– Отличная речь, босс, – поздравил сотрудник «Иммари Секьюрити» Дориана, покидающего сцену.

– Нечего меня опекать. Твое дело зорко приглядывать за этими людьми. Любой из них может сорвать всю операцию. Что там у нас с основной оперативной группой?

– Собираются в штаб-квартире отделения «Часовой башни».

– Хорошо. Дай каждому тридцать минут на сбор своих разведданных, затем созывайте группу. Что у нас с поездами?

– Реестр живых и мертвых будет в течение часа.

– Подгони. Он нужен мне к собранию.

Тибетский автономный район

Мило перенес фонарь за спину, осветив каменные ступени.

– Уже недалеко, доктор Кейт.

Они спускались по каменной спиральной лестнице, казалось, уже целый час. Женщине пришло в голову, что они уже где-то в сердце горы или на милю ниже монастыря. Мило скакал вниз по ступенькам, размахивая фонарем, как сорванец мешочком сладостей в вечер Хэллоуина, не уставая, ни разу не приостановившись для отдыха. Мышцы ног Кейт уже пылали. Она еще не восстановилась после вчерашних нагрузок и с ужасом думала о возвращении вверх по этой лестнице.

Мило впереди остановился снова, поджидая ее, но на сей раз он стоял на ровной поверхности – большой круглой площадке у основания лестницы. Наконец-то! Отступив назад, он поднял фонарь повыше, осветив деревянную дверь в форме надгробного камня с закругленным верхом.

Кейт остановилась на секундочку, решив, что он снова ее поджидает.

– Пожалуйста, входите, доктор Кейт. Он вас ждет.

Кивнув, доктор Уорнер открыла дверь, за которой обнаружилась тесная круглая комнатка. Стены покрывали карты и полки со стеклянными бутылками, статуэтками и металлическими поделками. Вид у комнаты был… средневековый, будто древняя лаборатория в башне замка, где мог бы работать какой-нибудь Мерлин. И чародей в комнате находился – во всяком случае по виду. За ветхим деревянным столом, читая, сидел старик. Он медленно повернул голову, словно у него болела шея. Азиат, лишившийся волос в незапамятные времена, а такого количества морщин на одном лице Кейт не видела еще ни разу в жизни. Ему запросто может быть больше ста лет от роду.

– Доктор Уорнер. – Голос его прошелестел, как шепот. Встав, он заковылял к Кейт, тяжело опираясь на свой деревянный посох.

– Мистер…

– Здесь нет мистеров, доктор Уорнер. – Старик помолчал. Задача ходить и говорить одновременно была почти непосильна для него. Он спокойно смотрел в каменный пол, ожидая, когда удастся отдышаться. – Зовите меня Цянем. У меня есть нечто для вас. Я семьдесят пять лет ждал, чтобы отдать это вам. Но сперва я должен показать вам нечто. Вы можете помочь мне с дверью? – указал он на деревянную дверцу не более четырех футов в высоту, которую Кейт прежде не приметила.

Открыв ее, доктор Уорнер с облегчением увидела, что коридор за ней куда выше, чем дверной проем. И ждала у двери, пока Цянь проследует мимо нее, останавливаясь каждые пару футов. Сколько же времени уйдет, прежде чем он доведет ее до места?

Выглянув в коридор, Кейт не без удивления обнаружила, что он освещен современными светильниками – короткий, не более пятнадцати футов в длину, упирающийся в каменную стену. Цяню потребовалось несколько минут, чтобы добраться до двери, где он указал на кнопку на стене.

Кейт нажала на кнопку, и каменная стена начала подниматься. Женщина почувствовала, как по ногам в ту сторону потянуло сквозняком. Должно быть, помещение было плотно запечатано.

