слов. Вот Катя отпустила какую-то шутку по поводу парикмахера и дёрнула Димчика за седую приклееную бородёнку. Рулама сделала то же самое, что-то сказала и вместе с Катей захихикала, заражая зал своим весельем.

– Они как будто не во сне. Они как будто бы воскресли… – шептал Андрей.

– Я тоже как будто бы воскрес, – раздалось над его ухом. – Если бы не занялся этим делом, – Форштейн взмахнул кружкой в сторону сцены, – то уже, наверняка, спился бы и валялся где-нибудь под кустом.

– Да… – неопределённо согласился с ним Андрей, взглянув в его лицо.

– Следующей звездой выходишь ты. Не забыл?

– Нет. Не забыл.

Они замолчали, а на сцене продолжалось веселье.

– Ну а ты-то сам как учился? Наверное, был хулиганом и задирой? – обратилась Катя к Димчику.

– Ничего подобного. Я единственный кто читал в школе Ульянова-Ленина в подлиннике…

– Ленина в подлиннике? В смысле, на швейцарском?

– Обижаешь. На татарском. – ответил Димчик.

Катя спросила что-то ещё, Лекалло и Цекалло ответили, зал хохотнул, затем дуэт ушёл, пританцовывая под свою песню. Катя осталась одна, выпила стакан воды, сообщив её название в качестве рекламы, – «Мочиловка» (это было по сценарию), поперхнулась, изрыгнув фонтан воды на стол (этого в сценарии не было) и зал засмеялся.

– Она уже покашливает. – Форштейн двинул Андрея кулаком в спину.

– Что?

– Катя покашливает и вертит головой. Твой выход.

– А? Я пошёл… – успокоил Андрей своего театрального учителя, сделал несколько глубоких вдохов и выдохов, сжал кулаки и медленно пошёл на сцену.

Он подходил к ней всё ближе и ближе и вот он оказался возле неё. Она что-то весело прощебетала ему, но он не услышал.

– Ты что оглох? – злобно прошептала она ему на ухо и, отстранившись, выдала в зал. – Похоже, что и у нашего очередного гостя в его «В контакте» в друзьях значатся Паркинсон и Альцгеймер.

– Да… Конечно… – рассеяно ответил он, улыбаясь и абсолютно не реагируя на смех в зале. – Этого не может быть, но мы снова вместе…

– Паркинсон, Альцгеймер и Белкин – три мушкетёра! – выкрикнул из зала кто-то из его школы.

– Да что с тобой? – снова прошептала она, пока половина зала хохотала. – Мы на сцене. Ты будешь петь наше «Эхо»?

– Да… Конечно… Буду… – и снова смех в зале на первых рядах, которые, очевидно, слышали их перепалку.

– Ну а как мы с ним познакомились, вы узнаете, прослушав нашу песню. Маэстро, музыку!

Катя весело щёлкнула пальцами, повернулась спиной к зрителям, нахлобучила на себя старучеший платок, взяла в руки костыль, спрятанный под столом и в тот же момент зазвучала мелодия знаменитой песни из репертуара Анны Герман.

– Лежим на кровати где ты для меня уже третий ме-е-сяц подру-у-га! – начал Андрей.

– Опять ревматизм нас в больни-и-цу позвал. – подпела ему Катя. – Я Све-та-а…

– Альцге-е-ймер.

– Я Све-е-та-а…

– Суста-а-а-вы…– продолжил Андрей. – Инфаркт и всё это по кру-у-гу..

– Я Све-е-та-а…

– Альцге-е-ймер.

– Я Све-е-та-а…

– Суста-а-а-вы… Инфаркт и всё это по кру-у-гу..

– Вдруг треснула ножка и мы на полу-у прижались друг к дру-у-гу сердца-а-ми. Инсульт и артрит нас зову-у-т танцевать. – пропели они хором, прижавшись друг к дружке.

В этот момент на заднем плане Димчик поклонился Руламе и закружил её в танце.

– Я Све-е-та-а… – пропела Катя игриво двинула Андрея в бок, жеманно держа в зубах ноготок своего пальца.

