Сто миллиардов кроликов раскачивали хрупкие картонные стены нарисованного ада и скрежетали зубами в преддверии приближающегося оргазма.

– Маленькой… принцессой…

Бемби почувствовала, что вместо ушей у нее две огромных трубы, выбрасывающие в пространство фонтаны крови. Крови, которая достигает пола и превращается в полноценную реку. Бурлящий поток бордового цвета захватывает щиколотки, затем поднимается к коленям, потом еще выше. Еще…

«Когда же вы наконец сдохнете?!!» – В ее отчаянном немом крике уже нет ничего человеческого.

«А если это не сон?» От страшной мысли по спине охранника струится холодный пот. Вдруг ему только кажется, что это сон, а на самом деле…

Маленькие беленькие комочки жадно глотают красную жидкость, разбухая до невероятных размеров, а затем начинают лопаться, словно воздушные шарики. Бемби не видит, что происходит за накренившимися стенами, но все прекрасно слышит.

Хлоп.

Хлоп.

Хлоп.

После непереносимого скрежета эти звуки кажутся удивительной, волшебной музыкой.

Хлоп…

Многочисленные взрывы сливаются воедино, превращаясь в рев бушующего водопада. Могучего потока, который сметет все преграды и в конечном итоге очистит мир от проклятых кроликов.

– Захлебнулись, тва-а-ари-и-и! – У нее неожиданно прорезается голос, и она воет, как смертельно раненный зверь. – За-а-хле-бну-у-улись!

Охранник слышит дикий рев, разрушающий хрупкую грань между фантазией и реальностью, и окончательно понимает, что это все-таки не сон. Настолько правдоподобных кошмаров в природе не бывает.

– Не бывает… – потрясенный до глубины души, произносит он вслух. – Но как же так? Ведь это невозможно… Нево…

Короткий размах – и бесчувственная холодная сталь рукоятки пистолета со всего размаха врезается в голову…

Хлоп.

Бах.

Трах.

Тарарах.

Самый крутой шериф на всем юго-западном побережье, по совместительству непобедимый волшебник, чародей снов и покоритель сердец гламурных красавиц с обложек журналов падает на пол с проломленным черепом.

В это трудно поверить. Но факт остается фактом – непобедимый титан низвергнут с божественного Олимпа.

В самом конце он вдруг понимает, в чем заключается разница между жизнью и сном, но уже слишком поздно делиться неожиданно нахлынувшим откровением с окружающими.

Сто миллиардов трахающихся кроликов захлебнулись и лопнули. А маленькая принцесса – любительница бабушкиных пирогов и веселых гостей – уже далеко.

Ей нужно спешить. Ведь впереди встреча с друзьями – Степли и Пловцом. Новые увлекательные приключения и…

И все – как в старые добрые времена.

– Как в старые добрые времена! – возбужденно шепчет Бемби, обращаясь к приятелю. – Я наконец поняла, как избавиться от кроликов.

Нужно принести жертву. По примеру древних жрецов, возлагавших на алтарь приношения языческим богам. Понимаешь, о чем я? Да? Ну вот и отлично… Чувствую, кролики скоро появятся снова, а мы их утопим в крови. Демонов много, наша команда в отличной форме, так что проблем не будет… Ты подумал о том же самом? Друг мой, умнеешь на глазах… Да нет, не бери в голову – просто шучу… Никогда не шутила? Ну так это в реальной жизни. Мы-то с тобой в аду. Здесь без здорового чувства юмора – никуда. Просто НИ-КУ-ДА. Согласен? Ну что ж, тогда вперед, мой друг, нас ждут великие дела! Перебор? Насчет великих дел? Не скажи, друг. Не скажи.

ПРИГОТОВЬСЯ

В МАГАЗИН ВОШЕЛ ЧЕЛОВЕК

ОТКРОЕТСЯ ДВЕРЬ КАБИНЕТА – И СИГНАЛ СМОЖЕТ ПРОЙТИ

ТОГДА КОСТЫЛЬ СРАБОТАЕТ

Я не смог удержаться и громко рассмеялся. Ох уж этот весельчак В. Вилли! Если волшебная дверца откроется… Если человек пришел к Дядюшке Тому, а не пофлиртовать с красавчиком Эльдиго… Если бы у бабушки были яйца, она была бы дедушкой.

Если.

Если.

Если…

Сто тысяч идиотских «если» – и ни единого шанса. Хотя нет. Шанс, разумеется, есть. Как в лотерее. Один на десять миллионов. Покупаешь карточку, зачеркиваешь цифры, а в воскресенье утром просыпаешься миллионером. Все проблемы и заботы остаются в прошлой жизни, а впереди только море, солнце, пальмы, обворожительные красавицы топлесс и…

И бабушка, которая на самом деле дедушка, а еще точнее – грязный бомж, стучит в лобовое стекло машины и клянчит мелочь на пропитание. А «счастливый выигрыш» оказывается не чем иным, как пьяным или наркотическим угаром.

В конечном итоге именно смех подарил мне кратковременную отсрочку. Дядюшка Том, собравшийся было отдать приказ расправиться с беспомощной жертвой, промедлил.

– Ты над кем смеешься? – Хозяин был явно обескуражен.

Он многое повидал на своем веку, но чтобы приговоренный к смерти так искренне и звонко смеялся – не припоминал.

– Да есть у меня один дружок, сумасшедший. – От смеха на глазах начали выступать слезы. – Так, говорит, и так. Приходишь к Дядюшке Тому. Солидному и уважаемому человеку. Можно сказать – отцу и благодетелю всех НОЙМов. Отрываешь головы его шавкам и забираешь деньги.

– Даже так? – Только сейчас до сидящего за столом человека дошло, что он не соизволил поинтересоваться, зачем этот клоун вообще пришел.

КАЙ НА ПОЗИЦИИ

– Конечно. А ты думал, я просто так заглянул на огонек? Выпить коньяка, потрепаться, а потом отдаться в руки правосудия и сдаться на милость победителя?! – Я уже не мог остановиться: смех буквально душил меня. – Я что, совсем больн… Агррххх!!!

Собака, до этого момента упиравшаяся передними лапами в мою грудь, опустила голову и, открыв пасть, сжала зубами горло зарвавшегося гостя. Мне не причинили вреда. Просто заставили замолчать – не более.

– Разумеется, ты парень конченый. – В голосе хозяина начал звучать металл. – Но убивать ценного свидетеля все-таки преждевременно. Я отдам тебя ребятам из ТЧК. Пускай позабавятся. Говорят, они мастера превращать мозги несговорчивых клиентов в пудинг. Как думаешь, хорошее угощение получится из твоей глупой башки? – Он коротко хохотнул.

Дверь откроется.

Я сорву джекпот в лотерее.

Сигнал пройдет.

«Костыль» сработает.

Собака, вцепившаяся в мое горло, забьется в конвульсиях и в лучшем случае порвет артерию, а в худшем – перекусит шею!

Не сжимай мерзкая тварь мое горло, я бы опять рассмеялся.

– Вижу, тебе по-прежнему весело?

Хотя Дядюшка Том был изрядно пьян, его начинал тревожить странный НОЙМ. Не боявшийся ни смерти, ни боли и знающий нечто такое, что позволяло ему открыто смеяться в лицо могущественному врагу.