– А любовь?

– Есть и любовь, но ее очень мало. Она мимолетна. И также зачастую диктуется страхом и унижением. Люди будто прячутся в этой своей любви, хватаются друг за друга, находят оправдание в ней своему жалкому положению. А в персональной реальности любовь вечна. Там царит покой.

– Любовь к себе?

– Да какая разница, если, кроме тебя, там никого нет? – воскликнул ты. – Кэт, я бы правда хотел, чтобы ты попробовала персональную реальность, а потом рассуждала о ней.

Я присела на скамейку у перекрестка, чтобы потереть уставшие лодыжки. Ты стоял рядом, наблюдая за сонными прохожими. Взяв тебя за руку, заставила сесть рядом.

– Почему ты считаешь, что твои персональные реальности лучше реальной жизни?

– Я так не считаю, – нежно проведя рукой по моим волосам, ты помог мне встать. – Одно без другого невозможно. Персональные реальности существовали всегда, но до этого момента они были более примитивны – религии, соцсети, наркотики, кино, даже твои книги.

– Ну ты и сравнил!

– Так и есть. Большинство людей пребывают в кабале, которую они даже не осознают. Работа, дети-внуки, нормы поведения, законы, чужое мнение. Они это все не выбирают и ни за что бы не выбрали. Эту кабалу нам навязывают обстоятельства. А потом мы идем на компромиссы – постоянно. А компромиссы делают нас другими – вовсе не тем, кем мы хотели быть в своих мечтах… Соглашаясь на сделку с судьбой, мы всегда теряем себя. Мы заложники того, что ты называешь «реальной жизнью» – от нее мы страдаем сильнее всего!

Мимо нас протарахтел грузовик, набитый клетками с квохчущими курами. Прекрасная иллюстрация к твоим словам. Мы встали и пошли дальше, к площади, которую уже заметили по верхушке золоченого президентского памятника.

– А персональная реальность? – спросила я уже мягче.

– В персональной реальности нету печали. Там абсолютный покой, который недоступен при жизни – лишь когда все закончится. И я создаю этот рай по персональным лекалам. Это не просто приближение к источнику. Ты сам становишься источником.

– А как же счастье? Ведь все мы стремимся к нему прежде всего.

– Катрин, такая взрослая девушка, как ты, должна знать, что это всего лишь смысловая ловушка. Она была разработана древними маркетологами, чтобы одни люди работали, а другие ими управляли. Счастья не существует! Все, что мы можем получить, – это кратковременные моменты наслаждения. И вечная надежда на то, что в будущем нам станет лучше. Эти редкие моменты мы называем «счастьем». Но это полная иллюзия.

– Если все так печально, ваша технология действительно могла бы подарить человечеству шанс на лучшую жизнь. Но лишь в идеальном мире и в руках по-настоящему святого человека, – где-то рядом вновь раздался шум семейного скандала – крики мужчины и вопли женщины, которую явно избивали. – Ведь, как видишь, условия неидеальны, и мой отец далеко не святой.

– Ты склонна его демонизировать. А он просто идет к своей цели. И это великая цель.

– О какой цели ты говоришь? Он создает новую религию, используя тебя в качестве подмастерья!

– А что плохого в новых религиях? В последнее время они возникают все чаще – спорт, шоу-бизнес, медиа, тренинги личностного роста. Но мы создаем нечто совершенно новое – то, что изменит весь мир!

– Изменит, да! Но сделаете ли вы его лучше? Неужели ты действительно в это веришь? – выпалила я. Мне пришлось говорить громче, ведь на площади было гораздо больше шума, чем посреди улочек. – Сколько бы мой отец ни рассказывал про рай по дешевке для всех страждущих, его истинная цель совсем другая. Это даже не деньги. Миллионы людей отдадут ему самое ценное, что у них есть, – свои потаенные желания. Ты хоть представляешь, какой властью будет обладать человек, у которого есть доступ к такой информации? Думаешь, он поделится этой властью хотя бы с тобой, своим ручным мессией?

– Мне не нужна власть, Катрин, – ответил ты. – Человеческая душа – это зеркало, окутанное паутиной печали и безнадежности. Я тоже зеркало, но то, которое не отражает, а все поглощает. В каждом человеке живут страх и боль, а я забираю их себе. Я облегчаю страдания. – Ты кивнул швейцару, распахнувшему перед нами дверь отеля, уступил мне дорогу.

– О господи, ты хоть себя слышишь? Порноролик с участием супермодели – это, по-твоему, облегчение страданий?

Мое восклицание повисло без ответа, так как мы уже вошли в лобби. На нас смотрели. По сравнению с утром теперь в отеле было очень людно. Прибыли делегации и VIP-гости из других городов Азовстана. Повсюду были слышны различные диалекты, суетились слуги, важно расхаживали знатные персоны. Некоторые из них подходили к тебе и почтительно здоровались. Похоже, твоя слава докатилась и до этих мест, во всяком случае, до правящих слоев. Я фыркнула и быстро пошла через все лобби наверх, чтобы переодеться перед церемонией.

Мы стояли с тобой на прямом проспекте, ведущем из центра города в президентский дворец. Нас окружали охрана и высокопоставленные гости, а дальше, сколько взгляд мог охватить, улицы заполняли азовстанские мужчины. Все ждали прибытия Каролины Шиллер из аэропорта, а я предвкушала, с какой помпой наш пафосный Рамбан его обставит. И не ошиблась.

Шествие началось с отдаленного рева десятка медных труб, в которые дули одетые в национальные балахоны музыканты. Их выстроили на увешанной цветами платформе, напомнившей мне катафалк. Донесся бой барабанов, взвилась ввысь сигнальная ракета, и за музыкальной платформой показалась процессия белых машин. Я поднесла к глазам услужливо протянутый мне бинокль. В лимузине с открытым верхом стояла Каролина Шиллер в белом платье.

Стилисты Рамбана не постеснялись в средствах, чтобы сделать ее максимально сексапильной. Декольте ее платья доходило почти до пояса, разрез юбки обнажал ногу до верха бедра, плечи были открыты, а в уши и на шею навесили дюжину бриллиантовых украшений. Каролина усердно махала рукой, вскидывала волосы и раздавала воздушные поцелуи. Ее машину по периметру окружали танцоры и танцовщицы в пестрых нарядах, кружившиеся в танце любви, стараясь не попасть под колеса.

Толпа взревела, в воздух вскинулись тысячи рук. Доброжелательные азовстанцы, которых мы встречали днем на улицах, сейчас ликовали, словно одержимые религиозным экстазом. Воистину президент прекрасно знал свой народ.

Кавалькада машин приближалась, пока усатые полицейские сдерживали толпу. Услышав хлопки и шипение со стороны дворца, я оглянулась. Еще несколько сигнальных ракет ознаменовали появление на ступеньках дворца самого президента. Он стоял на возвышении, одетый в халат золотого цвета, и благосклонно помахивал своим подданным. Именно здесь собрались немногочисленные телекамеры государственного телеканала, зависли дроны, которые запечатлевали каждый момент исторической встречи президента и его подарка народу – богини любви, одетой в белое.