Артур отпускает истерзанную грудь и опускается ниже, проводит языком по животу, долго выводит узоры на коже, в то время как внутри меня уже все горит.

Это пытка, самая настоящая пытка. Медленная казнь. Артур не изменяет себе и делает это то нежно, то яростно оставляя отметины.

— Нравится? — спрашивает и дует в пупок.

— Да, очень нравится…

Облизываю пересохшие губы и смотрю в потолок затуманенным взглядом. Не могу поверить в то, что это происходит и в то, что он старается держать себя в руках, делает это и правда нежно, так, как я того хочу. Но истинную сущность скрыть не просто, и он срывается на грубость, только мне теперь не страшно.

Я пытаюсь расслабиться, привыкнуть к приятным, щекочущим ощущениям и у меня получается, я отдаюсь процессу, млею, но, когда его дыхание касается промежности, я стараюсь сжать ноги вместе, но ничего не получается.

Артур вклинивается между ними, разводя широкими плечами, я же начинаю дышать чаще, осознавая, что именно он собрался со мной сделать. Какие пытки ещё приготовил. Не давая мне собраться с мыслями, опускает лицо вниз, царапая грубой щетиной.

Проводит горячим языком по промежности, а меня пробирает неконтролируемой дрожью, экстазом и чем-то ещё, таким запретным, трепетным, что щемит в сердце.

Я падаю, разбиваюсь и воскресаю, пока он делает это снова и снова.

— О, Боже… Это… Это… — задыхаюсь от переполнивших нутро ощущений. — Очень приятно.

Даже слишком, слишком великолепно, так что хочется поскорее закончить, убрать его голову оттуда, поцеловать и попросить, чтобы он воспользовался другой частью тела, чтобы заполнил меня как в первый раз.

Язык заплетается, пока я пытаюсь сказать хоть что-то вразумительное, голова кружится, словно я катаюсь на американских горках, только мужчина больше меня не касается, а гладит руками по ногам, но даже это придаёт острых ощущений.

Почему же он медлит? Почему не продолжает… Разве не видит, как сильно меня кроет.

Закусываю губы, постанывая от напряжения, а бедра еле уловимо приподнимаются вверх, к нему, прося добавки. И уже совсем не стыдно. Я скорее чувствую жадность, мечтаю, чтобы он не прекращал.

— Хочешь ещё? Скажи это, Ева, чтобы я полизал тебя ещё раз, — говорит полушепотом, возбуждая каждый участок кожи. Но я молчу, сжимаю в кулаках простынь и молчу как рыба, лежа, словно распятая перед ним. — Ты можешь не торопиться, ночь длинная.

Он продолжает водить шершавыми ладонями по ногам, взад и вперёд, оставляет на них мокрый поцелуй. И ещё, и ещё. Но не трогает меня именно там, где так необходимо. Изверг.

Отрываю глаза от потолка, смотрю прямо на него, утопая в его диком омуте. Пронзает беспощадно. Кажется, ещё немного и зверь накинется, сожрет не жалея, разорвёт в клочья.

Зрелище нереальное, крышесносное, такой грубый мужик, находящийся между разведённых ног, выглядит чертовски сексуально и слишком порочно.

Дьявол, он дьявол искуситель! Развратитель. Даже глаза его чёрная бездна и я тону в них, погибаю без него.

— Артур, прошу, поцелуй… — не сдерживаюсь и зарываюсь пальцами в его темные волосы, потягивая ближе. — Полежи меня ещё…

Что со мной. Я ведь такой никогда не была, меня не интересовал секс и все, что с ним связано.

Куда же подевалась вся моя скромность? Почему сейчас мне легко удается произносить такое, почему я готова делать это снова и снова. Сегодня не день, а открытие. Это новая я, мне ещё не известная. Такая Ева мне нравится больше. Она открытая, свободная, она настоящая женщина, трепещущая со своим мужчиной.

Между ног так сладко сводит, что я готова умолять, чтобы Артур избавил от мучений. И он подчиняется моей просьбе, целуя между ног сначала медленно, неспешно, причмокивая, после наращивая темп. Пока я забываю, как нормально дышать. Набираю в грудь больше воздуха, так, что она начинает болеть, и выдыхаю.

Пальцы ног сводит в судорогах, а в животе закручивается спираль. Артур к ласкам языка добавляет палец, которым давит на чувствительную точку, немного проталкивая внутрь другой.

Выгибаю спину и стону так громко, что горло першит, оглушаю саму себя.

Минаев вытворяет такие вещи, о которых ещё вчера я страшилась даже подумать. Уже насаживает на свой язык, держа за попу, втягивает клитор и снова давит, натирает.

— Ева, ты должна кончить… — хрипит он, кусая меня за бедро. — Давай, моя хорошая, отпусти себя. Я больше не могу ждать…

И я, правда, по его приказу отпускаю все оковы и сильнее впиваюсь ногтями в его голову. Дышу все чаще, раскрываю глаза, чувствуя, как мокрые капли льются по щекам. Это слёзы счастья.

Острейшая вспышка озаряет истерзанное сознание, меня уносит так далеко, что я боюсь, никогда не вернуться. Внутри все сжимается, пульсирует, а в груди появляется ни с чем несравнимая лёгкость, и блаженную улыбку становится просто не сдержать.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍ Я готова расцеловать Артура.

Прижимаю ладонь к громко стучащему сердцу, не в силах отойти, тело в момент расслабляется, а веки становятся тяжелыми.

Вот сейчас бы поспать…

Только это еще далеко не конец, я понимаю это, когда мужчина, снова возвышаясь надо мной, принимается закидывать мои ноги себе на плечи, вгрызается в губы и безжалостно пронзает большим членом девичье нутро.

— Артур! — вырывается из груди.

— Давай, сладкая, покричи для меня, — с этими словами он делает следующий резкий толчок, выбивая из меня, кажется, всю душу. — Кричи, я сказал!

И я кричу, верчу головой и понимаю, что то, что он сейчас делает, мне больше, чем нравится. Хоть я и ощущаю лёгкую боль от проникновения, но вскоре она отступает на второй план.

Артур входит резко, не жалея насаживает на своё орудие, прямо до конца и я ощущаю каждый миллиметр огромного полового органа, что пульсирует во мне.

Чувствую ярое дыхание на своём виске и, хватаясь за сильные плечи, схожу с ума от того, насколько они крепки, от того, как сильно его начинает трясти. Как жадно он стискивает мое тело, не давая вздохнуть, словно я в любой момент могу сбежать.

— Не против встать раком… — дышит тяжело мне в висок. — Хочу драть тебя как сучку.