В первых строках своего письма Соммерсвиль сообщал то, о чем Эмили уже сообщила всем в гостиной – Уильям ничего не знает о похитительнице. Ниже Ричард говорил о том, как пытался осуществить свой план и проследить за Эдмундом.

«Убедившись, что Мернейт не даст Уильяму окончательно пасть духом, я нанял экипаж, которым должен был управлять кучер Уильяма, и отправился к конторе твоего мужа. Карету мою или лорда Гренвилла Эдмунд мог узнать, и я решил не рисковать. Прошло не так уж много времени, и этот негодяй, я не зря называю его так, вышел из конторы, нашел кеб и поехал куда-то. Мне нужно было только попросить кучера ехать следом, и через некоторое время я увидел, как Стоунвилль вышел из кеба возле маленького аккуратного особнячка где-то в недрах Белгравии. Я едва не вывернул шею, но заметил лишь, что ему открыла горничная, чьего лица я не сумел разглядеть.

Следующие два часа я провел, то слоняясь по улице в плаще, позаимствованном у кучера, то попивая кофе в кофейне на углу улицы, пока кучер следил за домом, делая вид, что поджидает кого-то возле входа в расположенный неподалеку сквер. Я и представить не мог, что следить за кем-то так утомительно! Ничего не происходит час за часом, тебе скучно и досадно, а ты при этом еще должен оставаться незамеченным или хотя бы неузнанным! Боюсь, мне придется попросить у Мернейта помощи его констеблей, хотя мое достоинство джентльмена запрещает выставлять на обозрение наши семейные тайны! Ты ведь не будешь против, если я поделюсь с ним? В конце концов, он – первый, кто заинтересован в твоем разводе, после тебя самой, конечно же!

Все же, я дождался, когда твой муж выйдет из особняка, и последовал за ним в кебе – кучеру экипажа я велел узнать у слуг, посыльных или кого он там еще мог расспросить, кто проживает в этом прелестном белом особняке. Больше сегодня меня не ожидало ничего интересного – Эдмунд отправился в какой-то клуб, где, должно быть, обедают такие же дельцы, как он. Мне оставалось только возвращаться в дом Гренвилла и дожидаться кучера, но тот приехал раньше меня. Несколько монет и обаятельная улыбка помогли ему договориться с цветочницей – она каждый вечер бродит по этой улице в надежде, что джентльмены купят у нее цветочек для своей дамы. По ее словам, в доме живет какая-то леди приятной внешности, с виду весьма респектабельная, но она редко выезжает и не устраивает приемы у себя. Кроме одного джентльмена, видимо, это и есть твой муж, даму эту никто не посещает, что отнюдь не удивляет цветочницу. Несколько домов на этой улице занимают такие же прелестные леди, и платят за особняки, кареты и прислугу джентльмены, которые вовсе не являются их мужьями. Увы, дорогая, после этого циничного и в то же время невинного свидетельства я не сомневаюсь, что в этом доме живет любовница твоего мужа. Как бы я ни был зол на него, мне следует порадоваться, что я догадался поступить подобным образом, и скоро ты избавишься от него навсегда! В ближайшие дни я постараюсь увидеть эту леди, может быть, даже проникнуть в дом и узнать ее имя, чтобы получить подтверждение неверности Стоунвилля. После этого, что бы там ни говорил твой отец, мы займемся бракоразводным процессом. Но не прежде, чем наши бедные друзья вернут сына. Ты не будешь удивлена, когда я скажу тебе, что горе Уильяма сопоставимо только с его яростью, но что вызывает удивление – это его тоска по Эмили. Я не в силах злиться на него сейчас или напоминать, как дурно он поступил, променяв это сокровище на красоту миссис Рэйвенси, ведь я сам был сражен этой красотой. Надеюсь лишь, что перенесенное потрясение поможет моему другу, а я готов вновь назвать его другом, понять, наконец, как много лет семейного счастья он пропустил, и постараться наверстать упущенное. Я даже сам готов просить Эмили простить его. Лишь бы только она все еще хоть немного его любила!»

