Кара не удосужилась убрать бумаги. Она роняла их на пол, наступала, комкала, зашвыривая под диван. Дашке изрядно пришлось поползать на коленях, собирая все эти листочки, складывая их, пытаясь восстановить чужую систему. А потом понять, кто все эти люди.

Список имен.

Крестики. Кружочки. Восклицательные знаки.

Краткие биографии. Даты. Факты. Названия компаний. Суммы. Недвижимость. И примечания, написанные кривоватым почерком.

Дашка все поняла, когда в списке увидела Лехину фамилию. И его фотографию, старую, но узнаваемую – сложно не узнать эту простоватую физиономию. Биография впечатляла, особенно тем, что была довольно-таки развернутой. И примечания хороши.

Черты характера.

Привычки. Увлечения.

Распорядок дня.

С точки зрения Карины, Леха был легкой добычей.

– В общем, думай, кто из ваших его сдал. Там… прелюбопытная информация, – Дашка удостоилась внимательного взгляда. Он что, ее подозревает? – Например, я теперь знаю, какой фирмы он белье носит. И где отдыхал в прошлом году. И с кем…

– Тварь.

– Это ты про кого?

Смотрел Славка на Дашку, но она предположила, что вряд ли сама удостоилась подобного эпитета. Вроде бы ничего плохого не сделала. Славка отмахнулся и велел:

– Продолжай.

Нашелся командир.

А продолжать особо нечего. К охоте Кара готовилась тщательно. Модные журналы. Книги по популярной психологии. Видеокурс актерского мастерства. И хороших манер. Двадцать сочинений классики в цитатах… самоучитель этикета. Современное искусство для чайников…

Кара пыталась измениться. И это ее упорство вызвало у Дашки уважение. В какой-то момент она задумалась, а смогла бы сама вот так взять и переплавить себя в кого-то другого ради высокой цели?

– Исходно она приметила троих. Леха был первым. Хороший выстрел…

Как же дернулась щека. Не нравится, что дружок его стал дичью? Пусть почувствует себя с другой стороны, охотник на блондинок.

– Думаю, если бы она вышла за него замуж, то скоро попыталась бы избавиться. Она уже решала подобным образом проблемы, убрав человека. И если получилось выйти сухой из воды, то…

– Решила бы, что и второй раз получится.

Именно. И Дашка не уверена была, что этот план не удался бы.

– И еще… – Шоколада осталось на самом донышке, и Дашка медлила допивать, потому что пришлось бы держать слово и уходить. А блондинка у окна уже обратила внимание на Славика. Она пересела так, что теперь и Дашка видела ее, боком, ножку на ножку закинула, позволяя любоваться. Ножки были хороши. Стройные. Изящных очертаний… чудо что за ножки.

– Твоя Сашка училась с Карой в одной школе. И те двое тоже… а потом они вдруг переехали. И попали в ту же школу, где учился Леха. Кстати, тебя отнесли к разряду помех. Собиралась устранить. Слав, скажи, у нее получилось?

– Не твое дело.

Получилось, значит. И Дашка догадывалась о способе, которым Кара добилась этого устранения. Впрочем, каждый действует по собственному разумению. Ей же определенно пора.

Славка не сделал попытки остановить.

Ну и фиг с ним.

Кара сама его нашла. Откуда она узнала, где Ланселот учится, он так и не понял. Просто однажды вышел из универа и увидел ее. Короткая юбка. Колготы в сетку. Белый топ, сквозь который просвечивают соски. Сумка на ремне. Волосы, собранные в хвост на макушке.

– Привет, – Кара помахала ему рукой, рассеивая последнюю надежду, что пришла она к кому-то еще. Сердце, вроде бы успокоившееся, болезненно сжалось.

Он заставил себя расстаться с ней. Он приходил к дороге и уходил, не добравшись до старой наблюдательной точки. Он забросил дневник с бабочками на антресоли и туда же отправил коллекцию, пусть мама и утверждала, что надобности в таком самопожертвовании нет.

Ланселот вполне может позволить себе невинное хобби.

– Здравствуй.

Глядя на Кару, он разрывался пополам. Одной его части была неприятна эта вульгарная злая девица, на лице которой появились уже первые морщины. Другая же часть рвалась к ней, томимая желанием обнять, защитить, спрятать ото всех…

– Что-то ты не больно рад меня видеть. Будешь? – Кара протянула пачку «Парламента».

– Спасибо. Не курю.

Ланселот пробовал интереса ради, но ни вкус табака, ни запах дыма не принесли ему того удовольствия, которое, казалось, испытывали прочие курильщики.

– Курение вызывает рак, – сказал Ланселот и вытащил сигарету из жадного Карина рта. Затушив, он кинул окурок в урну.

– Правильный. Как прежде. Значит, мне уйти?

– Пошли.

Отпустить Кару он не мог, как не мог оставить ее себе. И даже разговаривать с нею на виду у всех было опасно. Ланселот не знал, в чем именно заключается опасность, но привык доверять своим инстинктам. Чистильщик тоже верил, что инстинкты не лгут.

Кара вцепилась в руку. Шла она медленно, с трудом удерживая равновесие – двенадцатисантиметровые шпильки лаковых босоножек не предназначены были для прогулок по парковым дорожкам. И Кара то и дело спотыкалась, кренилась, наваливаясь на Ланселота плечом, задевая его задом или грудью.

– Прекрати, – попросил он, понимая, что еще немного – и сдастся.

Не все бабочки одинаково безопасны. Эта – черная. Хищная. И пришла лишь потому, что ей нужно что-то от Ланселота. Настолько нужно, что Кара ради этой надобности готова наступить на горло принципам и гордости.

– Садись, – эта скамья, стоящая в глухом и забытом уголке парка, уцелела единственно в силу своей заброшенности. Ее нашел Чистильщик. Он же и привел Ланселота сюда.

Два старых каштана, два стража, вырастали по обе стороны скамьи, приподнимая ее на могучих корнях. Чистильщик обычно тщательно осматривал скамью, искрошенный корнями асфальт и старую, покосившуюся урну. Затем раскладывал на бурых брусках газету и на нее уже садился.

Чистильщик сказал бы, что Кара – грязь, которую следует убрать. И протянул бы веревку с узлами, впервые разрешив убийство.

Он бы понял, что Кара принадлежит Ланселоту. Хотя бы так.

– Ну ладно, – она не торопилась садиться, напротив, качнулась и повисла на шее. Теплые руки. Горячие губы. – Ну прости меня, пожалуйста… дура была.

Запах духов. И пота. Цветущих каштанов. Земли. Асфальта. Голова кружится, и Ланселот почти теряет себя.

– Мне казалось, что так я заработаю… и уйду. Никто же не станет меня связывать. А ты просто не понимал, каково мне было. Ты… ты каждый день уходил домой. К родителям. К нормальной постели. К… телику. Книгам. К ужину, который готовит кто-то другой. К ванне. А мне приходилось мыться из бутылки.