его волну, а тут предлагается нечто другое. Причем было впечатление, что это какая-то даже несколько автобиографическая песня. Чувствовалось, что написана она скорее от души, чем по велению разума.

Исполняла песню Валентина Толкунова. В то время она как певица еще только начиналась. Пела она хорошо, и песня, я считаю, получилась не то чтоб слишком хорошая, но и нельзя сказать, что плохая, – нормальная песня. Другое дело, что мы заранее были обречены на неудачу. Песне в картине нашли самое неудачное место: в момент, когда она звучит, все внимание зрителей отвлечено на сюжет – там в это время ловят преступника. И получалось, что певица только мешает, раздражающе действует на зрителя, отвлекая его от динамики сцены. И я считаю ошибкой моего друга Бобровского то, что он ее в это месте вставил. Я сказал ему об этом. Он ответил: – Ты знаешь, ее больше некуда ставить… Хотя сама по себе, повторяю, песня получилась неплохая. Просто в картине она, что называется, не прозвучала». [1]

Композитор, конечно, прав, хотя дело не только в том, что песня звучит в неудачном месте, но и в том, что она никоим образом не связана с детективным сюжетом картины. Совершено ограбление, которое расследует опытный сотрудник милиции полковник Зорин. Его внимание привлекает полное отсутствие отпечатков пальцев в ограбленной квартире – за исключением отпечатков на бутылке. Дактилоскопия определяет, что отпечатки принадлежат бывшему вору, который покончил с преступным прошлым. Как это частенько бывало в советских детективах, все улики указывали именно на этого человека, но опытный следователь заподозрил неладное и отыскал настоящих преступников, а заодно и похищенный бриллиант «Чёрный принц».

С экрана же зритель слышит:

Неужели мы заперты в замкнутый круг?

Неужели спасет только чудо?

У меня в этот день все валилось из рук

И не к счастию билась посуда.

Ну пожалуйста, не уезжай

Насовсем, – постарайся вернуться!

Осторожно: не резко бокалы сближай, —

Разобьются!

Рассвело! Стало ясно: уйдешь по росе, —

Вижу я, что не можешь иначе,

Что всегда лишь в конце длинных рельс и шоссе

Гнезда вьют эти птицы удачи.

Ну пожалуйста, не уезжай

Насовсем, – постарайся вернуться!

Осторожно: не резко бокалы сближай, —

Разобьются.

Третьей строфы в фильме нет, вторая приглушена разговором, но и того, что зритель слышит, вполне понятно, чтобы сделать вывод о полном несоответствии сюжета фильма и текста песни. Режиссёр явно вставил песню просто из любви к Высоцкому. (Нечто подобное произошло в 1978 году, когда режиссёр Виктор Туров вставил в картину «Точка отсчёта» несколько песен, написанных Высоцким и исполненных им и Мариной Влади. Песни не имели ничего общего с сюжетом фильма и присутствуют там чужеродными вставными номерами.)

Об истории записи песни Валентина Толкунова рассказала высоцковеду Льву Черняку:

В. Т. Шварц хотел что-нибудь для меня написать. И тогда меня пригласили в фильм. А кто был режиссёром фильма?

Л. Ч. Анатолий Бобровский.

В. Т. Нет, с Бобровским я не разговаривала.

Л. Ч. А со Шварцем задолго до этого были знакомы?

В. Т. Нет, мы только познакомились с ним. Когда он услышал меня, он сказал: «Мне надо обязательно что-то для вас написать!»

Л. Ч. А кто вам предоставил текст песни, которую предстояло исполнить в фильме?

В. Т. Щварц и предоставил. И я сначала даже не знала, что это текст Высоцкого!

Л. Ч. А песню вы записывали на «Мосфильме»?

В. Т. Конечно. Но уже была фонограмма, минусовка. А я пришла и сделала наложение. Это всё было очень быстро сделано. Во всяком случае, и режиссёр, и Шварц были довольны. И буквально после записи я узнала, что это Володины стихи! Я очень удивилась: такие трогательные стихи, совсем не в стиле того Высоцкого, к которому мы привыкли. Оказалось, он такой лирик: «Пожалуйста, не уезжай насовсем, постарайся вернуться..» – такие слова, несвойственные ему. Но Шварц сказал, что здесь по фильму нужны именно такие слова и потому Володя написал такую песню лирическую. [2]

Валентина Толкунова

Как видим, в воспоминаниях В. Толкуновой по сравнению с рассказом Шварца есть один иначе поставленный акцент – ей запомнилось, что композитор был вполне удовлетворён тем, что песня получилась лирическая, и вовсе не сетовал на то, что текст написан в нетипичной для Высоцкого манере.

В целом же ситуация с появлением песни Высоцкого в картине сомнений не вызывает. И режиссёр, и композитор хотели помочь Высоцкому «протащить» песню на экран. Задача оказалась выполненной без труда (что в карьере Высоцкого случалось далеко не каждый раз), но сколько-нибудь заметным событием песня не стала.

Глава: 30

Фильм: Контрабанда

Дата: 1975

Фильм Станислава Говорухина «Контрабанда» снимался в Одессе в 1974 году, премьера состоялась 26 мая 1975-го. Для этого фильма Высоцкий написал две песни, обе они звучат в картине, где их поют сам Высоцкий и коллега Высоцкого по Театру на Таганке Нина Шацкая.

Нина Шацкая

«В съёмках говорухинского фильма “Контрабанда” поначалу участвовали я и Володя. Там должна была звучать песня на его стихи. И вдруг он предложил мне спеть эту песню дуэтом. Сначала мы поехали к композитору, и где-то часик я посидела, поучила слова. И после этого уже была поездка в Дом звукозаписи на улице Качалова. (Очень важная подробность: долгие годы среди коллекционеров считалось, что фонограмма делалась на Одесской киностудии. – М. Ц.) Всего было записано три варианта. В первом пел один Володя. Во втором – одна я. И в третьем – вместе. А он был очень деликатен. Он говорит: “Надо Нину поставить поближе к микрофону!” И получилось, что я прозвучала громче, а он ушёл на второй план. Мы спели красивое танго о любви двух океанских лайнеров, которое начиналось строчкой: “Жили-были на море”. А это было в дни, когда в Театре на Таганке случился один из юбилеев (23 апреля считается днём рождения Театра на Таганке. – М. Ц.). Мы готовили, накрывали столы, потом гуляли всю ночь. А утром надо было лететь на самолёте как раз на съёмку в другой город, где мы с Володей по сценарию поём на палубе это танго. Хорошо, мы молодыми были, здоровыми, утром я