ней в дом и вверх по лестнице. Было видно, что прогулка утомила Блайт. Она хваталась за перила, пока поднималась, решительно не показывая своей жуткой усталости. Сигне хотелось бы, чтобы Блайт не скрывала свое состояние, но кузина оказалась самой упрямой девушкой на свете. Настолько упрямой, что почти сравнялась с Сигной в попытках обмануть смерть.

Когда они вошли в комнату, Блайт скинула накидку и уселась на диване, ее кожа раскраснелась и покрылась испариной.

– Позвонишь в сонетку? – попросила она, указывая на ленту для вызова слуг. – Мне нужна помощь Элейн, чтобы снять платье. Я и забыла, насколько тяжела шерсть.

Сигна выполнила просьбу и вдруг заметила на туалетном столике изящную белую коробку, украшенную золотой лентой.

– Подай ее, – сказала Блайт, усталость в голосе совсем заглушила радостное волнение.

Сигна взяла ее и присела на диван рядом с кузиной, положив коробочку на колени. Та была удивительно легкой, но слишком большой, чтобы хранить в себе украшения или варежки – и слишком маленькой для платья. Она слегка встряхнула коробочку, когда Блайт схватила ее за руку.

– Осторожно, оно хрупкое! – вскрикнула она. – Как бы мне ни хотелось попасть на бал-маскарад, боюсь, это выше моих сил. Но, уверяю, в следующем году у меня будет самый пышный кринолин и самый дерзкий наряд. А пока я могу только послать частичку себя вместе с тобой. – Она указала на коробочку, и ее улыбка стала шире. – Открой.

Не в состоянии вспомнить, когда в последний раз получала подарок, Сигна осторожно сняла ленту, словно одно неверное движение могло испортить подарок. Внутри лежала маска, которую Сигна аккуратно достала из свертка тонкой бумаги.

– Давай, – настаивала Блайт. – Примерь ее.

И она примерила. Позолоченные ветви, словно виноградные лозы, вились вдоль правой стороны ее лица и глаза медового цвета. Нежные, вылепленные лепестки сирени и темно-зеленого плюща обнимали эти ветви, наползая на голову и спадая сбоку от голубого глаза. Маска выглядела восхитительно и таила в себе загадки, но Сигна тут же опустила ее, боясь повредить.

– Это для маскарада, – поспешила пояснить Блайт, вглядываясь в лицо Сигны и ожидая реакции. – Я придумала дизайн специально для тебя. В качестве рождественского подарка. Тебе нравится?

Маска лежала на коленях, и Сигна взяла ее, глядя вниз, на самое прекрасное творение в своей жизни. Каким-то образом это оказалась ее вещь. Кто-то думал о ней, создавая маску, и это был лучший подарок за всю ее жизнь.

– Я в восторге, – прошептала она, с любовью возвращая маску обратно в коробку. – Хотя не уверена, что умею носить подобные вещи. Она заслуживает стать экспонатом в музее.

– Глупости, – цокнула языком Блайт. – Если считаешь маску произведением искусства, то надень ее и сама стань шедевром. Знаю, с каким нетерпением ты ждешь бала, и раз я не могу быть в центре внимания, эта обязанность переходит к тебе.

Сигна рассмеялась.

– Полагаю, у меня нет выбора. – Ей давно не было так хорошо на душе. – Это самый необыкновенный подарок за всю мою жизнь. Спасибо тебе.

Блайт грациозно махнула рукой в знак несогласия и слегка сморщила носик.

– Это ты застуживаешь всеобщей благодарности. Торн-Гров изменился после твоего приезда. Я встала с постели. Отец снова улыбается. Это не предел мечтаний, но не думала, что мы снова увидим хотя бы его улыбку, и все благодаря тебе. Мы ценим тебя, Сигна. Я хочу, чтобы ты услышала это от меня, прежде чем какой-нибудь охотник за наживой забьет твою голову сладкими речами. Ты нравишься мне не потому, что учтива и приятна в общении, а из-за всех странностей, которые и делают тебя неповторимой. И уверяю, найдется человек, который полюбит тебя именно такой. – Она взяла маску и поднесла к лицу Сигны, с улыбкой оглядев ее и убрав обратно в коробку. – Знаю, что общество учит нас быть кроткими, глупыми и послушными, но ты не станешь одной из таких девушек, поняла? Не изменяй себе, чтобы понравиться другим. Не пытайся втиснуться в рамки, установленные кем-то. Таковы правила, чтобы носить эту маску.

Сигна крепче сжала коробку, стараясь запечатлеть напутствие в памяти, потому что именно этого желала и боялась больше всего.

– Утомительно, – начала Сигна, опустив глаза, – притворяться тем, кем не являешься.

Блайт взяла ее за руку.

– Тогда не трать на это свою жизнь.

Сигне представилось, что она стоит на краю пропасти, балансируя одной ногой в мире, к которому чувствовала призвание, но боялась узнать, а другой – в мире, к которому стремилась всю свою жизнь, только чтобы обнаружить, что, возможно, он не предназначен для нее. У Сигны не было ответов. Не было понимания, чего она хочет. Но теплилась надежда, что скоро ей удастся это выяснить, поэтому она кивнула, хотя не сомневалась, что последует совету.

Блайт прищурилась, но прежде чем успела подтвердить, что ее кивок означал обещание, в дверь постучали.

– Мисс Хоторн? – Это оказалась Элейн с подносом. Сигна встретила ее на пороге в покои Блайт и, не спрашивая разрешения, поднесла фарфоровую чашку к губам и сделала глоток, не обращая внимания на удивленную служанку, попытавшуюся ее остановить.

– Мисс Фэрроу…

Сигна не стала слушать, пока та закончит, а поставила проверенный и безопасный чай обратно на поднос и бросила на прощание Блайт:

– Приятного чаепития.

– Помни мои слова, кузина! – донесся до нее слабый голос Блайт, когда она уже вышла за дверь и направилась вдоль по коридору, вытаскивая маску и любуясь ею на ходу.

Скоро. Уже скоро она выяснит, чего действительно хочет. Но сначала нужно приготовиться к балу.

Глава 33

Сигна весь день провела с Блайт, запоминая имена всех респектабельных джентльменов и дам, которые будут присутствовать на рождественском балу. К концу дня голова у нее шла кругом. Кузина, казалось, находилась в приподнятом настроении, когда Сигна ушла к себе пораньше. Хотя подозревала, что Блайт весь вечер проведет у окна, наблюдая за прибывающими в Торн-Гров гостями в роскошных нарядах и экстравагантных масках.

И вот Сигна стояла перед зеркалом, припудренная и нарумяненная, темные локоны заколоты на затылке. Именно такой девушкой, которая сейчас смотрела на нее из зеркала, она всегда мечтала стать – воплощением красоты, уравновешенности и изысканности.

В отражении ее полные губы алели, а волосы блестели, словно воронье перо, на контрасте со светлой кожей, которая начала сиять за последние недели. Сигна была крайне довольна своим внешним видом. Хорошая кухня поместья пошла ей на пользу; она и не думала, что обладает такими плавными изгибами, никогда прежде не видя у себя округлых бедер и притягательного животика. Она знала, что этой ночью сможет сыграть отведенную