В этот миг произошло нечто удивительное. Тело мое уже скрылось под водой, и я готовился встретить смерть, как вдруг и глубине моего сердца зазвучала прекрасная песнь:

Харе Кришна, Харе Кришна, Кришна Кришна, Харе Харе/

Харе Рама, Харе Рама, Рама Рама, Харе Харе.

Несколько месяцев назад Ганга уже открыла мне эту мантру, и в час величайшей нужды она делала это вновь. Безмолвно повторяя мантру, я приготовился умереть в святом месте. Мантра погрузила меня в состояние полного умиротворения и свободы от страха. Тогда, подобно восходящему солнцу, в голове у меня сама собой всплыла мысль: Почему рыбак махнул рукой вперед? Что это значит? И тут меня осенило. Он показывал мне: «Не сопротивляйся матери-Ганге. Пересеки ее вместе с течением Ямуны». Поглощенный борьбой за жизнь, я даже не подумал об этом. Жест рыбака спас мне жизнь.

Но, когда течение подхватило меня и легко перенесло через Гангу, я вновь забеспокоился. Я оставил паспорт и все свое нехитрое имущество на другом берегу. Теперь же я плыл прямо в противоположном направлении. Найду ли я свои вещи на том же самом месте, когда вернусь? Но в тот же миг я стал думать: Какой смысл переживать о таких пустяках? Мгновение назад мне угрожала смертельная опасность, и лишь духовный паспорт — имя Бога — позволил мне переплыть реку и спастись. Когда несколько часов спустя я вернулся на другой берег, день уже клонился к закату, и на песчаном берегу Ганги сотни человек совершали омовение. Мои пожитки лежали на самом виду, никем не тронутые.

Окруженный шумной толпой, я сел и стал размышлять.

Утром этот песок жег меня, словно огонь, а позже был готов поглотить меня. Но сейчас тот же самый песок, прохладный и мягкий, стал моим пристанищем. Подобно песку, человек под влиянием обстоятельств может испытывать злобу и зависть или же, наоборот, быть любящим и добрым.

Окружение и общение формируют наше сознание. Насколько же важно своим общением пробуждать в людях их лучшие, а не худшие качества! Каждая песчинка на этом берегу готова поделиться со мной глубочайшей мудростью. Нужны только уши, чтобы услышать то, что они хотят сказать!

Мягкий песок струился сквозь мои пальцы, а я размышлял о том, как боролся за жизнь в потоке матери-Ганги. Любящая мать порой бывает сурова со своим ребенком, чтобы преподать ему урок, который он запомнит надолго. Что должен был вынести я из сегодняшнего испытания? Может быть, то, что не всегда следует идти наперекор неодолимой силе? Я вспомнил о многочисленных испытаниях, с которыми столкнулся на своем пути. Если в таких ситуациях идти напролом, то все наши усилия кончатся ничем. Это все равно, что плыть против течения Ганги. Иногда для достижения желанной цели лучше избрать путь наименьшего сопротивления. Летнее солнце опускалось за горизонт, и я вспомнил, как сегодня днем ястреб схватил ничего не подозревающую рыбу и вытащил ее из реки. Чуть позже, безо всякого предупреждения, я сам оказался в когтях судьбы и изо всех сил цеплялся за жизнь в той же самой реке. Я думал так: Сегодня Господь наглядно показал мне, насколько далек я от своей цели. Этот урок дался мне нелегко, и я надеюсь, что никогда не забуду его. Я глубоко вздохнул и обратил взор вверх, в сумеречное небо, где на недосягаемой для других птиц высоте с царственной уверенностью парил ястреб.

Наступил сезон дождей. Клубящиеся облака — фиолетовые, свинцовые и иссиня-черные — озарялись вспышками молний. По небу разносились гулкие, басовитые раскаты грома. Хотя путешествовать в сезон дождей было труднее, чем обычно, теплый и напоенный влагой воздух вызывал у меня радостное волнение в груди. Приближался июль, и мне предстояло решить, в какую страну выехать для продления индийской визы. Поговаривали, что это нетрудно сделать в Непале, и, поскольку до границы с Непалом было недалеко, я решил попробовать.

По дороге на северо-восток, в Непал, я оказался в Патне, столице штата Бихар, — шумном, многолюдном городе с огромными зернохранилищами, многочисленными колледжами и государственными учреждениями. Дойдя до берега Ганги, я устроился на ночлег рядом с Коллектори-гхатом, у которого мать-Ганга кажется широкой, как море. Наутро меня разбудили первые лучи солнца и пение сотен людей, пришедших к Ганге совершить омовение. Я лежал, наслаждаясь красочным зрелищем, которое открылось передо мной. Вдруг я явственно ощутил рядом чье-то присутствие.

Подняв глаза, я увидел, что надо мной возвышается удивительный человек величественной внешности с длинными белыми волосами и бородой. Он казался мудрецом, сошедшим со страниц священных писаний. На лбу у него красовался тилак из трех вертикальных линий: двух белых и одной красной между ними. На вид ему было далеко за семьдесят, и по-английски он не говорил. Сложив ладони и склонившись в приветствии, незнакомец знаками пригласил меня в храм, стоявший неподалеку на берегу реки. Это было здание из серого камня, не больше хижины, но очень древнее. Фасад храма был обращен к реке, и, когда мы вошли внутрь, я увидел старца лет восьмидесяти пяти. Он сидел перед алтарем и читал молитвы.

Старец поприветствовал меня на хорошем английском: «Меня зовут Нараян Прасад, я родом из Патны». Недолго думая, он стал рассказывать мне историю своей жизни: «Когда мои дети выросли, я ушел в отставку с государственной службы и теперь каждый день прихожу сюда служить своему гуру». Старец взял меня за руку и подвел к седовласому незнакомцу, который привел меня сюда: «Это — мой гуру, Рама-севака Свами, он — великий бхакти-йог». Я уже знал, что бхакти означает «преданность Богу», но не имел никакого представления о глубине и подлинной сути этой традиции.

Свами пригласил меня оставаться в его храме столько, сколько я захочу. Это был первый садху, следовавший путем бхакти-йоги, с которым я близко познакомился. Словно любящий отец, он внимательно заботился обо мне. Каждый раз, когда он смотрел на меня, нежная улыбка озаряла его старческое лицо. Будучи вчетверо старше, он, тем не менее, собственноручно кормил меня, а позже, когда я заболел, готовил для меня травяные лекарства. Он был уважаемым Свами, а я — всего лишь крохотной заблудшей душой, юношей с Запада, тщетно пытающимся найти свой путь.

Преданность и любовь Рама-севаки Свами сильно повлияли на меня. Именно от него я научился тому, как должен вести себя настоящий святой человек. Простота и преданность сплошным потоком проливались из его сердца на все, что он делал. Каждое утро он проводил в одиночестве несколько часов, повторяя имена Господа Рамы на деревянных четках и с большим чувством поклоняясь алтарю. Однажды он объяснил мне, что означает его имя: «Рама-севака означает „тот, кто служит Господу Раме“, а самое лучшее служение Раме — помогать другим узнать и полюбить Его». Он пригладил свою мягкую седую бороду и продолжил с еще большим чувством: «Я очень признателен тебе за то, что ты позволяешь мне служить тебе». Услышав эти слова, Нараян Прасад так расчувствовался, что комок слез застрял у него в горле. Только справившись с волнением, он смог перевести мне слова своего гуру. Что касается меня, то я только-только начинал понимать, что такое истинная преданность Богу.