– Не слы-ы-шу-у..

– Я Све-е-та-а…

– Не ви-и-жу-у.. Хруста-а-лик в стакане с зуба-а-а-ми-и…

После этих слов подтянувшийся к нему в танце Димчик достал из-под стола и протянул Андрею пол-литровую банку заполненную водой с игрушечными глазами и челюстью на дне.

– Мой друг Паркинсо-о-н намекает, что ты-ы в постели ещё мо-о-лоду-у-ха!

– Ась? – неожиданно для себя и Андрея успела вставить Катя, приложив ладонь к уху.

– Как звать тебя, язва желу-у-дка, моя? – пропел Андрей, присев перед Катей на колено.

– Я Све-е-та-а, – пропела она громко в зал, откинув назад руки, словно пытаясь лететь к своему престарелому возлюбленному.

– Лишь э-э-хо-о.. – пропел Андрей, приложив свою ладонь к уху.

– Я Све-е-та-а, – повторила она и стеснительно прыснула в кулачок. – Хи-хи…

– Лишь эхо…

– … коснё-ё-тся оглохшего у-у-ха… – пропели они вдвоём, прижавшись друг к другу щекой и ладонями рук.

Когда они повторяли этот припев, то одна половина жюри уткнулась носом в стол и подрагивала плечами, вторая – с радостным восхищением глядела на Катю с Андреем. Что касается зала, то он неистовствовал вдвойне.

Действуя дальше по сценарию Катя с Андреем принялись от души вальсировать по сцене под мелодию без слов, упиваясь своей полной победой над залом.

– Вот он ваш звёздный час, детки мои. – мечтательно пробубнил себе под нос худрук Форштейн, наблюдая за своими питомцами из-за кулис и попивая что-то из своей кружки. – Дай Бог, чтобы он не был последним…

– Я Све-е-та-а… Я Све-е-та-а, – не сдержалась Катерина и, кружась в танце, выдала свою крылатую фразу этого вечера.

– А я – бородатая дя-я-дька. – экспромтом добавил Андрей и Катя засмеялась совсем не по сценарию.

– Эммануил! Эммануил! Так это твои подопечные? – к ним, шумно дыша, подбежал какой-то мужчина лет пятидесяти в домашнем свитере с узором из коричнево-белых квадратиков. – Это что это было? Это что это? Это ты, что ли, Эммануил?

– Это я.

– Ну, здравствуй, чертеняка. Ты отчего же к нам не показываешься?

– Так ведь…

– Ладно, ладно. Смотрю ты молодёжь к высокой пародии приучаешь? Молоде-е-е-ц. Да и вы все мо-лод-цы! Давно я себя таким молодым не чувствовал. Это Танька меня сагитировала сходить посудить. Да как вас судить, шельмы вы эдакие?! Вы же… У меня слов нет. Думал вот, что только по телевизору вновь воскресший весёлый КВН можно посмотреть, а тут вы такое выдали! Не хуже, чем на первом канале у Маслякова! Так… Где у меня тут было это… – он начал хлопать себя по карманам. – Нашёл. Это пригласительные в наш областной драмтеатр. Тут две штуки, а вас четверо. Эммануил не в счёт. Дайте-ка ручку.. Ага. Вот. Это значит моя подпись, печати не надо. Вот эти двое из весёлого дома престарелых теперь по этим билетам целый год смогут бесплатно ходить на все наши спектакли, – он протянул пригласительные Кате с Андреем, – а вам я передам через Эммануила. – он ткнул пальцем в направлении Димчика и Руламы. – Передашь?

– Передам.

– Как свежего воздуха глотнул, честное слово! Мы э-э-хо-о, мы э-э-хо-о.. Эх, лет бы на двадцать назад сейчас вернуться…

– Леони-ид… Лёня-я-я! – раздалось из жюри.

– Иду, иду! Ладно, я пошёл, а то без меня никак.

– Кто это был? – удивлённо спросила Катя, когда весёлый Лёня исчез.

– Это зам главного