Фредерика хотела незаметно уйти, но не успела. Женщина обладала острым слухом. Она вскинула голову и грациозно поднялась. Это была высокая женщина с крупным ртом и проницательными карими глазами на лице с высокими скулами. Глаза ее напоминали кого-то, и их взгляд смутил Фредерику.

— Извините, пожалуйста, — обратилась к ней Фредерика. — По этой тропе можно пройти в деревню?

— Да, если спуститься по склону и пройти через те ворота. — Плащ женщины был довольно поношенный, и подол его сильно намок.

Фредерика поблагодарила и хотела уже уйти.

— Подождите, пожалуйста. — Загадочно улыбаясь, женщина откинула с головы капюшон, под которым скрывались уложенные в простую прическу густые каштановые волосы, и протянула ей затянутую в перчатку руку. — Насколько я понимаю, вы моя новая сестрица, — произнесла она тихим хрипловатым голосом. — А я Кэтрин. Доброе утро.

Сестра Бентли? Неужели эта бедно одетая женщина с непринужденными манерами и есть виконтесса Веденхаймская?

— Какая неожиданная встреча! — улыбнулась Фредерика, неловко приседая в реверансе и крепко сжимая в руке букеты. — Простите, что я нарушила ваше уединение.

Леди Веденхайм тоже улыбнулась.

— Боже мой, дитя, перестаньте приседать передо мной, — сказала она. — Вы заставляете меня почувствовать себя древней старухой, тогда как я всего лишь на год с небольшим старше вашего мужа.

Странно, но на руках у виконтессы были кожаные перчатки для верховой езды. Она все еще держала протянутой руку, и Фредерика, пожав ее, покраснела.

— Вы очень на него похожи.

Уголок широкого рта леди Веденхайм приподнялся в усмешке.

— О, мы с ним похожи и во многом другом, — призналась она, жестом приглашая Фредерику присесть на скамью по другую сторону могилы. — Давайте присядем, — предложила она, шагая по траве к скамье. — Я принесла цветы на могилку матери. Сегодня годовщина ее смерти.

Они задержались возле ряда покрытых лишайником могильных камней. На некоторых из них была выбита фамилия Ратледж. За ними расположились два неровных ряда могильных надгробий и усыпальниц, принадлежавших Камденам.

— Здесь вся история семьи, дорогая моя, — пробормотала виконтесса, обводя рукой вокруг и усаживаясь на скамью. — Выйдя замуж, вы стали членом гой еще семейки, должна вам сказать.

Судя по всему, леди Веденхайм обладала той же грубоватой прямолинейностью, что и ее брат. Отложив в сторону цветы, Фредерика уселась рядом с ней на скамью.

— Здесь много могил с именем Камден, — заметила она. — Это, наверное, тоже семейное имя?

Глядя вдаль каким-то странно отрешенным взглядом, леди Веденхайм кивнула.

— Предки моей матери построили эту церковь и эту деревню, — объяснила она. — Она вышла замуж за одного из девонширских Ратледжей.

— И получила в наследство Чалкот, не так ли? Виконтесса натянуто улыбнулась.

— Ничего хорошего ей это не принесло, — нахмурилась она, указывая рукой в сторону могилы, на которую только что положила цветы. — Ее звали, как видите, Элис. Она умерла рано. Так рано, что Бентли ее почти не помнит. Ее здоровье так и не восстановилось после его рождения, г он очень страдал от отсутствия женского внимания.

— Ему так никто и не заменил мать? — тихо спросила Фредерика.

Виконтесса пожала плечами.

— Возможно, Кассандра, первая жена Кэма, — неуверенно протянула она. — К сожалению, в воспитательницы она совершенно не годилась. К тому же, когда они поженились, Бентли был примерно в возрасте Джарвиса.

— Где она похоронена? — спросила Фредерика.

Виконтесса указала на широкое пространство между могилой своей матери и двумя надгробиями меньшего размера, которыми заканчивался ряд.

— Там.

— Но… там ничего нет.

Виконтесса снова улыбнулась своей загадочной улыбкой.

— Там нет надгробия, — согласилась она. — В камне оказался скрытый дефект. Просто не верится, правда? И несколько месяцев назад он развалился надвое, как раз между словами «любимой жене» и «матери». Сейчас каменщик делает новое надгробие, но, откровенно говоря, я считаю это знамением Божьим.

Фредерика не знала, что сказать на это.

— Она умерла недавно?

— Некоторые сказали бы, что недостаточно давно, — пожала плечами виконтесса.

— Вот как? — промолвила Фредерика. Вот она опять, эта поразительная прямолинейность Ратледжей. — Ее… не очень любили?

— О, в определенных кругах ее любили, — пробормотала виконтесса. — Кассандре было скучно в деревне, поэтому ее приятели и разного рода дамские угодники толпами приезжали сюда из Лондона. Жить в Чалкоте, когда там были Кассандра и отец, было все равно что жить в Брайтонском павильоне.

— Такое трудно себе представить, — удивилась Фредерика. — Сейчас здесь так мирно.

Виконтесса усмехнулась:

— Возможно, но в то время здесь не прекращались шумные пирушки, пока у Кэма не лопнуло терпение. Он строго поговорил с Кассандрой, выгнал всех ее любовников и, так сказать, посадил под домашний арест. Господи, я до сих пор помню, какие ужасные скандалы она устраивала ему по этому поводу. Клялась, что она ему отомстит, грозилась даже убить. Господи, это был настоящий кошмар! Я иногда думаю, что мы с Бентли чудом выросли нормальными людьми. — Она взглянула на Фредерику и подмигнула: — Ну, почти нормальными.

Фредерика улыбнулась:

— Похоже, что Бентли был очень одинок. Леди Веденхайм пожала плечами.

— Он был маленькой тенью отца, — призналась— она. — Нельзя сказать, чтобы это было очень полезно для ребенка. А еще у него были миссис Наффлз и я. Вот и все, пожалуй.

— У вашей матушки не было каких-нибудь родственниц? Виконтесса покачала головой.

— Только ее сестра Агнес Белмонт, — пояснила она. — Но тетушке Белмонт мы, бедные родственники, были не нужны.

Белмонт. Откуда ей знакома эта фамилия? Фредерика хмыкнула.

— Бентли говорит, что Чалкот посещает призрак Джона Камдена, — сказала она. — Люди действительно верят в это?

Улыбка леди Веденхайм снова стала озорной.

— Некоторые верят, — призналась она. — Знаете, дедушка, разделяя землю между мамой и тетушкой Белмонт, грозился появляться там после смерти, если не будет выполнено его условие. Предполагалось, что их дети, заключая браки между собой, должны были воссоединить Чалкот с Бельвью. Только тогда его дух сможет успокоиться.

Вдруг ей вспомнилось: Бельвью, Белмонт. Не была ли Джоан той девушкой, на которой хотели жениться и лорд Трейхорн, и Бентли? Боже милосердный! Куинни об этом говорила, но Фредерика не вслушивалась в ее болтовню. Должно быть, она задумалась, и леди Веденхайм, заметив это, положила ладонь на ее руки.