Перед окончанием учебного курса агенты осваивали премудрости заполнения фиктивной документации и ее использования в советском тылу.

Заброска групп и агентов-одиночек, как правило, велась не самими школами, а фронтовыми абверкомандами, группами и их передовыми филиалами — мельдекопфами. Воздушным путем, на самолетах специальных авиаэскадрилий агенты пересекали наземную линию фронта. Широко также практиковался пеший переход линии фронта. Некоторую часть подготовленных агентов немцы оставляли в специально отведенных для этого местах при отходе немецкой линии обороны. Переброске также предшествовала кропотливая отработка легенд для последующего их применения при переходе линии фронта и в советском тылу.

Переброска агентов-разведчиков в глубокий тыл СССР производилась без указания конкретного срока возвращения назад. Таким группам в обязательном порядке придавался подготовленный радист, снабженный УКВ-приемопередатчиком, замаскированным в чемодане, противогазе, патефоне и т. п. Пользуясь данным оборудованием, агентура была обязана передавать информацию в центр на определенной волне и в оговоренное время. Перед тем как иссякнет ресурс батарей питания рации, следовал доклад в свой разведцентр о необходимости доставки сменного комплекта. Батареи и иное имущество доставлялись воздушным путем (сброс груза происходил в условленном месте с парашютом) или высылался агент-связник. Если оказывалось, что это сделать невозможно, агентам по рации советовали уничтожить оборудование, а группе возвращаться к своим хозяевам.

В советском тылу агенты действовали под видом военнослужащих и командированных лиц, раненых, выписавшихся из госпиталей и освобожденных от военной службы, эвакуированных… Вблизи фронта немецкие агенты действовали под видом саперов, производящих минирование или разминирование переднего края, связистов, исправляющих линию, снайперов, сотрудников Особых отделов, выполняющих особое задание, раненых, направляющихся в госпиталь после боя…

Под соответствующую легенду и район выброски агент снабжался всеми необходимыми документами для продвижения и проживания в советском тылу. Зачастую документы были подлинными, поскольку были отобраны у военнопленных или жителей занятых немцами областей, хотя чаще всего немцы выдавали своим агентам военные и гражданские документы, выписанные на вымышленные фамилии. При необходимости заброски агента в район, где его хорошо знали, он снабжался фиктивными документами на свои подлинные имя и фамилию или своими подлинными документами.

Кроме готовых документов, агентам выдавалось определенное количество чистых бланков разных военных и гражданских документов, командировочных предписаний, аттестатов и требований на железнодорожные перевозки и иногда выдавались печати и штампы советских воинских частей.

Агентов также снабжали денежными суммами, величина которых зависела от срока выполнения задания и его характера.

Агенты-диверсанты имели задания по устройству диверсий на железнодорожном транспорте, уничтожении баз и складов с продовольствием и других важных объектов. Кроме того, им вменялось в обязанность проводить антисоветскую пропаганду, совершать убийства офицеров и генералов Красной армии. В завершающий период войны диверсанты, забрасываемые в советский тыл, имели задания по организации и сплочению повстанческих отрядов для проведения диверсионных акций.

На вооружении у них состояли особые заряды повышенной мощности взрыва, вмонтированные в противогазные сумки, вещмешки, консервные банки, либо в виде пищевых концентратов или кусков каменного угля.

После выполнения задания агентура должна была пересечь линию фронта и возвратиться туда, откуда была произведена заброска. Для перехода линии фронта агентов снабжали специальным устным или письменным паролем.

Агентов, вернувшихся с задания, тщательно проверяли через других агентов и путем неоднократных устных и письменных допросов с целью выяснения возможности их задержания и дальнейшей работы под советским контролем.

При возвращении с задания группы агентов все ее участники изолировались друг от друга. Их показания сличались и подвергались тщательной проверке. Если показания агентов не внушали доверия, то их направляли в «Гехаймнистерлагеря» или передавали ГФП, — секретной военной помощи Третьего рейха.

На заключительном этапе войны немецкие разведорганы стали готовить агентуру из числа членов различных антисоветских партий и организаций Прибалтики, Польши, балканских стран и Германии. Эти агенты готовились по сокращенному курсу и предназначались для проведения диверсионно-повстанческой работы в советском тылу.

В последние месяцы войны и после ее окончания большинство немецких агентов было арестовано органами госбезопасности СССР, однако большое количество обученных агентов, находившихся к тому времени в советском тылу и не имевших связи со своими шефами либо вернувшихся в СССР по репатриации, остались нераскрытыми. Некоторая часть агентуры укрылась на западе, где оказывала услуги западным разведслужбам в их работе против СССР…

Емельянов медленно шел по городу, обдумывая все услышанное. Скорей всего, дело обстояло следующим образом. Диверсант заложил взрывчатку в котел. Затем анонимно сообщил Грищенко, который руководил операцией, о том, что в котле находятся важные улики против Мулявко. Тот послал Стеклова обыскать котел. Произошел взрыв. И, скорей всего, диверсант знал, что Грищенко поручит обыск Стеклову. А это значит, что под ударом был именно он!

Грищенко же, похоже, был пешкой, которую подставили. Возможно, он даже велел проверить котел инженеру с завода. Во всяком случае, в деле в показаниях Грищенко это было зафиксировано. Котел оказался исправен! Инженер не мог обнаружить взрывчатку. Так что Грищенко пострадал ни за что.

Емельянов шел, чувствуя, как все сильней и сильней сдавливает его голову. Кто этот человек, который проходил обучение в немецкой диверсионной школе? Почему он хотел убить Стеклова? Но самый главный вопрос — КТО?!

Роза быстро шла по бывшей Тираспольской, намеренно ускоряя шаг. Она разволновалась не на шутку! Римма не вернулась с вечеринки, и Роза с того дня не видела ее ни разу.

Ночной визит в квартиру к ней ничего не дал. Окна были темны, дверь никто не открыл. Роза напрасно несколько раз позвонила в комнату Риммы. Подруги не было дома. И вот теперь, ранним утром, Роза снова шла на Тираспольскую, чувствуя, как внутри нее разрастается снежный ком тревоги.

Конечно, с Риммой все могло быть и хорошо. К примеру, на вечеринке она познакомилась с каким-то интересным мужчиной и теперь находилась у него дома. Либо просто приняла снотворное и крепко спала — Роза знала, что подруга иногда принимает такие таблетки. Но что-то внутри противилось этим объяснениям.

Вот и нужная дверь. Роза в который раз нажала кнопку звонка. Ничего, тишина. Вздохнув, она нажала соседний звонок. Вышла пожилая женщина. Роза спросила про подругу.

— Так она уже дня три-четыре не появлялась, — пожала женщина плечами. — Уехала куда-то, наверное.

— Вы уверены? Может, она пришла, а потом ушла тихонько, вы и не заметили?