Тикако улыбнулась Каори:

— Полагаю, школу вы тоже смените. Тебе не жаль расстаться с друзьями?

Девочка отвернулась и не ответила, только крепче стиснула руку матери.

— Прошу прощения, — сказал Макихара, поднимаясь с места.

Он пересек комнату и подошел к столику, где в предыдущее посещение Тикако стояла ваза с цветами, впоследствии сгоревшая. Вместо нее здесь теперь красовалась изысканная лампа с абажуром из цветного стекла.

— Здесь и произошло то небольшое возгорание. Я прав? — Задавая свой вопрос, Макихара внимательно осматривал стену. — Вы заново покрасили стену, госпожа Курата?

Митико открыла было рот, чтобы ответить, но вместо этого посмотрела на хозяйку дома, которой был адресован вопрос. Та слегка сжалась и тихо ответила:

— Да, конечно.

— Должно быть, нелегко перекрашивать стены всякий раз. Да и недешево.

— Это лучше, чем нанести кому-то вред.

— Да, правда. Но там, в школе, при возгорании пострадала одна из учениц и даже попала в больницу? Так сказано в протоколе.

Госпожа Курата молчала, словно не понимая, чего добивается Макихара. Тот все еще рассматривал стену.

— И вы оплатили лечение?

Митико изумленно уставилась на хозяйку дома. Женщина на мгновение замерла. Каори по-прежнему сидела, опустив глаза.

Тикако была поражена. Она гадала, где и когда Макихара успел раздобыть эти сведения.

— Вы оплатили лечение. Так ведь? — Детектив наконец повернулся к госпоже Курата.

— Да, мы оплатили лечение, — ответила она еле слышно.

— Почему?

— Что вы имеете в виду, спрашивая «почему»?

— Так ведь никаких причин для этого не было, так? Каори не пострадала, хотя сама оказалась жертвой возгорания, нет?

— Причина в том, что обжечь хотели Каори, тогда как другая девочка просто случайно оказалась рядом. Одна из подруг Каори.

— Понятно.

— Она из небогатой семьи.

— Но они все же могут платить за обучение в частной школе?

— Это для них нелегко.

— Понятно, — повторил Макихара, не столько в ответ, сколько самому себе.

В его голосе не было язвительности, но Тикако обратила внимание на то, что госпожа Курата решительно сжала челюсти, словно приготовилась к обороне. Исидзу перевела взгляд с матери на дочь и даже рот открыла от изумления.

Каори побледнела как полотно. Она все время выглядела тихой и подавленной, но вполне здоровой. Теперь же глаза у нее затуманились и словно остекленели, а с лица отхлынула кровь. Девочка казалась больной.

Что на нее так подействовало? Почему она так расстроилась, услышав, что мать оплатила лечение ее подруги?

— Каори? — нерешительно спросила Тикако, а Макихара резко развернулся и быстро подошел к ним.

Остановившись возле стула, где сидела Митико, он наклонился к девочке и стал всматриваться в ее лицо:

— Тяжело, наверное, терпеть столько постороннего народа в доме? — Он разговаривал с ней совершенно иным тоном, мягко и участливо. — Когда вы переедете, все успокоится. Отец с матерью сумеют тебя защитить. Мы тоже сделаем все, что в наших силах, чтобы обеспечить тебе безопасность, так что не бойся.

Каори медленно подняла голову. Это выглядело так, будто она опасается, что если будет двигаться быстрее, то внутри ее что-то сломается. Но все же она посмотрела Макихаре прямо в лицо.

— Кстати, что у тебя с пальцем? — спросил тот, улыбаясь.

Средний палец правой руки у Каори был обмотан свежим пластырем телесного цвета, почему Тикако и не заметила его сразу.

— Она подстригала ноготь и порезалась, — ответила за девочку мать. — Дело в том, что она всегда подстригает ногти по вечерам, хотя и знает, что это приносит невезение.

— Да вы, оказывается, суеверны. — Макихара улыбнулся. — В те времена, когда освещение было плохое, ничего не стоило повредить ноготь, если торопиться и делать это после захода солнца. Поэтому и родилась поговорка: «Подстригаешь ногти ночью — не переживешь родителей». В наши дни все это утратило смысл.

— Вы так уверены? Не думаю, что поговорка совсем утратила смысл.

— Существует и другое поверье: если будешь играть с огнем, зальешь водой постель.

Госпожа Курата снова замерла. Каори выпростала свою левую ладошку из руки матери и наклонилась в сторону Макихары, пристально глядя на него. Ее глаза превратились в две щелочки. У Тикако сильно забилось сердце. Атмосфера накалялась.

Макихара не отвел взгляда. Он потянулся к девочке самым естественным жестом и взял ее правую ладонь в свои руки:

— Позволь я посмотрю, что у тебя с пальцем.

Как только он взял ее за руку, Каори широко раскрыла глаза, выгнула спину и разинула рот в немом крике.

— Каори? — Макихара тоже заметил, что с ней происходит. Все еще держа ее за руку, он опустился на колени.

Митико вскочила на ноги, готовая оттолкнуть его от Каори. Но тут девочка глубоко-глубоко вздохнула и сказала:

— Вы знаете.

— Каори, Каори, тебе нехорошо? — Митико потянулась к ней, но та отстранила ее левой рукой:

— Вы знаете. Я это чувствую. — Каори говорила странным тоном, схватив Макихару за руку. — Кто он? Кто этот мальчик? — Губы у нее дрожали, взгляд устремился в пространство.

— Каори? — Госпожа Курата обняла ее, но девочка не откликнулась.

Вместо этого Каори ухватилась левой рукой за локоть Макихары и наклонилась еще ближе к нему. Хватка была такой силы, что Тикако заметила, как молодой человек вздрогнул.

— Где ты? — закричала она прерывающимся голосом. Ее глаза вылезли из орбит, лицо, еще минуту назад такое бледное, пылало. — Где он? Можно повидать его? Откуда вы его знаете? Он мой… мой… — Каори бормотала все неразборчивее. — Ответьте же мне, скажите мне!

Чашки и чайник на столе начали трястись, словно сочувствуя происходящему, а потом разбились. Госпожа Курата зажала рот руками и соскользнула с кушетки на пол.

Макихара уже вырывался из рук Каори и крепко держал ее. Тело ее напряглось, конечности дрожали. Глаза у нее закатились, так что видны были только белки, губы распустились.

— Вызовите «скорую»! — умоляла госпожа Курата.

Митико осторожно направилась к телефону. Тикако торопливо отодвигала все, что можно, подальше от Каори.

— Каори, успокойся. Все будет хорошо. Успокойся. — Макихара крепко держал ее и повторял одно и то же, словно мантру: — Все хорошо. Тебе ничто не угрожает. Успокойся. Дыши глубже. Вот молодец, еще раз: вдох-выдох.

Девочка все еще дышала с трудом, но послушно старалась делать глубокий вдох.