Здесь ничего этого не было – просто пахло хорошей едой.

Майор Корн тоже понюхал и спросил:

– Что это?

– Тушеное мясо!

– Какое? – не понял Брейн, получая от капитана большую вилку.

– Ну это такое приготовление натурального мяса, чтобы оно потом не испортилось.

– Не ушло обратно в кристалл? – уточнил майор Корн, и Брейн с капитаном улыбнулись. Они уже знали разницу между натуральными продуктами и пищевой кристаллической продукцией, которой, поколение за поколением, питался весь известный мир – вся гигантская империя.

– Камрад, у натурального мяса нет кристаллического состояния. Либо оно свежее, либо начало распадаться, и тогда это яд, – пояснил Брейн, а капитан пьяно кивнул и принялся снова наливать, значительно превышая первоначальные дозы.

– Так это живые организмы, что ли? – уточнил Корн странным голосом.

Брейн с капитаном переглянулись.

– Да, – подтвердил Джон, – но они не живые, их уже убили, поэтому можно спокойно ку…

Договорить он не успел – майор Корн закатил зрачки и свалился со стула.

Это произошло так неожиданно, что Брейн с капитаном несколько секунд таращились на бесчувственного Корна. Потом Томас склонился над ним и, похлопав по щекам, привел в себя.

– Ты чего, камрад? – спросил он, усаживая майора на стул.

– Не знаю, навалилось что-то…

Корн покосился на коробку с мясом, и его передернуло, после чего он резко поднялся и сказал:

– Братцы, я, наверное, спать пойду. А вы тут без меня как-нибудь…

– Иди, мы тоже скоро пойдем, – заверил его Брейн.

67

Корн ушел, и они принялись за еду – впервые Брейн ел натуральную пищу, не думая о ее цене.

– Ты, я вижу, лишен всех этих пережитков, – усмехнулся командир гарнизона.

– Приходилось есть что-то подобное по необходимости, а теперь мне реально нравится. Откуда эта роскошь?

Почувствовав, что наелся, Брейн отложил вилку.

– Случайно нашли продуктовое хранилище закладки лет эдак тридцати назад. Поначалу опасались за качество, но потом попробовали, и ничего. С тех пор пользуем. Или ты хотел бы услышать про результаты исследования военной санлаборатории?

– Нет, если у вас не бывает поноса – мне этого достаточно. А уж если представить, сколько за такую еду пришлось бы платить в элитном ресторане… – Брейн, ужаснувшись, покачал головой.

– Вот-вот, я тоже себя этим убаюкиваю. Ничего, что на краю этой молочной бездны, зато пайка как в элитном ресторане.

Они посмеялись. Но не слишком радостно.

– Так что с дезертирами? – напомнил Брейн. – Что заставляет их бежать? Страх? Или все же какое-то излучение, что ли?

Комгарнизона вздохнул. Потом закрутил крышку бутылки и, поднявшись, убрал ее в шкаф.

– Это не страх, это что-то другое. Это как какой-то ядовитый штифт, понимаешь?

– Нет.

– Ну сначала штифт – как обычной глюк, со временем он укрепляется и заползает внутрь своей жертвы.

– Я слышал такое только про очень больных пациентов.

– Да. Но если штифт в тысячу раз сильнее, он может помериться силами и со здоровым человеком.

– Но от штифта можно избавиться, существуют массы способов и специальной аппаратуры.

– Я не утверждаю, что это именно штифт, просто я… Я пытаюсь составить какую-то схему этой странной болезни. Сегодня он один из нас, а завтра убегает с оружием в темноту.

– А если они вроде как безумные, не бывает такого, чтобы они бежали в сторону лавы?

– Может, и бывало, но кто ж об этом расскажет? – развел руками капитан. – Лава молчит.

– Значит, никаких сведений о состоянии беглецов?

– Была пара случаев. Один раз перехватили парня из второго взвода – прямо на фланге. Он уже сбежал, но его внутренний компас дал сбой, и его задержал один из наших патрулей. Сопротивлялся он как зверь – худенький канзас в кровь избил двух гоберли, севших за мокрые статьи. Но все же они его задержали.

– И что он сказал?

– Не знаю. Забрали его у нас. Мы его в холодный карцер поместили – чтобы малость остыл. А кто-то стуканул полевой полиции, они приехали и забрали его.

– Значит, совсем ничего?

– Был еще один случай, примерно полгода назад. Рейди Лаум, был у нас такой гоберли. Из бывалых, не случайный солдат. Мотанул прямо с патрульного маршрута. Его напарник пошел тензоры проверить – отошел всего на двадцать метров, а тот рванул прочь. Хорошо, что напарник заметил, сумел догнать его уже в поле, в глубоком снегу, и приложил кулаком как следует.

– И что?

– Притащили в медблок, док сделал ему пару инъекций успокаивающих, и он еще три месяца у нас нормально служил. Но потом его перевели в другой позиционный отряд – у них тестировщиков аппаратуры не хватало, а у него квалификация. Ну он оттуда через неделю сдернул – ушел в побег. На этот раз с концами.

– Ясно, что ничего не ясно, – подвел итог Брейн и поднялся. – Но все равно спасибо, командир, за вводную информацию. Ну и за выпивку, конечно, тоже.

– И за закуску ресторанную, – напомнил капитан, улыбнувшись.

– За это особенно!

68

Утром, еще до срабатывания будильника на ручных часах, Брейна разбудил новый напарник – толкнув в плечо.

– Эй, новенький, через полчаса выходим.

– Ага, понял, – быстро отозвался Брейн, привычный к неожиданным побудкам.

Спустя пятнадцать минут, умытый, оправившийся и одетый, он предстал перед сержантом Флаем в коридоре перед дверью казармы.

Такой прыти от новичка тот никак не ожидал.

– Оба-на! – произнес сержант, сунув в рот нелегальную в здешних местах жвачку с особыми компонентами.

– Что не так? – уточнил Брейн.

– Все так, но я чуть не спалился.

– Не парься, я вижу только то, что мне видеть положено.

– Ты это… Идеальный напарник.

– Спасибо. Что мы потащим?

Сержант ответил не сразу, из-за того что нужные компоненты жвачки начали рассасываться в крови.

Брейн отвернулся и стал ждать. Он много чего видел, а тут всего лишь принятие наркотической дозы. Но это характеризовало здешнюю обстановку.

– Что нам нужно взять? – спросил Брейн, когда они с сержантом вышли из теплой казармы на мороз.

– Возьмем на складе пятьдесят тензоров и оружие. Я понесу двадцать штук, а ты – тридцать.

– Потому что новичок? – уточнил Брейн.

– Потому что здоровенный, – усмехнулся сержант. Его глаза уже блестели, а на щеках играл румянец, никак не связанный с морозной погодой. Жвачка начала действовать, и Брейн невольно подумал: а не придется ли и ему в конце концов прибегать к помощи наркотиков?