Кровь застыла в жилах, а оцепенение и ужас необузданный и первобытный мною овладели.

Сердце мое билось так громко, что казалось, его слышат на другом конце света. В тот момент я затаила дыхание и лишь молилась, чтобы то, что шло неотвратимой стеной, прошло мимо. Но, увы, дверь отворилась…

— Очнулась? Быстро пришла в себя. Видимо, кровь «Оверглайнэйв» даёт о себе знать, — негромкий и до леденящий душу хладнокровный голос мужчины отозвался у двери.

Он выглядел странно. У него были правильные черты лица, но они производили отталкивающее впечатление. Его лицо казалось заострённым, а взгляд был затуманенным. Мужчина был одет в длинный балахон до пола, а на голове у него был капюшон. Взгляд его был непроницаемым, словно сквозь него можно было увидеть пустоту, и только его помутневшие серые глаза пасмурного неба указывали на его приблизительный возраст.

Песок, сыплющийся из одного места, древности! По моим внутренним ощущениям, он был старше даже нашего семейства вместе взятых. Мужчина, да вам на пенсию пора, а не вот это вот всё!

Он двигался размеренно и с уверенностью, словно знает, что вызывает именно те чувства, которые ему нужны. Его шаги были тихие, но почему-то звучали как гром среди ясного неба, отдаваясь гулом в ушах.

— Молчишь? Прекрасно. Твоих криков было предостаточно в прошлый раз, но и в этот не разочаруй, — криво усмехнулся он. — У нас осталось много нерешённых вопросов, и ты благородно поможешь их решить.

Я поморщилась от нового приступа головной боли, а рана на брови вновь открылась. Когда он вошёл в комнату, все барьеры, казалось, слетели напрочь. Моё тело охватила паника, словно оно знало его, а душа сжимается от его присутствия, словно он проникал в самые глубины моей сути. Дрожь пробирала до костей, а зубы отбивали чечетку так сильно, что практически до потери сознания.

— Надеюсь, тебе понравился мой подарок в честь твоей блокировки дара, — едко сказал он с усмешкой. А затем его взгляд стал колючим, словно он пытался пронзить меня насквозь.

— Ч-что? — ошарашено прохрипела я, поскольку каждое слово давалось мне с трудом.

Его аура была настолько угнетающей и ошеломляющей, что я чувствовала себя совершенно разбитой, будто мир померк перед глазами. Попытки прогнать эти чувства были бесполезны, словно он был магнитом, притягивающим все самые темные мысли и эмоции.

— Как же, как же, ты не видишь сходства? — изумленно проговорил он, а затем критически осмотрел меня с головы до пят. — Я думал, ты более сообразительна.

— Н-не понимаю, к чему вы клоните, — зашелестела я, опустив глаза, а мужчина будто взбесился.

— Тебе стерли память? — возмущенно удивился он. — Как же так? Нет, нет, нет! Так дело не пойдет, ты должна все помнить!

— Не… — начала было я, но меня прервали и будто не замечали вовсе.

— Ты обманываешь меня, девчонка! Врешь, все врешь, не смей! — в ярости прошипел мужчина. — Я запрещаю тебе забывать. Ты поняла? Я сказал «запрещаю»! Ты должна всё помнить!

С этими словами он быстро пересек пространство, приблизившись ко мне. Нависнув надо мной, он жестко схватил за волосы. От боли я вскрикнула и выгнула шею, чтобы ослабить давление. Ужас сковал всё моё сознание, его запах — пепла и чего-то ещё — наполнил всё вокруг, и от этого подкатила к горлу тошнота.

Слёзы брызнули из глаз, а я поняла, что он не в себе и будто не слышит ничего вокруг. Мужчина лишь мотал мою голову в разные стороны, пытаясь что-то вразумить, его глаза горели яростью. Его возмущенные крики отражались в пустой комнате, словно нанося новые удары под дых. Я молча, сжав зубы от боли, терпела его приступ невменяемости.

Когда мужчина выдохся, он закашлялся, продолжая держать меня за волосы. Затем, вновь повернув голову в мою сторону, он прищурился, будто сканируя все мое нутро.

— О, прекрасная Дире, наше приятное времяпрепровождение несколько лет назад не могло ускользнуть из вашей памяти, — проговорил он, а его улыбка напоминала оскал пираньи. — Хотя, так даже лучше, это не имеет значения. Скоро вы вспомните! Я напомню вам обо всём, напомню, да-да, точно!

Мужчина продолжал повторять одни и те же слова, перескакивая с одного на другое, что напоминало бессвязный лепет ребёнка. Я чувствовала, что время начинает тянуться медленнее, словно в этот момент окружающий мир замер. Дрожь пробегала по спине, а я впала в ступор, и всё начало сливаться в единый поток отчаяния.

Намеки Аарона. Отец тоже иногда странно на меня поглядывал и задавал наводящие вопросы. А Ноиль… Его запах чем-то похож на этот, они одной расы? Они знают друг друга? В голове стоял гул от вереницы мыслей, заполонивших мою голову. Я больше не замечала ничего вокруг: ни боли, ни ярости мужчины, который держал меня за волосы, всё стало совершенно неважным.

Внезапно мужчина остановился и уставился на меня, словно ожидая какой-то реакции. Я почувствовала, что в этот момент от меня что-то требуется, но я не могла понять, что именно он хочет. От волнения у меня пересохло в горле, а сердце участило свой бег, я с трудом сдержала себя от показательных действий, сохраняя хладнокровие.

— Девка, не дури! Я запрещаю, ты меня поняла! Скажи! — прошипел он, ударив меня наотмашь по лицу и вновь перехватив за волосы. — Скажи! Говори!

— Го…ворю, — с отвращением прохрипела и сплюнула кровью. — Фанатик.

— Нет-нет, — поцокал он языком и, закатив глаза, продолжил: — Я учёный, и ты мне любезно поможешь в нашем незавершённом деле. Хотя ты, возможно, и забыла, но помни: ты поняла? Отвечай!

— Вероятно, — с трудом произнесла я, так как он поднял меня за волосы.

Я нахмурилась, а он, прищурившись, продолжал держать меня еще какое-то время, не отпуская. После недолгих размышлений он отбросил мои волосы и с остервенением принялся очищать руки.

— Как же грязно! Какая грязь! Не сссмей меня большшше злить! — зашипел он, стирая свои руки в кровь. Но вскоре он успокоился и заговорил более омерзительно дружелюбно: — Нам предстоит много работы. Тебе нужно подготовиться, хотя почему тебе? Мне тоже надо подготовиться! Так, так, а что же, что же? Да! Не вздумай забывать, даже если забыла — помни!

— Что мне… ввели? — прошептала я, пытаясь восстановить дыхание. Сердце забилось быстрее, пульс участился, и голова закружилась.

— О, хорошо, хорошо! — сказал он, внимательно меня осматривая. — Видимо, из-за адреналина усилилась циркуляция, и организм стал быстрее вырабатывать антитела. Это отличная новость! Как же замечательно! Как только тело восстановится и яд выведется, мы начнём, — рассмеялся он как ненормальный.

Он больше не обращал на