— Не стану желать вам удачи, потому что сама мысль нелепа.

— Будьте откровенны со мной, Дэн. Происходит что-то важное.

— Поверьте, Керт, ничего необычного не происходит. Через несколько дней президент покажется. Сможете сами спросить его.

— А как насчет тайных соображений кабинета в самое неожиданное время суток?

— Без комментариев.

— Это правда, не так ли?

— Кто вам наговорил такого вздора?

— Тот, кто видел, как в подвал министерства финансов по ночам въезжает множество машин без номеров.

— Значит, министерство работает и по ночам.

— В здании никаких огней. Мое предположение: люди проходят по служебному туннелю в Белый дом и собираются в ситуационном кабинете.

— Думайте что хотите, но вы ошибаетесь. Вот все, что я могу сказать.

— Я не оставлю эту тему, — вызывающе сказал Майо.

— Как хотите, — равнодушно сказал Фосетт. — Дело хозяйское.

Майо отстал и смотрел, как Фосетт проходит через охраняемый вход. Советник президента играл хорошо, думал он, но все равно играл. Все сомнения, какие были у Майо насчет того, что в правительстве происходит что-то зловещее, развеялись.

И его решимость выяснить, что именно, окрепла.

Фосетт вставил кассету в видеомагнитофон и сел перед экраном. Он просмотрел запись трижды и увидел все, что увидел Майо.

Он устало поднял телефонную трубку и попросил закрытую линию связи с государственным департаментом. Через несколько мгновений в наушниках зазвучал голос Дага Оутса:

— Да, Дэн, в чем дело?

— У нас новый поворот.

— Новости о президенте?

— Нет, сэр. Я только что говорил с Кертисом Майо из „Си-Эн-Эн-Ньюс“. Он нас раскрыл.

Наступила напряженная пауза.

— Что можно сделать?

— Ничего, — ответил Фосетт. — Абсолютно ничего.

Сэм Эммет вышел из здания ФБР в центре Вашингтона и поехал в Виргинию, в Лэнгли, в штаб-квартиру ЦРУ. Прошел летний дождь, оросив лесистые окрестности разведкомплекса и оставив душистый запах влажной зелени.

Когда Эммет вошел в приемную, Мартин Броган стоял у дверей своего кабинета. Рослый бывший преподаватель колледжа протянул руку.

— Спасибо, что нашли время приехать. Я знаю, как вы заняты.

Эммет улыбнулся, пожимая протянутую руку. Броган был одним из немногих людей в окружении президента, кем он искренне восхищался.

— Вовсе нет. Я не кабинетный работник. Хватаюсь за каждую возможность оторвать зад от стула и размяться.

Они вошли в кабинет Брогана и сели.

— Кофе или выпить? — спросил Броган.

— Спасибо, ничего не нужно. — Эммет открыл „дипломат“ и положил на стол директора ЦРУ переплетенный отчет. — Итог исследований по исчезновению президента по состоянию на час назад.

Броган протянул ему такой же переплетенный отчет.

— То же от ЦРУ. Печально, но с нашей последней встречи почти ничего нового.

— Вы не одиноки. Мы тоже в милях от прорыва.

Броган помолчал, раскуривая похожую на веревку тосканскую сигару. Сигара казалась неуместной рядом с костюмом фирмы „Братья Брукс“[21]и жилетом. Мужчины вместе стали читать. Через десять минут полной тишины сосредоточенность на лице Брогана сменил искренний интерес, и он постучал по странице отчета Фосетта.

— Вот тут про исчезнувшего советского психолога.

— Я так и думал, что это вас заинтересует.

— Он вместе со всем своим штатом исчез в ночь похищения „Орла“?

— Да, и до сих пор ни один человек не найден. Возможно, это просто совпадение, но мне кажется, им нельзя пренебречь.

— Мне прежде всего приходит в голову, что этого человека, — Броган снова взглянул на страницу, — Лугового, доктора Алексея Лугового, может использовать КГБ, чтобы с помощью его психологических познаний выведать у похищенных государственные секреты.

— Отвергать такую возможность нельзя.

— Эта фамилия, — задумчиво сказал Броган, — кажется мне знакомой.

— Слышали раньше?

Неожиданно Броган приподнял брови, глаза его чуть округлились, он потянулся к интеркому.

— Пошлите мне последние данные из французского Агентства международной безопасности.

— Думаете, что-то нашли?

— Запись разговора между советским президентом Антоновым и главой КГБ Владимиром Полевым. Кажется, там упоминается Луговой.

— От французской разведки? — переспросил Эммет.

— Антонов был там с официальным визитом. Наши друзья-соперники в Париже негласно обмениваются с нами информацией, которую не считают затрагивающей интересы их государства.

Меньше чем через минуту личный секретарь Брогана постучал в дверь и передал расшифровку секретной записи. Броган быстро просмотрел текст.

— Чрезвычайно интересно, — сказал он. — Если читать между строк, можно вообразить множество макиавеллиевых схем. По словам Полевого, психолог, работавший в ООН, исчез на пароме, шедшем от Стейтен-Айленда в Нью-Йорк, и всякие контакты с ним прекратились.

— КГБ потерял сразу несколько овец из своего стада? — с легким удивлением спросил Эммет. — Совсем новый поворот. Они начинают небрежничать.

— Полевой с этим согласен. — Броган протянул страницу. — Прочтите сами.

Эммет прочел напечатанное, потом перечитал. А когда поднял голову, в его глазах светилось торжество.

— Итак, за похищением стоят русские.

Броган кивнул.

— Да, судя по всем данным, но они не могут работать одни. Тем более если не знают, где Луговой. Им кто-то помогает, кто-то в Соединенных Штатах, причем обладающий властью, чтобы руководить операцией.

— Может, вы? — спросил Эммет.

— Нет, — рассмеялся Броган. — А вы?

Эммет покачал головой.

— Если КГБ, ЦРУ и ФБР остаются в неведении, у кого на руках карты?

— У человека, которого они называют „старой сукой“ и „китайской шлюхой“.

— Эти коммунисты дурно воспитаны.

— Кодовое название операции, должно быть, „Гекльберри Финн“.

Эммет вытянул ноги, скрестил их и удобнее устроился в кресле.

— Гекльберри Финн, — повторил он, отчетливо произнося каждый слог. — У нашего противника в Москве мрачный юмор. Но самое главное: он невольно подставил глаз, в который мы можем воткнуть кол.