Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Под «интересным» он имеет в виду возможность развивать тему, — пояснил Гейдж.
— Аннабел разрушила все мои планы, — признался Найтли. — Я собирался жениться на аристократке и занять место в обществе. Даже обручился, правда, неофициально. Во всяком случае, достиг понимания с братом невесты. Все было почти решено. Но я не принял в расчет Аннабел.
— Измени планы, — пожал плечами Гейдж.
— Это не вопрос о том, что делать в вечер вторника, Гейдж, — парировал Найтли. — Никто из простого каприза не отказывается от жизненных планов.
— Ты называешь Аннабел капризом? — окончательно взбеленился Драммонд и, демонстративно засучив рукава, сжал кулаки.
— Послушай, не бери на себя роль Покровителя и Защитника Аннабел, — возмутился Найтли.
Это его обязанность. Или должна быть таковой.
— Вряд ли у меня получится не брать на себя эту роль. Особенно пока ты ведешь себя, как Болван, — ухмыльнулся Драммонд. Найтли едва поборол желание хорошим ударом стереть с его лица самодовольную улыбочку.
— В жизни не прощу ей эту кличку, — пробормотал он вместо того.
— А мне нравится, — объявил Гейдж. — Болван!
— В любом случае Аннабел я больше не нужен, — выпалил Найтли.
— Вздор! — отмахнулся Драммонд.
— Нет, правда. Она велела мне жениться на леди Марсден, чтобы спасти газету. После всего, что она творила, чтобы привлечь мое внимание, сейчас бросает меня, едва возникли малейшие препятствия.
— Ты влюблен в нее, верно? — спросил Драммонд. Судя по выражению его лица, отвечать следовало крайне осторожно.
Поэтому Найтли пожал плечами и взялся за чашку с кофе. Для приятелей это было почти равно признанию.
— Давно пора, — кивнул Гейдж и добавил: — Болван.
— Что мне делать, если она вбила себе в голову дурацкие идеи о благородном самопожертвовании? — спросил Найтли. Если они такие гении, пусть дадут совет. У него была только одна мысль: поговорить с Аннабел, разумно и логично. Он перечислит факты: они любят друг друга, им следует пожениться, и это будет самым лучшим решением.
Однако даже он понимал, что требуется больше романтики и больше пафоса.
«Драма уместна только на газетных страницах».
Оказывается, нет.
— Забавно, что именно ты спрашиваешь о таком, — величественно заявил Драммонд. — Потому что последнее время, если я оказываюсь в затруднительном положении, спрашиваю себя: «Что сделала бы на моем месте Аннабел?» И это единственный принцип, которым я руководствуюсь.
— Хм, — пробурчал Найтли и отпил кофе.
Как бы поступила Аннабел?
Более того, как поступала Аннабел, когда хотела завлечь его?
Найтли слегка улыбнулся, прежде чем растянуть губы в улыбке. Потому что она оставила крайне подробные и точные инструкции. Вырез пониже. Чувственные взгляды. Забытая вещь. Мнимые соперники. Притворный обморок. Появление на дереве в полночь.
Аннабел с ее бесконечной верой в вечный и негаснущий оптимизм попробовала бы любой опасный или рискованный трюк. И сделала бы все для того, кого любит.
И Найтли вдруг понял, что делать дальше. Он вновь завоюет любовь Аннабел, используя ее же трюки!
«Светские новости» от леди Оригинальность
Чрезмерно эмоциональные девицы ввели в моду розовые розы, прикрепленные к платьям с крайне низкими вырезами, в поддержку Дорогой Аннабел, страдающей из-за Болвана. Мы надеемся, что он найдет способ загладить вину.
«Лондон уикли»
Издательство «Лондон уикли»
Аннабел не сводила глаз с Найтли. Ничего нового. Правда, на нем не было галстука, и ворот рубашки не застегнут, как следовало бы. Несмотря на моду и правила этикета, он распахнул ворот, обнажив шею. Что очень отвлекало, если не сказать больше.
Она целовала его голую грудь, прижимаясь губами к горячей коже, пробуя на вкус. И помнила это, словно все случилось прошлой ночью. Странно, как память воскрешает прожитые ощущения. Она так пыталась отбросить эти мысли, утром, вечером, ночью, днем, на совещаниях… в любое время.
Она правильно поступила, отказав ему. И твердо знала это, сердцем и умом. Но ее тело жаждало его.
— Видели? Найтли сегодня не надел галстук, — заметила Джулиана, когда они шли к входной двери.
— Новая мода, Софи? — осведомилась Элайза у понимавшей толк в моде подруги.
— Понятия не имею. И вряд ли муж ей последует, каким бы соблазнительным это ни казалось, — пожала плечами Софи. — Впрочем, и Найтли меня не привлекает.
— Аннабел, ты, конечно, заметила, — не унималась Джулиана. Все трое остановились и уставились на нее. Она храбро старалась побороть предательский румянец. Даже под угрозой расстрела Аннабел не смогла бы ответить, что происходило на этом совещании. И встретила бы смерть, думая только о маленьком треугольнике, открытом распахнутым воротом Найтли. Треугольнике, который она целовала и ласкала самой прекрасной в ее жизни ночью.
Но Аннабел не сказала ничего подобного: было слишком больно даже думать об этом… не то что говорить вслух. Кроме того, они стояли у открытой двери кабинета Найтли, где тот сидел за письменным столом и что-то читал. На лоб свешивалась прядь темных волос. Она судорожно вцепилась в юбки, чтобы не подойти и не откинуть эту прядь.
А вдруг он поднимет глаза, усадит ее себе на колени, прижмется губами к губам.
— Аннабел?! — с любопытством прошептала Софи. — Все в порядке?
— Наверное, ему было жарко, — предположила Аннабел. — А может, галстук развязался, а камердинера не оказалось дома.
Дженкинсу, камердинеру Найтли, платили за непроницаемое выражение лица. О, неужели она должна помнить все мелочи о Найтли? Аннабел тщательно собирала их, годы, месяцы, недели и дни, не подозревая, что это знание будет терзать ее.
Найтли подслушал их и уронил голову на руки, противясь внезапному желанию колотиться лбом о столешницу.
— О Аннабел, — пробормотал он. Пока что милая девушка была совершенно равнодушна к его замыслам. Впервые в жизни он понимал, что испытывала Аннабел каждый раз, когда вздыхала или краснела, а он ничего не замечал, — полное уныние и тоску. Раздражавшую, бесившую, безумную тоску. От которой хочется выть. Поразительная женщина, эта Аннабел!
Найтли, в свою очередь, устало вздохнул и выдвинул верхний ящик стола, где среди прочих вещей держал заряженный пистолет, фляжку с бренди, важные документы и список всех трюков Аннабел, которые та использовала, чтобы обратить на себя внимание.
И вычеркнул «низкий вырез или мужской эквивалент».