Сначала штаб дивизии управлял боем с высоты южнее Манычской, но позднее выдвинулся вперед, в боевые порядки. Наши потери были небольшими: 1 убитый и 14 раненых; русские потеряли 20 танков и 500–600 человек убитыми и ранеными. Этот бой продемонстрировал, что можно с минимальными потерями добиться успеха, если налажено взаимодействие и умело используется обстановка. В данном случае генерал Бальк решил осуществить прорыв в том же самом месте, где была отбита наша первая атака, тем самым его ложная атака ввела русских в заблуждение.

Что касается действий русских, то им было бы целесообразнее не создавать неподвижные танковые точки на переднем крае, сконцентрировать танки в резерве для маневренных контратак.

Эта хорошо спланированная атака 11-й танковой дивизии имела важное значение для остановки наступления русских на Ростов с юга.

15 января Верховное командование русских нанесло еще один из своих массированных ударов, на этот раз против 2-й венгерской армии, дислоцированной к югу от Воронежа. Эти действия координировались маршалом Василевским; чуть позже на этот же участок фронта был переброшен и маршал Ватутин. Венгерские войска были более боеспособными, чем румынские или итальянские части, но и они не могли противостоять лавине русских войск. Русские устремились в созданную ими брешь шириной 175 миль и к концу января овладели Курском, а также переправились через Северский Донец к юго-востоку от Харькова. Несмотря на успешный отвод наших армий с Кавказа, для Манштейна замаячил второй Сталинград. Стрелы русских ударов зловеще нацеливались на переправу через Днепр в районе Запорожья, основной базы снабжения группы армий «Дон» (см. карту 38).

Манштейн резонно забеспокоился, но он знал, что сможет улучшить ситуацию, если получит право на маневр или даже отступление, при необходимости. Однако это был именно тот вопрос, по которому Гитлер никогда не шел на компромисс; он представлял себе оборонительные действия чем-то вроде позиционной войны на Западном фронте в 1914–1918 годах, с ее стабильной линией фронта и ожесточенными боями за каждый метр территории. Убежденность Гитлера в этом вопросе подпитывалась успехом его стратегии в России зимой 1941/42 года. В декабре 1941 года он отказался осуществить крупномасштабный отвод войск, а последующие события доказали его правоту. Ныне у Манштейна на северном берегу Дона находились 1-я и 4-я танковые армии; с такими силами он чувствовал себя в состоянии остановить наступление русских, если ему разрешат отойти с Северского Донца, эвакуировать наши части из Ростова и занять оборону на меньшем фронте вдоль реки Миус – рубежа, откуда началось наступление 1942 года. Гитлер резко отказал ему в этом, но обстановка была слишком серьезной, и Манштейн потребовал личной встречи с Гитлером. 6 февраля Гитлер прибыл в штаб Манштейна неподалеку от Запорожья, где у них состоялись напряженные и продолжительные переговоры.

Карта 38. Сражение на реке Северский Донец

Возможно, недавняя капитуляция Паулюса сделала фюрера более восприимчивым к доводам военных; во всяком случае, он согласился с доводами Манштейна. Таким образом, теперь Манштейн мог спокойно разрабатывать свой план.

В первой половине февраля все для русских внешне складывалось вполне благополучно. Оперативная группа Холлидт оставила свои позиции в низовьях Северского Донца и через Ростов и Таганрог отошла на полосу укреплений вдоль реки Миус. 10 февраля XLVIII танковый корпус, отбивавший до этого все направленные против него атаки, отошел с рубежа Северского Донца и сосредоточился для новых операций к северу от Сталина (ныне Донецк. – Пер.), в самом сердце Донбасса. 16 февраля оперативной группе Кемпф было поручено эвакуировать наши войска из Харькова, поскольку русские стали обходить ее фланг с направления Белгорода. Между группой Кемпф и левым флангом оперативной группы Фреттер-Пико в районе Изюма на реке Северский Донец образовался разрыв. Русские воспользовались ситуацией и двинулись в южном направлении от Барвенкова и в юго-западном – через Лозовую. 21 февраля русские танки подошли к Днепру, и их даже можно было видеть из штаба Манштейна у Запорожья.

Манштейн, однако, был спокоен; он наблюдал продвижение русских чуть ли не с чувством удовлетворения. 17 февраля Гитлер снова побывал у него, потребовав немедленного захвата Харькова. Манштейн объяснил фюреру, что чем дальше русские войска продвинутся на запад и юго-запад, тем более эффективным будет его контрудар. Он заманивал противника в опаснейший котел, поскольку группа Кемпф прочно удерживала оборону под Красноградом благодаря прибытию подкреплений, в том числе гренадерской моторизованной дивизии «Великая Германия».

21 февраля оперативная группа Холлидт и 1-я танковая армия удерживали фронт вдоль реки Миус и к северо-востоку от Сталина. Северо-западнее от этого города стояла готовая к контрудару 4-я танковая армия; XLVIII танковый корпус располагался справа в составе 6, 11 и 17-й танковых дивизий, а слева – танковый корпус СС с входившими в его состав танковыми дивизиями «Лейбштандарте» и «Рейх»[177].

22 февраля эти пять танковых дивизий начали наступление в северо-западном направлении. Наступление шло при тесном взаимодействии участвующих в нем соединений. XLVIII танковый корпус наносил удар на Барвенково, и его быстрое продвижение явилось совершенной неожиданностью для русских. Через несколько дней 17-я танковая дивизия на правом фланге заняла участок Изюм – Протопоповка на реке Северский Донец, а танковый корпус СС взял Лозовую и установил контакт с оперативной группой Кемпф, которая наступала с запада.

Местность слегка холмистая, тут и там пересеченная узкими замерзшими речушками. Она напоминала местность к западу от Сталинграда и в еще большей степени – североафриканскую пустыню. Колонны русских, двигающиеся назад на север, были видны на расстоянии 8—12 миль; на этой дистанции по ним эффективно вела огонь наша артиллерия. Некоторым танковым соединениям русских удалось избежать угрожавшей им ловушки, но 1-я гвардейская армия и танковая группа Попова понесли значительные потери в людях и технике. К 6 марта несколько крупных танковых соединений и один кавалерийский корпус русских были отрезаны 4-й танковой армией и оперативной группой Кемпф; было уничтожено 615 русских танков и захвачено более тысячи орудий. XLVIII танковый корпус теснил русских к востоку от Харькова, и к середине марта рубеж Северского Донца уже вновь надежно удерживался нашими войсками. Танковый корпус СС также продолжал свое наступление, и 15 марта немецкий флаг снова взвился над центральной площадью Харькова.

На фронте 1-й танковой армии между Лисичанском и Изюмом русские также были разгромлены и отброшены за Северский Донец. Таким образом, за несколько недель Манштейн смог осуществить успешный стратегический отход, а затем крупномасштабный контрудар, устранить угрозу окружения, нанести тяжелый урон противнику и восстановить сплошной фронт на юге от Таганрога до Белгорода. Перевес сил по числу дивизий был 8:1 в пользу русских, и эти боевые действия еще раз показали, на что способны немецкие войска, когда ими руководят опытные военачальники в соответствии с общепринятыми тактическими принципами, а не бросают их в бой с единственным требованием «держаться любой ценой».