– Что скажешь, Пхубу? – Марта спала, была четверговая ночь, старца пока видно не было, но она знала, что он где-то рядом. Не мог он не прийти в такой важный и тяжёлый период её жизни.

И не ошиблась. Пустота заговорила с ней бодрым голосом мудреца.

– Я скажу, что все мы проходим свои уроки.

– Уроки? Чего такого успела натворить девятнадцатилетняя девчонка, чтобы с ней так поступили? Или ты мне сейчас расскажешь о прошлых жизнях и карме?

– Зачем мне говорить то, что ты сама озвучила?

Пхубу всё же появился, сел рядом с Мартой. Они перенеслись в тихую беседку на берегу какого-то живописного водоёма.

– Я не понимаю эту вашу карму, – ворчливо сказала журналистка. – Люди несут наказание за то, о чём даже не помнят! Где справедливость?

– А что насчет рая и ада, где за один неправильно прожитый на Земле миг ты вечность пожинаешь плоды?

– Ну, не за миг, – запротестовала Марта. – Это здорово накосячить надо, чтобы в адский котёл попасть.

– Давай прекратим теологический спор, – предложил Пхубу. – Этим мироздание не изменишь. У нас с тобой очень разное представление о том, что можно считать мигом. Дело в том, что ты винишь себя во всём произошедшем, так?

– Так. Если бы я не пыталась сгладить неудачный эфир, не напросилась с Арсением в аэропорт, то этого бы не случилось!

– Ты слишком много на себя берёшь, это гордынюшка, – зацокал языком Ринпоче.

– Гордынюшка… ты говоришь как глянцевый коуч с женского тренинга.

– Извини. Но ты правда переоцениваешь собственное влияние на жизнь других людей. Предположим, предсказание верное, и беда бы произошла, при условии, что Арсений едет встречать племянницу.

Пхубу щёлкнул пальцем и прямо перед собой Марта увидела профессора в образе Ильи Муромца, стоящего на распутье перед камнем. На валуне были выбиты надписи: «Поедешь в аэропорт – в беду попадёшь. Останешься дома – лиха избежишь».

– Очень смешно, – фыркнула Марта.

– Ты не думаешь, что если бы он поехал без вас, то попал бы в ту аварию?

– Может быть.

– Просто была бы другая беда. Но была бы. С другой стороны, есть судьба самой Гали. Она могла встретить Васю или подобного ему, где-то ещё. Не в этой машине. Тогда, формально, у тебя руки были бы чисты. Пойми, угрызениями совести ты не поможешь никому. Всё уже случилось. Извлеки и ты урок. Если впереди препятствие, не стоит на него кидаться. Будь осознанней. И ещё. Никогда не предсказывай будущее, даже если покажется, что ты его увидела. А теперь извини, мне нужно идти. Дела!

И он исчез. Марта осталась одна. Вид с беседкой и рекой выключился, она очутилась в пустой редакции «Портала».

– Что я здесь делаю? Лучше проснусь.

Открыла глаза, поняла, что ей стало чуть легче. Великая вещь – подсознание.

***

Новый год Егор встречал один. Это если Фифу не считать, конечно. Кошку, а не Настю, которую Ульяна тоже «фифой» звала. С Анастасией они расстались почти сразу после той ссоры по видеосвязи. Она вернулась из родительского дома, пришла разбираться. Высказала все свои сомнения: что отношения они с Ирой поддерживают, и в разводе та, потому что ребёнка родила от Егора, а муж её это понял и из дома выгнал. И если он сейчас ей правду не скажет, то лучше им не съезжаться тогда, и серьезные планы на совместную жизнь не строить.

Егор её внимательно выслушал, не перебил ни разу. Настю ведь тоже можно понять, кто в такие совпадения поверит? Если она два раза заставала у него дома ни с того ни с сего бывшую с ребёнком, как быть уверенной, что это всё случайно произошло, и вообще, больше такого никогда и не было? Поэтому он в ответ не скандалил.

– Извини, – сказал. – Нет, Ульяна – не моя дочь, и я тебе не врал. Но, думаю, честнее будет нам вместе жить не начинать. Прости, не тот я человек.

Настя, услышав этот мужской интернационал «дело не в тебе, это я тебя недостоин», немало разозлилась. И спросила напролом:

– Ты что, любишь её до сих пор, бывшую свою?

Егор задумался, потом кивнул осторожно:

– Да, так и есть. Вместе мы теперь с ней наверняка не будем, я пока об этом и думать не хочу. Но и тебя обманывать смысла не вижу.

– Дурак ты, Егор, – сообщила ему Настя. – Забыл бы о ней, и жил спокойно. Я себя тоже не на помойке нашла, так что, пострадаю немного и перестану.

Рассудительная девушка. Собрала вещи, которые потихоньку уже начали распространяться по его квартире, ушла. Так закончилась их такая перспективная, казалось бы, связь.

С тех пор прошло несколько месяцев, Егор ни разу не звонил, не писал Ирине. Её признание на пороге квартиры оказалось очень тяжело принять. Он ведь думал, что со вторым мужем Ира встретилась уже после развода. А оно вон как оказалось, ещё и последнее, что мама видела перед смертью – её невестка рядом с другим мужчиной. И ведь явно они не просто друг другу рукой махали в приветствии в этот момент. Маму он хорошо знал, она, конечно, была очень вспыльчивой, могла прийти чуть ли не в бешенство, когда что-то не соответствовало её представлениям о здравом смысле. Но уж совершенно точно, увидев у бизнес-центра невестку, которая просто с кем-то разговаривает, она бы не возмутилась до такой степени, чтобы через дорогу бежать, не глядя. Так что чего-то не договаривает Ирина. Говорят, любовь живёт три года. Наверное, всё дело в том, что у них и не было трёх спокойных лет ни подряд, ни суммарно. Конфетно-букетные отношения в расчёт не берём, они слишком далеки от реальной супружеской жизни. Он всё ещё думал о ней, несмотря на то, что не доверял.

В этот праздник у него было несколько предложений, куда пойти. Даже сам подумывал кого-нибудь пригласить. Грандиозных выездов с компанией они не планировали, у двоих ребят из их «сообщества» жёны были на сносях.

А меньше чем за неделю до каникул Егор подхватил простуду и решил не заражать никого, и встретить Новый год дома, в тишине. Относительной, конечно, тишине, потому что уже часов с пяти вечера за окном началась канонада и Фифа выразила своё отношение к грохоту, демонстративно забравшись под кровать. Наверное, он взрослеет, а то и вообще стареет. Потому что одинокий вечер ему даже нравился. Лежишь себе у телевизора, кашляешь, потягиваешь глинтвейн, временами температуру измеряешь. Нет причин для трагедии, подумаешь, Новый год. Вот выздоровеет к Рождеству, глядишь, поедет на пару деньков с друзьями в загородный отель с лыжной трассой, красота. Ближе к полуночи оптимизм его начал слабеть, захотелось с кем-то поговорить. С кем-то. Он прекрасно понимал, с кем. То ли глинтвейн его размягчил, то ли сентиментальное кино по телевизору, но он взял со стеклянного столика телефон и набрал по видеосвязи Ирину. Почти не задумываясь, зачем делает это. Только надеялся, что за эти годы она не сменила номер.

Ира с трудом услышала звонок, вокруг было очень шумно, будто она с ротой солдат на параде праздник встречала, а не в тесной девичьей компании. Номер не из списка контактов, хотя цифры очень знакомые. Провела пальцем по экрану вверх, в окошечке появился Егор. С красным носом. Видимо болеет, если не решил для образа Деда Мороза загримироваться.