Виви узнала эту улыбку. Она видела ее чуть ли не каждый день своей жизни.

– Твоя мама тоже училась в Вестерли? – спросил Мейсон.

Девушка не ответила. Она могла лишь смотреть на юную Дафну Деверо, улыбавшуюся ей из прошлого.

Ее мать была не просто ведьмой – она была Воронихой. И носила на груди талисман Геносис.

К тому времени, как Скарлетт припарковала машину перед корпусом Каппы, уже стемнело. Она выключила двигатель и теперь сидела, глядя на то, как один за другим загораются уличные фонари.

– Нам надо поговорить о том, что случилось, – сказал Джексон.

Скарлетт продолжала смотреть в лобовое стекло. Пока они ехали сюда, она не могла произнести ни словечка. У нее не было сил придумать историю для прикрытия, объясняющую действия Гвен, ее хватило только на то, чтобы удержать автомобиль на шоссе, а саму себя – от слез. Она потерпела неудачу, и это означало, что Тиффани предстоит провести еще одну ужасную ночь, гадая, не станет ли ее очередной вздох последним.

Конечно, если подруга до сих пор жива. У Скарлетт просто руки чесались взять свою колоду Таро и пойти в библиотеку. Ей требовалось заклинание, чары-на-подтверждение-жизни, хоть что-нибудь, доказывающее, что сердце Тиффани по-прежнему бьется. Ей нужно было точно знать, что еще не слишком поздно, ведь Гвен вернула свои колдовские способности с избытком, и ее магия стала еще темнее и еще могущественнее. Если она готова была причинить вред Тифф даже до несчастного случая с балконом, то кто знает, чего можно ждать от нее сейчас?