Первый раунд был выигран ватажниками вчистую. Однако первый раунд – это еще не весь бой – бывали случаи… и часто. Когда наконец рассеялся пороховой дым, Егор осмотрелся, прикидывая сложившуюся ситуацию. Вроде бы и неплохо: ладьи ушкуйников все так же ходко продвигались вверх по течению, маячившие далеко позади серо-зеленые ордынские насады казались безнадежно отставшими, поредевшие челны уже не рвались сломя голову в схватку, а опасливо жались к большим кораблям.

Впрочем, челны-то поредели по разным причинам… И что там ждало, за излучиной, мысом?

А ничего хорошего не ждало!

Едва ушкуи прошли излучину, ватажники сразу увидали врагов, все те же челны, выскочившие наперерез из засады. Просочились, сволочи, камышами да мелями… как бы и свои – Осип с Тимохой – так же.

Молодой атаман погладил ладонью теплую пушку.

– Ничего. Прорвемся! А, парни?

– Конечно, прорвемся, – радостно кивнул Федька. – Видали мы их челны… так ихнюю мать-перемать!

– Эй, эй, сильно-то не ругайся, юноша. – Вожников в шутку погрозил парню кулаком. – Да уж, кораблики эти нам не страшны… тут другое странно.

– Да чего странного-то? – переглянулись ватажники. – Сильно-то они нас не задержат.

– Держатся слишком смело. – Егор задумчиво посмотрел вдаль. – Нагло как-то. На спокойной воде встали, гляньте – там и совсем почти не видать течения. И там, справа – простор.

– Думаю, там мель, атаман, – не спуская с врагов внимательного взгляда, негромко заметил Окунев Линь. – А тут, где они столпились – проход.

– Ну, ушкуи-то наши не особо осадистые…

– Особо не особо – а полтора локтя есть! А там, вон, отсюда видать – камни, да еще, верно, песок – в нем и увязнем.

– Про песок, Линь – это пока твои только догадки. Проверить бы, да некогда. И все же – что-то не хочется мне по тому берегу пробираться.

– Атаман, – подергал за рукав Федька. – Вон, наши на совет зовут.

С головного ушкуя замахали руками, затрубили в трубу и чуть замедлили ход, дожидаясь ладейку Вожникова. Вот оба судна пошли рядом.

– Там, справа, мель, – предупредил Чугреев. – По колено и мельче. Ушкуй не пройдет – песок, камни.

– Что будем делать? – Щурясь от солнца, Егор снова посмотрел вдаль, на вражеские челны, застывшие уже не черными точками, а этаким частым гребнем.

При более пристальном рассмотрении в гребне, впрочем, зияли прорехи – как сломанные зубья у расчески какого-нибудь неряхи.

Антип тоже это заметил:

– Там, верно, можно пройти. Токмо… не знаю даже… вдруг что? Предчувствия какие-то.

А вот у Егора, кстати, никаких таких предчувствий не было! Ни видений, ни чего прочего. Значит, и в самом деле можно пройти?

– Надо цугом, друг за дружкой, как гуси, – предложил чугреевский кормчий – Ондрей.

Его коллега, Кольша Дрема, тотчас сказал:

– Мы могем первыми. А что? Запросто.

Верховный атаман махнул рукой:

– Пусть так. Вы вперед, мы – за вами. В путь, братцы – нечего ждать уже! Только хуже будет.

Антип кивнул назад, на встававшие неодолимой стеною насады под зелеными флагами. Вот ведь перли – как танки Гудериана в сорок первом. Для стрел еще далековато было, однако уже начали громыхать пушки. Пока еще бесполезно. Пока еще…

– Вперед!

Егор с верным Федькой уже перебрались на нос, туда же перетащили и пушку, зарядили – громыхнуть, разнести вражин в клочья! Эх, жаль снаряды не разрывные, не осколочные. Каменное ядро, оно ядро и есть – дырку пробьет, ну, в щепки борт размочалит – всего-то. Да уж, не граната, нет.

Вражеские челны приближались… то есть – они-то стояли себе спокойно, чего-то выжидая, это ладьи ушкуйников двигались с все увеличивавшейся скоростью.

– Р-раз! Р-раз! – Размахивая саблей, Вожников задавал темп гребли. – Р-раз!

Уже стали хорошо видны ощетинившиеся копьями челны, и солнечные лучи, отразившись в ордынских бронях и шлемах, ударили ватажникам по глазам, уже полетели стрелы…

И вдруг…

Что-то вспыхнуло впереди! Прикрыв челны, встало непреодолимой стеной мощное зеленоватое пламя! Да мало того, что встало – еще и медленно пошло навстречу ушкуям!

– Что за черт?

– Господи-и-и!!!

– Огонь в воде горит – чудо! Ордынцы – они колдуны, что ли?

– То грецкий огонь, парни! – прищурившись, промолвил Линь Окунев. – Я про такой слыхал, только видеть не доводилось.

– Теперь вот довелось.

– Что ж мы, робяты, сгорим теперя?

Греческий огонь! Вожников закусил губу – откуда он здесь, каким образом? Могучее боевое средство, коим владела Византийская империя, когда еще сама была могучей – лет шестьсот назад, примерно. Да, где-то так. И средство это – неугасимое, всепожирающее пламя – секретили так, что… Впрочем, за полтысячи лет можно вызнать любые секреты. Особенно если щедро платить.

Греческий огонь… Что-то типа нефтяной пленки? Горит на воде… но ведь скоро должна бы и выгореть, только вот ждать уже…

А расплескать!

– Скорости не снижать! Федька, пушку к бою! Головной ладье передать – пусть идут за нами, как шли.

Ватажники тихо молились. Казавшаяся обреченной «Антилопа» неслась прямиком на адское пламя! Уже чувствовался жар.

– Пушка готова, мой атаман.

– Молодец… Так, сейчас направлю. Бери фитиль! Стрелять по моей команде.

– По воде бить будем?!

– По воде, по воде… Приготовился? Пли!

Бабах!!!

Влетело в объятую пламенем воду ядро, совсем небольшое, однако силы порохового заряда оказалось вполне достаточно, чтобы поднять волну и огненные брызги… в огненной стене появилась брешь! И туда, в брешь эту, нырнули, один за другим, ушкуи.

– Прошли!!! – радостно воскликнул Егор. – Ну вот, а вы говорили!

Следом, из стены пламени и черного дыма, вынырнул головной ушкуй, которому повезло меньше – уже дымилась корма, и ватажники Чугреева едва сбили пламя плащами.

– А огонь-то на татарские насады пойдет! – с усмешкой протянул Федька.

– И-и-и, паря! – охолонул его Линь. – Огонь-то этот нестойкий, покуда до насадов дойдет – выгорит весь, погаснет.

– Понятненько, – подросток часто закивал. – Теперь ясно, почему насады не торопились. Быстрей бы плыли – теперь бы вспыхнули. – Парнишка вдруг округлил глаза и удивленно присвистнул: – Ох, ты ж, Боже мой, это что еще, а?

Егор и все остальные ватажники, повернув головы, посмотрели вдаль, на излучину, из-за которой величаво выплывали крупные боевые суда: насады и ушкуи-ладьи, некоторые с двумя и даже с тремя мачтами. Трепетали на поднявшемся ветру багряные, синие и золотистые стяги с вышитым изображением Богородицы.