– Это ты, Сирра? Как ты сюда попала? – спросил изумленный Сади.

– Тише! Не так громко, благородный паша, – прошептала Сирра, подходя к Сади.

– Что сейчас делает Реция? Где она? Ты видела ее? – спросил Сади.

– Она здесь, в башне.

– Здесь? Возможно ли это!

– Мы хотим освободить тебя в эту ночь, благородный паша. Не бойся ничего. Реция переодета персидским торговцем.

– Переодета! Но если ее узнают! Какой безумный поступок! Через несколько дней меня, наверное, освободят, может быть, даже завтра.

– Ты никогда не покинешь этой тюрьмы, если тебе не удастся сегодня же ночью бежать.

– Что значат твои слова?

– Тебя затем и перевели в эту комнату, чтобы умертвить сегодня ночью. Сам Аллах внушил нам мысль попытаться спасти тебя: завтра было бы уже поздно.

– Но почему ты думаешь, что меня хотят убить?

– Военный министр Гуссейн-Авни-паша, Рашид-паша и баба-Мансур решили умертвить тебя. Я слышала, как говорили об этом два офицера. Они входили в эту комнату, и мне удалось пробраться сюда вслед за ними. Таинственная смерть угрожает тебе. Я знаю только, что тот, кто проведет хоть одну ночь на этой постели, погиб. Офицеры называли многих, погибших таким образом.

Сади был храбр, он не раз доказывал свое мужество в многочисленных сражениях и не отступил бы ни перед какой явной опасностью, но перед таинственной смертью, грозившей ему таким необъяснимым образом, его мужество не устояло.

– Мы должны бежать сегодня ночью, – шепнула Сирра. – Если ты не хочешь бежать для спасения своей жизни, то во имя Аллаха, беги ради Реции, чтобы избавить ее от мучений и страха. Я принесла много ключей и пилу, нам легко будет отпереть дверь, и я уверена, что нам удастся пробраться на свободу, несмотря на многочисленную стражу.

– Хорошо, пусть будет по-твоему.

– Благодарю тебя за эти слова.

– Мы попытаемся бежать, но я не думаю, чтобы нам удалось обмануть бдительность стражи.

– Можно обмануть самый бдительный караул.

– Да, ты права. Это доказывает твое присутствие здесь.

Сирра вынула связку ключей и, подкравшись осторожно к двери, начала по очереди вставлять их в замок, пробуя найти подходящий.

Вдруг послышались приближающиеся шаги.

Кто-то шел в комнату Сади или, быть может, был услышан стук ключей, несмотря на всю осторожность Сирры.

Едва успела она отскочить и спрятаться снова за кроватью, как дверь отворилась.

Вошел капрал и принес пленнику корзину с хлебом и шербетом. Поставив свою ношу на стол, он тотчас же вышел, пожелав Сади спокойной ночи.

Сирра вышла из-за кровати и снова начала пробовать ключи, но все ее старания были бесполезны: ни один из них не подходил.

Между тем наступила полночь. В коридоре слышались шаги. Видно было, что пленника стерегли очень тщательно. О бегстве нечего было и думать, и Сирра была такой же пленницей, как и Сади.

– Ты не веришь, что тебе грозит опасность, – шепнула она. – Мы можем сейчас убедиться в этом. Ляг на постель, как будто бы ты спишь, я спрячусь рядом и буду наблюдать. В этой постели скрыта гибель. Погаси свечи, и мы подождем, что будет.

Сади последовал совету Сирры и, погасив свечи, бросился на постель.

Не прошло и четверти часа, как он увидел при слабом свете, проникавшем через узкое окно, что балдахин постели зашевелился и начал тихо и бесшумно опускаться.

– Берегись! – шепнула Сирра.

– Я не сплю, – тихо отвечал Сади.

– Опасность близка. Балдахин должен опуститься и задушить тебя на постели. Высунь свою голову так, чтобы она осталась на свободе, иначе ты погиб.

Наконец балдахин опустился так низко, что коснулся Сади, и он вдруг почувствовал, что громадная тяжесть давит его грудь. Он едва мог дышать, и не будь его голова свободна, он наверняка был бы задушен.

Прошло около четверти часа, и балдахин снова заколебался. Он стал медленно подниматься и вскоре возвратился на прежнее место. В ту же минуту у дверей послышались шаги.

– Сделай вид, как будто бы ты задушен, – шепнула Сирра, поспешно скрываясь за кроватью.

В ту же минуту дверь отворилась и на пороге показался Гуссейн-паша в сопровождении адъютанта и двух солдат, несших свечи.

Сади лежал как мертвый. С каким удовольствием крикнул бы он негодяю, что он жив и что будет время, когда он отомстит своим врагам. Но мысль о Реции удержала его, и он притворился мертвым.

– Да, ты прав, – сказал Гуссейн, обращаясь к адъютанту. – Он умер. До утра пусть он останется лежать здесь.

С этими словами Гуссейн невольно взглянул на балдахин постели. Казалось, при виде этой адской машины его охватил ужас, так как он поспешно повернулся и молча вышел из комнаты пленника.

Некоторое время слышны были удаляющиеся шаги, затем все стихло.

Всю ночь Реция напрасно прождала возвращения Сирры. Наконец стало светать. Ей нельзя было более оставаться в Сераскириате, не подвергая себя опасности быть узнанной, и поэтому она скрепя сердце подошла к воротам, выходившим на берег, думая тут выйти на свободу.

Солдаты, стоявшие у ворот, были очень удивлены, увидев так рано персидского торговца.

– Как ты сюда попал? – спросил один из них Рецию.

– Я пришел сюда еще вчера, – отвечала Реция, стараясь изменять голос. – Но я опоздал и должен был ночевать на дворе.

– Без приказания караульного офицера никого нельзя выпускать, – сказал солдат. – Назад!

– Но ведь вы видите оба, что я персидский торговец.

– Кто бы ты ни был, но мы тебя не пропустим.

Реция увидела, что ей здесь ничего не добиться, и повернула назад.

Обойдя мимо башни, она направилась к другим воротам, выходившим на дорогу, думая тут попытать счастья.

Солдаты, стоявшие здесь, видели уже накануне персидского торговца.

– Как? Ты уже опять сюда пришел? – спросил один из них, обращаясь к Реции.

– Я пришел еще вчера вечером. Я торговец розовым маслом.

– Да, я тебя знаю, я купил у тебя вчера опиум. Куда же ты девал свой ящик?

– Я сейчас расскажу тебе, что со мной случилось. Твои товарищи требовали опиума, а у меня его больше не было.

– Как? Ты все продал?

– Все. Где же мне было достать опиума? «Ну так принеси нам еще, а пока мы оставим в залог здесь свой ящик», – сказали твои товарищи. Я думал, что они шутят, и ждал до вечера, пока не заснул, но теперь я вижу, что они, пожалуй, и в самом деле не отдадут мне ящик, я вот поэтому и хочу сходить за опиумом.