Характеристика, данная Элвисом, произвела на Фрэнсис впечатление. Сама она не считала, как многие, графологию псевдонаукой. К тому же ей импонировало, что графология включает в себя оценку и исследование личности автора, его эмоционального настроя на основе манеры письма, грамматических оборотов, ошибок в пунктуации и стилистических находок и изысков. Размер оставляемых полей, наклон и высота букв, расстояние между словами могли вскрыть и особые личные пристрастия, и пробелы в образовании, и даже симптомы душевного заболевания. Фрэнсис надеялась получить именно такой обстоятельный анализ.

— Итак, — приступила к делу Рики, водрузив на нос одну из двух пар болтающихся на шее очков и раскрыв блокнот. — Помимо того, что я услышала от вас по телефону, можете ли вы еще что-нибудь рассказать об этом дневнике?

— Боюсь, что немного. Его передал мне после смерти Хоуп священнослужитель епископальной церкви отец Уитни, который должен был проводить обряд бракосочетания.

— А она отдала дневник ему?

— Да, незадолго до свадьбы. Точнее, по его словам, он обнаружил дневник на столе в своем кабинете с запиской, где она просила сохранить его. Когда мы уже договорились о нашей с вами встрече, я позвонила ему и спросила, не вспомнит ли он что-то еще, каких-либо слов Хоуп, сказанных по поводу дневника, но он лишь повторил то, что говорил раньше. Узнав, что Хоуп была убита, он передал тетрадь мне в надежде, что это как-то поможет расследованию. В любом случае он все равно не счел бы возможным держать дневник у себя.

— А кого-то уже арестовали по этому делу?

— Да, но это не имеет отношения к дневнику Хоуп. Честно говоря, боюсь, что вы зря потратите время, откликаясь на мою просьбу. Мать Хоуп, моя тетушка, подвергает сомнению подлинность дневника. Поймите, она сейчас надломлена… Ей трудно смириться с тем, что обрушилось на нее. Речь идет не только об ужасной смерти ее дочери, но и о том, что наворачивается вокруг этого события. Родители Хоуп очень хорошо относились к ее жениху, и им страшно даже представить, что их дочь была несчастлива с ним. Вот тетя Аделаида и ищет иное объяснение этим горестным записям в дневнике. Я предварительно проглядела все, что принесла сюда с собой, прочла все письма от строчки до строчки за десять лет, те, что она посылала домой из школы и колледжа, проследила за изменением почерка с возрастом, но не заметила ничего, что могло навести на подозрение.

Рики, откинувшись на спинку стула, скрестила руки на груди.

— Из этого следует, что дневник подлинный и написан самой Хоуп или переписан заново способным имитатором. Третьего не дано.

— Но как это определить?

Рики не ответила, лишь улыбнулась несколько лукаво.

— Я захватила с собой множество образцов, вероятно, больше, чем вам потребуется.

Протянув Рики дневник, Фрэнсис начала выкладывать из пакета на стол пачки писем и документов.

— Фактически, я так думаю, здесь собраны стандартные примеры, а не образцы, — поправила она себя, вспомнив про различие терминов. К стандартам или нормам почерка относятся бытовые документы, авторские рукописи, эпистолярное наследие — весь комплекс того, что заполнено, подписано и написано кем-то от руки. Образец почерка берется специально для экспертизы и для сличения подписи или текста документа, вызывающего сомнения, и лица, подозреваемого в подделке.

— Когда они были написаны?

— К сожалению, довольно давно. Аделаида искала более свежие тексты, но их ничтожно мало. Хоуп набирала свои стихотворения на компьютере.

— А как насчет этого? — спросила Рики, указав на несколько почтовых открыток.

— Вот они — совсем недавние. Написаны примерно за неделю до ее смерти.

— И, вероятно, в большей спешке, чем дневниковые записи?

Фрэнсис кивнула, соглашаясь.

— Посмотрите на сползающую вниз строку. — Рики пальцем отметила нужное место. — Это признак депрессии, смирения перед неизбежным, усталости. Такой наклон не просто настораживает — он пугает!

Рики достала из ящика в столе несколько раскрашенных таблиц и стала поочередно подкладывать их к открыткам. Совпадение строк с цветными диаграммами было очевидным.

— Взгляните, как эти фразы буквально умирают к концу.

Фрэнсис слегка передернуло от такого сравнения, но она не могла не согласиться. Последние слова скатывались вниз, словно их тянула туда неведомая сила, и выпадали из строки.

— Подобное мы наблюдаем у людей, предрасположенных к суициду. Произошло ли нечто неординарное в последнее время, что могло так повлиять на ее психику? Я имею в виду событие неприятное, возможно, даже страшное.

— Не знаю, но все может быть…

Рики положила несколько отобранных ею бумаг на пюпитр и включила над ним яркую лампу. Изучив их внимательно, она вернулась к стопке остальных документов, просмотрела их через лупу, затем перелистала дневник. При этом она издавала какие-то невнятные звуки, но ее реакция на увиденное оставалась для Фрэнсис тайной.

Наконец она оторвалась от своего занятия и подвела итог:

— Меня заинтересовал этот наклон и еще странная перестановка некоторых слов. В почерке большинства людей наблюдается более или менее устойчивый наклон, но в дневнике Хоуп буквы расположены почти вертикально. А вот в ее поспешных записях бросается в глаза сильный наклон влево. Некоторые слова выглядят так, будто буквы буквально падают друг на друга.

— Что это означает?

— В данный момент не могу сказать с уверенностью, но я думаю, что над этим стоит потрудиться.

Она встала и вперила взгляд в громадных размеров настенный календарь. Каждый день был обведен красным, зеленым или голубым кружком. Рики вздохнула.

— Дайте мне пару дней. Я позвоню, как только проявится что-то определенное.

— Я вам очень обязана, — сказала Фрэнсис, вставая и собираясь покинуть кабинет. Какой-то момент она сомневалась, не нужно ли принести извинения за свой не очень-то уместный визит. Казалось абсурдным прибегать к услугам специалиста такого высокого уровня, чтобы только умиротворить тетушку Аделаиду. Но, судя по тому, как повела себя Рики, предложенная для решения задача ни в малейшей степени не показалась ей оскорбительно пустяковой.

Одной рукой Аделаида придерживала крышечку, а другой наклонила заварной чайник над тонкой фарфоровой чашкой. Густой мятный аромат заполнил уютную комнату, где женщины приступили к завтраку, несмотря на то, что уже миновал полдень. Фрэнсис поднялась очень рано и, не успев что-нибудь перекусить, умчалась в Бостон. Теперь же, по возвращении, у нее бурчало в желудке, и она с жадностью вонзила зубы в горячую ячменную лепешку с изюмом, верхнюю из аппетитной горки, выложенной перед ней на блюде.

В окно она видела трогательную рощицу цветущих вишен, привезенных из питомника и только что высаженных Аделаидой и Биллом посреди обширной лужайки. Таким они задумали мемориал в память их дочери и здесь же намеревались захоронить ее прах после заупокойной службы и торжественного освящения этого места.