готов поверить, что у неё что-то от богини. А это хрень какая-то. Думаешь, богиня на самом деле за ней следит?

— Не богохульствуй.

— Чего? Ох, какой же ты кретин. Ну, решай уже, что делать. Если скидывать её с поезда, то сейчас самое время. До станции меньше мили. Там орденцы, не забывай. Нас наверняка уже ждут, — продолжал Махуш.

— Я наведу марево на этот вагон, и нас не найдут. А её отключу.

— То есть, она шевелиться не будет? Ну, если я того….

— Ты — ёбанный больной ублюдок, ты заебал уже!

— А ты не начинай снова своё нытьё.

— Как же ты заебал, видеть тебя уже не могу, повесить бы тебя, ебанутого! — Берг сплюнул на пол. Его нервы всё же не выдержали напряжения, и он принялся орать — Чтоб я ещё раз согласился с тобой работать. Нас три раза из-за твоего члена чуть не повесили, три раза! Та рыцарша тебе яйца чуть не отстригла, а тебе, ебанутому, всё мало!

Кама молча слушала своих похитителей, стараясь не привлекать внимания. Один раз попробовала верёвки на прочность. Шансов освободиться у неё не было. Найти помощь тоже. Оставалось только молча ждать, что будет дальше.

Её душила обида и чувство полного бессилия. Она ничего не может сделать.

Внезапно волшебник прервал свою гневную тираду и принялся прислушиваться. Остальные мужчины тоже замолчали.

— Бер, ты…

— Заткнись.

Тишина затянулась.

— У нас что-то на крыше, — наконец объявил волшебник Берг.

— Что?

— Кто-то на крыше. Я слышал шаги.

— Какие, блядь, шаги, там три слоя железа и дерева!

Эвакуационный люк в крыше вагона с грохотом рухнул на пол от мощного удара. Мелькнула тень. Женская фигура в тёмной одежде с чёрным лицом свесилась в образовавшейся дыре вверх ногами и схватила Махуша за голову. Раздался резкий хруст, и он упал со сломанной шеей. Женщина, ухватившись руками за край дыры, ловко спрыгнула на пол. Прежде, чем Берг и Маш успели поднять оружие, она ударила одного под дых и пах, а второму сломала руку. Берг попытался поднять пистолет, но чёрная женщина оказалась рядом с ним и одним ударом сначала выбила из него дух, потом сломала руку. Поднявшийся Маш замахнулся, и почти попал в лицо противницы. Она увернулась в последний момент, перехватила длинным, очень быстрым и очень плавным движением его руку, сломала её, обнажив кость, и разбила ему голову о железную балку вагона.

Берг хрипло вздохнул и попытался сложить пальцы в знаке бога Регола, но тяжелый орденский ботинок оказался на его лице быстрее.

17

— Вот и всё, — тихо сказала я в повисшей тишине. Потом с силой провела по лицу. Руки были холодными. Я посмотрела на них и увидела кровь. Мне стало дурно. Я огланулась на валяющиеся тела. Великие боги, неужели я всех убила? Мне приходилось убивать раньше, но…

Я выдохнула и повернулась к Каме.

— Как ты? — присела рядом и распутала её руки и ноги.

— Жива, — тихо сказала она. Я пошарила на поясе и протянула ей её кинжал.

— Извините. Я… я пыталась сопротивляться.

— Знаю.

— Меня выгонят?

— Пусть сначала попробуют, — я плюхнулась рядом на пол и откинулась на стену вагона.

— Они сказали, что вы… ну, упали…

— Не успела спрятаться в вагон, — я устала закрыла глаза. Сил в моём теле больше не осталось. Все ушли на последний рывок на крышу вагона и выбивание люка. Что было дальше я помнила плохо, только безумную ярость и боль в руках. Что было до — тоже не помню. По-моему, я пересекла Океан вне вагона.

Интересно, я — это ещё я?

— Кам, посмотри на меня, как я выгляжу?

— Ну… — повисла тишина. — Вы очень грязная. Как будто вас коптили над покрышками. Прям чёрная-чёрная. Но это грязь. Там, где вы лицо протёрли, кожа видна.

— Обычная?

— Обычная. Но вас не всю закоптило. Одежда просто грязная. Руки чистые.

— Ну, это только так, чистые, — я не закончила мысль и закрыла глаза. Мне был нужен отдых. — Если кто-то из этих четверых придёт в себя, пни меня.

Мы приехали на станцию через час. Кама вроде провела его спокойно. В себя пришел Берг, но я ещё раз его стукнула и связала. Остальные трое были мертвы. Не то чтобы меня их судьба сильно расстроила. Мне, признаться. было наплевать.

Но я знала, что через несколько часов я стану снова собой, сестрой Анатеш, она же Майка, и осознаю, что натворила.

И вот тогда мне будет плохо. Очень плохо. Ужасно плохо.

Посидев и придя в себя, я занялась своей ученицей. Первым делом я осмотрела браслет, который на неё нацепили мои "геологи". Как сказала девочка, они выковыряли из бронзовой руки статуи маленький камень и заставили её его проглотить. Браслет было не снять, разве что отрезать моей бедняге руку.

— Придётся просить помощи у орденцев, — вздохнула я. — Как самочувствие? Что-нибудь изменилось с тех пор, как ты его надела?

— Нет, — Кама затрясла головой. — Ничего. Просто я не могу его снять, и всё.

— Реакции? Сонливость? Голоса? Странные мысли?

— Нет, никаких мыслей и голосов. Реакции не знаю, я… — Кама выдавила из себя это слово. — Испугалась. Немного.

— Это совершенно нормальная реакция.

Она смотрела на меня как-то странно. Я не могла понять, что именно со мной не так. Хотя, я только что убила нескольких людей голыми руками. Меня саму ещё не до конца отпустил прилив сил, случившийся после выхода поезда из Океана. Он то наваливался и я хотела бежать, то отступал, и я хотела лечь и не вставать. Я почти не помнила, что случилось во время пересечения Океана. Было что-то горячее, страшное, возможно, я видела богов. Или нет, я не помнила. Меня словно не существовало какое-то время. А потом я проснулась и почувствовала себя заново родившейся. Я была полна сил — и ярости. А дальше я погрузилась то ли в транс, то ли магический угар. Меня переключило и закрутило. Как водяное колесо — в другую сторону. Сейчас я была в кровавом угаре, а через мгновение — снова я. Спокойная, собранная, и с руками убийцы.

— Не волнуйся. Всё прошло, — я потрепала девочку по голове. Потом посерьёзнела. — Они тебя обидели?

— Нет. Ну, не так, как летом. Я больше испугалась, что вы умерли. Вы… вас же с поезда… того… сбросили.

— Да нет, я уцепилась за подножку и успела… а, ты про Океан. Меня изменило? — Я принялась себя оглядывать, насколько получалось в свете, падающем из люка.

— Нет, вы вроде