«Вот это клёвое заклинание! Действует моментально!»

Раздался громкий требовательный стук в дверь. Рита недовольно слезла со стула и пошла к двери.

«Нет, это не они. Мамочка не так стучится. И кого это в поздний час к нам шальным ветром занесло? Кто там хуже татарина?»

Она открыла дверь лишь маленькой щёлочкой и посмотрела одним глазом в коридор. За порогом стояли трое мужчин и женщина.

– Ивановы здесь живут? – спросил самый высокий мужчина.

– Здесь. А что?

– У нас ордер на обыск. Где взрослые?

– Нет никого, – растерянно сказала Рита, не понимая, что этим людям надо.

После этих слов мужчина нахально отодвинул дверь вместе с упирающейся Ритой, и, не обращая внимания на её крики, что мамочка не разрешала ей пускать посторонних, вся толпа прошла в комнату.

– А ну, убирайтесь отсюда! – храбро кричала Рита. – Я сейчас милицию позову!

– Успокойся, девочка, мы и есть милиция, – сказала тётка, взяла Риту за руку и посадила её на мамочкину кровать.

– О! Вот они, коробочки! – обрадовался длинный.

– Дим, найди понятых, – приказал широкоплечий мужчина в кожаной куртке.

Один мужчина вышел в коридор, но вскоре вернулся.

– Никого нет. Все на работе.

– Хорошо, Татьяна, что мы тебя взяли. Дим, позови водителя, и начнём.

Рита ничего не понимала. Она сидела на кровати и молча на всех смотрела. Она чувствовала, что произошло что-то очень нехорошее.

– Мамочка жива? – со страхом спросила она.

– Жива, жива твоя мать, – ответила женщина. – Правда, пока в больнице лежит.

– А что с ней? Она умирает??? – ахнула Рита.

– Нет, ничего страшного. Она пыталась убежать при задержании, вот и… – женщина осеклась. – Вот и попала в больницу… Да ты не бойся, через пару дней она оклемается.

– А папочка живой?

– Какой ещё папочка? Иванова сказала, что живёт без мужа.

– Ну как же, у нас теперь есть папочка Петя! – с гордостью сообщила Рита.

– Пётр? Уж не Петька ли Шакал? – заинтересовался мужчина в кожаной куртке.

– Ты чё, дядь, офонарел? Чё обзываешься? Мой папочка не шакал. Он добрый Петушок! – объяснила Рита.

– Коль, принеси фотографии, пусть она посмотрит. Там в машине в бардачке лежат фотки разыскиваемых.

– Эх, – радостно потёр руки длинный, – неужели мы Шакала за хвост поймали? Судя по почерку, это его ограбление было. Я же вам говорил. Слишком уж нагло и жестоко они действовали.

Принесли фотографии. Перед Ритой разложили несколько снимков.

– Вот он, Петушок! – Рита ткнула пальчиком в одну из фотографий.

– Ну так! Я же говорил, Шакал это сделал! – ликовал длинный. Он подошёл к шкафу и открыл дверцы. – Давайте прочешем как следует квартирку. Может, следы других преступлений обнаружим. Тогда всё в один узелок и свяжем.

– Я вам свяжу в узелок! – возмутилась Рита. – Нельзя чужое добро уносить! Хоть вы и милиция, но нехорошо воровать!

– Это Петька твой вор, – усмехнулся милиционер и стал вытаскивать вешалки с одеждой.

– Никакой папочка не вор! – закричала Рита. – Он всё это купил!

Но на неё не обращали никакого внимания. Все были заняты тем, что вытаскивали вещи из шкафа, серванта, из чемоданов под кроватями.

– О! Смотрите, кожаный плащ с красной подкладкой. Это с Варшавки.

– А хрусталь-то, похоже, с Малой Грузинской. Точно. Вот их лебедь хрустальный.

– И ковёр оттуда.

– Посмотрите, что я нашёл! – длинный листал книжечку, которую Рита спрятала в мамин сапог. – Паспорт Генки Щербатого!

– И совсем это не Генка. И никакой он не щербатый, – усмехнулась глупости милиционеров Рита. – Это Иван. И зубы у него все на месте. Да не простые, а золотые!

– И он тоже здесь был?

– Генки вашего здесь не было, а наш Иван вместе с Петушком приехал. Это у него папочка денег одолжил, чтобы туфли купить. Иван у нас спал, он ждал, когда всё продадут, и папочка ему долг вернёт. Так что они эти туфли купили, а не украли, – терпеливо разъясняла Рита. – Вы спросите у Ивана, он вам всё подтвердит.

– Да уж, подтвердит, – почему-то засмеялись все.

– Странно, что Щербатый из щипача в медвежатники переквалифицировался. И как они надумали магазин ограбить? Воистину, их жадность и подвела.

Рита еле сдерживала себя, чтобы не заплакать от злости, обиды, а ещё от страха.

– Вот папочка придёт, он вам даст! – всё-таки заплакала она.

– Жди, вернётся, – усмехнулась тётка, – ищи теперь ветра в поле. У него таких дочек и жёнушек по всей Москве понатыкано, да и в других городах баб десять, наверное, плачут, его ожидаючи.

– Неправда! Мой папа хороший! Он нас любил! И меня, и мамочку.

– Конечно, хороший, его все бабы хорошим считают. Умеет он мозги пудрить, – не унималась противная тётка. – Слышь, Дим, вам бы мужикам у Шакала поучиться, как надо с бабами в любовь играть. А то вы ни слова ласкового сказать не можете, ни подарок преподнести… Да, умеет он! Вон даже девчонка за эту падаль горой стоит.

Рита не верила всему, что эта тётка на папочку наговорила. Но последние слова прозвучали как пощёчины.

«Она назвала Петушка падалью!»

– А ты ведьма! Ведьма! Сраная затраханная ведьма! – крикнула Рита.

Она подскочила к тётке и вцепилась зубами в её руку. Женщина взвизгнула. Рита кинулась к двери. Но тут длинный загородил ей путь. Он расставил ноги, раскинул свои руки в стороны и наклонился, чтобы схватить девчонку. Но Рита собрала все слюни во рту и плюнула длинному в глаза. Он зажмурился, а в это время Рита проскользнула между его длиннющих ног, выбежала из комнаты и помчалась по коридору. Она понимала, что сейчас дядьки выбегут и догонят её на улице. Поэтому, толкнувшись в первую же незапертую дверь, Рита ввалилась в комнату, быстро закрыла дверь на щеколду и повернулась.

За столом с куском котлеты во рту замер Мишка, ошалело разглядывая наглую девчонку. В коридоре послышался топот.

«Помчались, придурки долбаные!»

– Ты чё… – с трудом проглотив кусок, начал возмущаться Мишка.

– Тсс, – умоляюще посмотрела на него Рита, приставив палец к губам.

– От кого прячешься? – прошептал Мишка.

– От милиции, – прошептала Рита.

– А-а-а… Менты – козлы. Они мою мамку один раз чуть не заграбастали, – разоткровенничался мальчик, – еле откупилась.

– А мою заграбастали, – сдерживая слёзы, прошептала Рита. – А сейчас вещи воруют, чтобы откупиться от них было нечем. Коз-з-лы!