– Думаю, в этом можно не сомневаться, – пробормотала Джейн. – Неужели Уильям… Это подобно чуду о прозрении слепого, и я не поверю в это, пока сама не увижу, как он просит прощения у Эмили! Но если Ричард прав, несчастье может обернуться радостью для них троих! Только бы поскорее нашелся Лори!

С той же самой молитвой, что повторяла ее подруга, миссис Стоунвилль забралась в постель.

Ранним утром составить компанию за завтраком и проводить подруг вышли только Кэролайн и Филипп. Остальные домочадцы, измученные предыдущей бессонной ночью и тягостным днем, еще не покидали своих комнат.

– Я написала записку Сьюзен, – Джейн передала Кэролайн свернутый листок бумаги. – Отправь ее прежде, чем Сьюзен и Генри сами приедут сюда.

Из опасений повредить состоянию Сьюзен о похищении Лори Говардам не сообщили. Эмили написала лишь, что отправилась навестить мать и пригласила с собой Джейн. Вчера от Сьюзен пришло письмо, в котором она сообщала о намерении вскоре навестить подруг, по которым успела сильно соскучиться за последние дни, когда плохая погода и мучившая ее тошнота не позволяли выходить из дома.

– Как ты объяснила наш внезапный отъезд? – Эмили совершенно позабыла о письме Сьюзен и была благодарна Джейн за то, что та была так внимательна. Уитмены сейчас не нуждаются в гостях, и скрыть свое горе от Говардов им тем более не удастся. Лучше уж пусть Сьюзен ничего не узнает, как и другие соседи Гренвиллов. Суперинтендент Миллз пообещал своему мнимому племяннику хранить похищение мальчика в секрете, но вполне надеяться на его сдержанность, и особенно на молчание миссис Миллз, не следовало. Пока еще, кажется, слухи не распространились в Торнвуде, и пусть бы так и оставалось до самого возвращения мальчика домой. Впрочем, меньше всего леди Гренвилл и ее близкие сейчас думали о слухах, в отличие от многих людей их круга, которые обычно прилагали всевозможные усилия, чтобы скрывать свои семейные неприятности, выставляя наружу лишь благообразный фасад.

– Дурным настроением, охватившим тебя в доме родителей. Я написала, что мы решили провести несколько дней в Лондоне, где Уильям уже заскучал в одиночестве, но скоро вернемся и устроим первый весенний пикник. Думаю, еще три-четыре дня, и погода позволит завтракать на траве, если только не будет слишком сыро.

Кэролайн с энтузиазмом подхватила идею, и Эмили была благодарна им обеим за молчаливую уверенность, что через несколько дней Лори будет дома.

По дороге в Лондон Эмили и Джейн почти не разговаривали. Обе обдумывали полученные накануне письма и размышляли, стоит ли поделиться с подругой теми подробностями, о которых каждая из них умолчала. Наконец, Джейн заметила, что в глазах Эмили вновь заблестели слезы, и решила отвлечь ее рассказом о похождениях Ричарда, взявшегося за непривычную ему роль шпиона.

Эмили выслушала историю со всем вниманием и выразила Джейн сочувствие, но миссис Стоунвилль отмахнулась от него.

– Два месяца назад мне было бы очень больно узнать о неверности Эдмунда, но сейчас, когда я сама неверна ему в своем сердце, надо только радоваться, что скоро у меня появится основание расторгнуть брак.

– Твоему отцу это не понравится, ведь у него общие дела со Стоунвиллем, – озабоченно нахмурилась Эмили. – Боюсь, для него супружеская измена Эдмунда покажется недостаточным поводом для развода.

– Как бы там ни было, я не останусь женой Стоунвилля! Даже если отец лишит меня своей поддержки! – за свою любовь Джейн была готова бороться с той же решительностью, с какой прежде боролась за свое благосостояние. И Эмили находила эту новую причину куда более стоящей.