Слово «квинквирема» происходит от латинского выражения «пять весел». Это можно не так понять, поскольку кажется, что число «пять» относится к веслам, но это не так. Речь идет о группе из пяти гребцов, которые управляли тремя веслами, установленными друг над другом. Двумя верхними веслами гребли по два человека, а одним нижним веслом — один человек. Команда находилась в специальной деревянной надстройке, которая выступала с борта судна.

Никакие суда не могли противостоять плохой погоде, поэтому в целях безопасности они передвигались вдоль побережья. В зимние месяцы выходили в море очень редко. Мореходы боялись не только штормов, но даже густой облачности. Днем моряки определяли направление движения по солнцу и прибрежным ориентирам, а ночью — по звездам. При пасмурной погоде они бы просто сбились с курса.

Карфагеняне уже имели наиболее совершенный для того времени флот, а Риму пришлось создавать флот с нуля. Создание боеспособного флота было очень смелым предприятием для Рима, некоторые даже считали его невыполнимой задачей. Подобно тому, как захват шифровального аппарата «Энигма» помог англичанам выиграть битву за Атлантику во время Второй мировой войны, Римская республика обрела шанс на победу. В Италии, скорее всего, ничего не знали о квинквиремах, и римские кораблестроители не умели их строить. Полибий наблюдает: «Не имея средств к морской войне не то что значительных, но каких бы то ни было, никогда раньше не помышляя о морских завоеваниях и впервые задумав это теперь, они принялись за дело с такою уверенностью, что решились тотчас, еще до испытания себя, померяться в морской битве с теми самыми карфагенянами, которые со времен предков их неоспоримо владычествовали на море».

В начале войны у Рима вообще не было военных кораблей, поэтому для охраны своих войск, переправляющихся в Мессану, римляне взяли несколько небольших устаревших судов у Тарента и других греческих городов на юге Италии.

К счастью для римлян, все обошлось благополучно. Однако им и дальше сопутствовала удача. Одна карфагенская квинквирема прошла слишком близко от берега и села на мель. Весь корабль попал в руки римлян.

В порту Лилибей при раскопках судостроительных верфей III века археологи обнаружили, что каждая деталь корабля помечалась соответствующей надписью. Это позволяло очень быстро собирать корпуса. Таким образом, собрать новое судно по образцу захваченного для римлян оказалось несложной задачей. Несмотря на неопытность своих судостроителей, за два месяца римляне стали обладателями совершенного нового флота, куда вошли сто квинквирем и двадцать трирем (галеры, где гребцы гребли в группах по три человека).

Пока строились суда, принимали на работу моряков, которых оказалось более тридцати тысяч человек. Их обучали на суше, и во время занятий они, должно быть, чувствовали себя глупцами. Полибий описал, как это происходило: «[Обучающие] посадили людей на берегу на скамьи в том самом порядке, в каком они должны были занимать места для сидения на судах, посередине поставили келевста [командира гребцов] и приучали их откидываться всех разом назад, притягивая руки к себе, а потом с протянутыми руками наклоняться вперед, начинать и кончать эти движения по команде келевста».

Сразу после окончания строительства корабли спустили на воду. Команды поднялись на борт для прохождения практики в реальных условиях. Затем под командой консула-адмирала они вышли в открытое море.

Установить могущество на море за такое короткое время стало потрясающим успехом. Во время войн с самнитами и военными походами против Пирра Рим показал свою возможность обороняться, проигрывать и снова возвращаться в борьбу. Случай с флотом доказал наличие у них не столько оборонительной, сколько наступательной, более агрессивной, энергии. Создание нового флота почти из ничего показало, с какой решительностью римляне берутся за решение каких-то новых неизвестных проблем. Они поняли, как превратить свое государство в еще более экспансионистское и более непобедимое, чем прежде.

Мог ли этот необстрелянный флот победить военную мощь старейшей великой морской державы? Первая неудача и позорный захват консула врагом навели римлян на серьезные размышления. Их судостроители признали то обстоятельство, что римские суда оказались более тяжелыми и неповоротливыми, чем карфагенские. Карфагеняне умели очень искусно маневрировать. Они знали, как потопить своих противников при помощи тарана, избегая рукопашных схваток.

Некий изобретательный римлянин, имя которого не сохранилось, придумал очень интересный способ, благодаря которому военное равновесие восстановилось. Он изобрел устройство, названное «ворон» (corvus). Оно представляло собой деревянный мостик, который одним концом прикреплялся к нижней части деревянного столба. Его устанавливали чаще всего на носу судна таким образом, чтобы мостик можно было поворачивать вокруг столба, а также, при помощи системы канатов, поднимать и опускать другой, передний, конец мостика. На переднем конце снизу прикрепляли шип или крюк. Когда римский военный корабль приближался к вражеской квинквиреме, на ее палубу опускали мостик. Шип втыкался в палубу и прочно держал мостик. Затем отряд из 70–100 человек, которых набирали из опытных воинов, переходил на неприятельское судно и захватывал его.

На самом деле благодаря «ворону» морское сражение превращалось в сухопутную битву на воде. Такой прием стал неприятным сюрпризом для карфагенян. Летом 260 года до римлян дошли сведения, что неприятель разоряет область около города Милы (ныне — Милаццо), расположенного близ северо-восточной оконечности Сицилии. В этот район отправился весь римский флот. Увидев их, карфагеняне без всякого колебания устремились им навстречу. Они настолько презирали этих итальянских дилетантов, что даже не стали выстраиваться в боевой порядок. Карфагеняне, конечно же, опасались применения «воронов», но, несмотря на это, приближались к неприятелю.

К ужасу карфагенян, римляне взяли на абордаж первые тридцать вражеских кораблей, которые вступили с ними в бой, и захватили их. Остальная часть карфагенского флота, увидев происходящее, отошла, надеясь окружить и протаранить римские корабли. Но те просто повернули свои мостики таким образом, чтобы отразить нападение с любой стороны. Расстроенные карфагеняне развернулись и отступили, потеряв 50 из своих 130 судов.

Карфагенский главнокомандующий избежал казни, потому что он заранее попросил у своих властей разрешение на битву и получил его. Но когда самонадеянные римляне успешно распространили военные действия на Корсику и Сардинию, его люди взбунтовались и казнили его, видимо, забив камнями.

Теперь стороны как бы обменялись своими преимуществами. С одной стороны, Римская республика освоила водное пространство, и ее флот начал совершать успешные набеги. Он одержал вторую блистательную победу над вражеским флотом. С другой стороны, карфагеняне успешно действовали на суше, на Сицилии. Они применяли тактику истощения — избегали открытых сражений и вынуждали римлян один за другим осаждать сильно укрепленные горные города.

Сенат разработал еще один стратегический план. Для окончательного утверждения превосходства Рима на море решено было обойти Сицилию и отправить войска для нападения на сам Карфаген. В 256 году два консула с армадой из 330 кораблей отправились в плавание к Северной Африке. На каждом корабле кроме команды находилось еще 120 пеших воинов. В результате чего общее число воинов составляло 120 000, не считая 100 000 гребцов. Это была грандиозная операция, в которой подвергалось опасности огромное число людей.