Ответ:

— Ничего, просто плечами пожал. Он на меня посмотрел и продолжает: вы, говорит, настолько рады новым приобретениям, что совершенно не смотрите на то, кого именно к себе приближаете. Среди бывших царских офицеров есть те, у кого руки по локоть в крови. Откровенные уголовники и преступники — любой суд их осудит. И до тех пор, пока наше руководство будет водить дружбу с подобными людьми, никакой дружбы или хотя бы взаимопонимания между Англией и СССР не будет. А будут очень натянутые отношения, если не хуже. Я снова в ответ ничего не сказал, просто не знал, что вообще ему говорить. Тогда он серьёзно так на меня посмотрел. Запомните, говорит, пока Харон правит своей лодкой, ваш путь будет лежать не в ту сторону. Не знаю, отвечаю ему, кто такой этот самый Харон. Англичанин усмехнулся. У него, говорит, имен много. Иногда его Проводником называют. Только надобно смотреть, куда такой Проводник завести может…

Вопрос:

— И что было дальше?

Ответ:

— Они оба встали и вышли. Минут через десять пришли полицейские, наручники надели и в машину посадили. И через пару часов высадили меня около нашего посольства. Сняли наручники и к дверям подталкивают — иди, говорят, у нас тебе делать больше нечего…

— И что вы можете на это сказать, товарищ майор? — Пассов посмотрел на Филимонова, листавшего папку. — Кто такой этот Проводник, если из-за него нам уже начали угрожать англичане? Да ещё таким образом!

— В наших материалах он проходит под псевдонимом Пастух.

— Постойте-ка… царский офицер, что ли?

— Совершенно верно, товарищ старший майор.

— Охренеть… и из-за него нам угрожают англичане? Почему, кстати говоря?

— Они его очень сильно не любят. От его рук в разное время погибло несколько английских офицеров. И деньги он у них… отобрал приличные.

— Этот… Пастух, он что, личную войну им объявил?

— Вроде того. Англичане тогда искали людей, которых ему было поручено защищать. И во время мировой войны и в Гражданскую… там у них всё плохо было. Стреляли друг друга, только что ножами не резали. В тот раз он вышел победителем — им так никого и не удалось найти. Но его запомнили. Ещё в начале операции «Школьный звонок» британцы получили информацию о ней. Тогда и всплыла кличка — «Проводник».

— Откуда утечка?

— Насколько я в курсе, так и не удалось установить. Проведённая проверка ничего и не дала.

— Ладно… а с этим, с Пастухом-то что? Сейчас-то его за что ищут?

— Во время встречи с ним в Вене англичане очень плотно нас обложили — не оторвешься. Стоило скорость прибавить — пригрозили оружием. Тогда Проводник…

— Пастух!

— Извините, товарищ старший майор! Конечно же, Пастух. Он подстроил преследователям аварию. В ней погиб один британский офицер и один польский. Ещё один англичанин был ранен. Они потеряли наш след, и мы смогли, наконец, встретиться.

— Ещё и поляки до кучи… Он, что, со всей Европой враждует?

— Не только. С японцами не дружит. Есть информация, что и им от него досталось.

— Бред какой-то… За каким рожном нам нужен такой сотрудник? Прямо-таки патологический убийца, вдобавок водящий дружбу с уголовниками!

— Он не наш сотрудник. Наши взаимоотношения никак не оформлены.

— Постойте-постойте! — Начальник пятого отдела ГУКГБ аж привстал со своего места. — Как это — не оформлены?! Почему?!

— Товарищ Слуцкий предложил это ему ещё при первой встрече, но он отказался… Пояснил, что к этому можно будет вернуться после того, как операция будет завершена.

— Они встречались?

— Да. Я тоже был на этой встрече.

— Где?

— В Сокольниках. В декабре 1935 года. Про… Пастух назначил нам встречу именно там.

— Назначил… Дожили… Царский офицер назначает встречу начальнику ИНО! Вам самому-то не смешно?

— Да как-то тогда не до смеха было… Он на месте встречи полпуда динамита заложил — не доверял нам.

— Даже так? И как он вас туда пригласил?

— Пришел ко мне домой. На лестнице ткнул наганом в спину и вошел следом.

— Вы об этом доложили?

— Сразу же. Мой рапорт был подан установленным образом. Лично товарищу Слуцкому.

— И где этот рапорт сейчас?

— Не могу знать, товарищ старший майор!

Пассов замолчал, перекладывая на столе бумаги.

Посидев так несколько минут, поднял голову:

— Как его имя?

— Мы так и не установили его до сих пор. На подобные вопросы нашего сотрудника, работающего с ним в непосредственном контакте всё это время, он так и не ответил. По документам прикрытия — отставной капитан кайзера Карл Готлиб фон Мекк.

— Небось рабочим не назвался… чую бывшего золотопогонника! И встречи все, надо полагать, в ресторанах назначает?

— Да. В ресторанах.

— Ага! За наши с вами, между прочим, трудовые денежки! А у нас их не так-то уж и много!

— Он сам за себя платит. Из своих денег. И наши расходы тоже оплачивает.

— Из каких-таких своих? Он что же, у станка стоит?

— Но он создал ряд коммерческих предприятий… в банках деньги у него лежат…

— Что он там делал? Спекулировал?

— Это тоже. Оружие продавал, снаряжение военное… товары всякие.

— Империалистам?

— Таких данных у нас нет.

— Других, как я понимаю, тоже… Да… подозревал я, что тут бардак был… но чтобы такой… — Начальник пятого отдела ГУГБ покачал головой. — Сколько агентов он передал нам, по состоянию на сегодняшний день?

— Восемь человек. Один агент от сотрудничества уклонился.

— Вот как? И что же с ним сделали?

— Ничего. Живёт, как и жил.

— А придёт к нему гестапо — он про нас и расскажет…

— Но ведь до сих-то пор он про Пастуха никому не рассказывал?

— Они с ним — одного поля ягоды! Ворон ворону глаз не выклюет! Ладно… Значит, так, товарищ майор! Что хотите делайте, но остальных агентов переключить на нас через три месяца! Это приказ!

— Есть, через три месяца, товарищ старший майор!

— Лишить этого золотопогонника возможности транжирить наши деньги!

— Есть!

— О завершении операции доложить мне лично!

— Слушаюсь! А… с Пастухом, что потом делать?

— Ну… он же от сотрудничества с нами отказался?

— Фактически мы работаем с ним уже почти два года…

— С человеком без имени и с неизвестной биографией! Он, может быть, рабочих в Гражданскую вешал, а вы ему руки жмете!