Она вслед за Цянем вступила в комнату, оказавшуюся удивительно просторной – примерно сорок на сорок футов – и совершенно пустой, не считая большого квадратного ковра в центре пола. В ковре футов тридцать, никак не менее. Поглядев на потолок, Кейт увидела тонкий ажурный полог, накрывающий всю площадь комнаты. Над пологом виднелся еще один такой же, над ним еще – и так далее, сколько видел глаз, будто слои противомоскитной сетки, уходящие к вершине горы. Способ поглощения влаги? Возможно. Но тут Кейт разглядела кое-что еще – крохотные комочки земли и камешки, пойманные тканью.

– Мы защищаем здесь это сокровище, – кивком указал Цянь на ковер. – Наше наследие. Мы заплатили за него дорогой ценой. – Откашлявшись, он продолжил медленно вещать: – Когда я был юн, в мою деревню пришли люди. На них были военные мундиры. В то время я этого не знал, но это была нацистская форма. Эти люди искали группу монахов, живших в горах за моей деревней. Никто не хотел говорить об этих монахах. Я был глуп и невежественен. Эти люди заплатили мне и некоторым другим отрокам за то, чтобы мы отвели их туда. Монахи не испугались этих людей, хотя должны были. Эти люди, в нашей деревне представлявшиеся добрыми, в горах обернулись беспощадными. Они обыскивали монастырь, пытали монахов и в конце концов подожгли гору.

Цянь снова помолчал, чтобы перевести дух.

– Мои друзья погибли, и солдаты обшаривали монастырь, разыскивая меня. А затем разыскали. Один из солдат поднял меня на руки и понес через монастырь в тоннель. Там ждали три монаха. Тот человек сказал им, что я единственный выживший. Он дал мне дневник и сказал, чтобы я оберегал его, пока не придет время. Те три монаха ушли в ту ночь только со мной, в чем были, унося сей гобелен. – Цянь опустил взгляд на грандиозное произведение искусства – какой-то библейский сюжет с богами, героями, чудовищами, небесами, светом, кровью, огнем и водой.

Кейт стояла молча, гадая, какое все это имеет к ней отношение и борясь с желанием сказать: «Выглядит прекрасно, а теперь можно воспользоваться вашим компьютером?»

– И теперь вы гадаете, какое это имеет к вам отношение.

Залившись краской, Кейт дернула головой к плечу.

– Нет, то есть он красивый… – Она отнюдь не кривила душой. Яркостью и живостью цветов гобелен ничуть не уступал фрескам католических церквей, а переплетение нитей придавало изображению объем. – Но человек, с которым я прибыла сюда, – мы с ним в опасности.

– Не только вы с Эндрю.

Прежде чем Кейт успела раскрыть рот, Цянь продолжил неожиданно сильным и звучным голосом:

– Ваш враг – та же самая группа, которая сожгла тот монастырь семьдесят пять лет назад, и та же, что весьма скоро выпустит на свободу немыслимое зло. Это то, что запечатлел гобелен. Чтобы остановить их, нужно понимать это и располагать дневником. Я семьдесят пять лет цеплялся за жизнь, выжидая, уповая, что приспеет день, когда я исполню предначертанное. И вчера, узнав о случившемся в Китае, я понял, что он настал.

Пошарив в рясе, Цянь протянул Кейт хрупкую руку с небольшой книжкой в кожаном переплете.

– Что ты видишь, дитя мое? – указал он на гобелен.

Кейт вгляделась в красочные образы. Ангелы, боги, огонь, вода, кровь, свет, солнце.

– Какое-то религиозное изображение?

– Религия – наша отчаянная попытка постичь собственный мир. И собственное прошлое. Мы живем во тьме, окруженные тайнами. Откуда мы пришли? Каково наше предназначение? Что будет с нами после смерти? Религия также дает нам нечто большее – нравственный кодекс, представления о том, что хорошо и что плохо, руководство по добропорядочности. Как и любое другое орудие, она может быть использована не по назначению. Но сей документ был создан задолго до того, как человек отыскал утешение в своих религиях.