Генерал Гаспар при этих словах стал серым.

— Благодарю вас за исчерпывающий ответ, — сказал Резанов, поднявшись с дивана. — В свою очередь я имею честь сообщить вам, господин президент, что Советское правительство на ваше предложение об установлении дипломатических отношений приняло решение про установление дипломатических отношений на уровне посольств. Завтра в установленном порядке мною будет передана вся официальная документация. В качестве посла предложена моя кандидатура. Сразу же после того, как будет подписан агреман, я буду готов немедленно приступить к обязанностям посла. А теперь позвольте мне откланяться. Мне необходимо немедленно проинформировать Советское правительство о результатах нашей встречи.

После отбытия Резанова генерал Гаспар не выдержал:

— Надеюсь, ты отдаешь отчет, какие ты взял на себя обязательства? Неужели не разумнее было занять выжидающую позицию? Ты уверен, что Советы способны победить Британию и Америку? Если о сегодняшних переговорах станет известно в Вашингтоне, то через неделю здесь будут авианосцы, которые не оставят от нашей армии последнего солдата, хотя, впрочем, как мне кажется, нас могут прикончить еще раньше. Клянусь, если бы я не знал тебя много лет, то подумал бы, что ты спятил!

— Дорогой друг, думаю, тебе не повредит немного виски, — спокойно произнес Альверде в ответ на горячий монолог друга. — Я не сошел с ума. Просто эти обязательства были единственным способом гарантировать нам безопасность со стороны Советов. Хотя бы на какое-то время. Начну по порядку. Во-первых, как ты заметил, объявить о построении социалистического государства в Бразилии я изначально собирался только после окончания мировой войны. Когда это было бы целесообразно в случае победы Союза. А в случае, если бы Америка заняла положение, аналогичное в нашей истории, можно было бы вообще не объявлять.

Во-вторых, ты помнишь, в нашей истории в феврале сорок пятого президент Варгас отказался от диктаторских методов правления и объявил о введении демократических свобод. Далее, в апреле была осуществлена амнистия политзаключенных, установлены дипломатические отношения с СССР. Введена многопартийная система. Легализована компартия, численность которой к сорок седьмому увеличилась с трех тысяч до ста пятидесяти тысяч человек. На президентских выборах в декабре сорок пятого ее кандидат получил десять процентов голосов. Так что мы только лишь чуть-чуть ускоряем естественный процесс и таким образом снимаем социальное напряжение. В результате мы получим более широкую поддержку народных масс, что, в свою очередь, позволит нам начать уничтожение оппозиции.

— Действительно, у тебя это все звучит как-то попроще… Но я не совсем понял, что ты имел в виду, когда говорил о появлении в Бразилии национальных героев, таких, как Багратион и Петров. Конечно, кто такой Багратион, я знаю, а вот кто такой Петров? — поинтересовался генерал Гаспар.

— Генерал Петров, в реальной истории командующий пятидесятой армией, героически погиб в октябре сорок первого в боях под Ржевом при выходе из окружения. Талантливейший генерал, между прочим. О нем мало кто слышал. Желая погубить талантливого конкурента, Жуков пожертвовал целой армией, не дав своевременного приказа про отступление. Попав в окружение, он не воспользовался присланным самолетом, сражался до конца и застрелился. Позже германское командование приказало похоронить его с воинскими почестями. Когда его перезахоронили, оказалось, что немцы не сняли с него даже золотые часы. — Президент не спеша пригубил виски. — Но я слишком отклонился от разговора. В данном случае я преследовал две цели: первая — показать, что мы отлично осведомлены о причинах поразительных успехов Красной Армии. Вторая причина — я просил Сталина оказать мне услугу. Ты знаешь, что в нашей истории генерал Дутра был полностью подконтрольным госдепу США, а главное, он, уже будучи маршалом, опираясь на армию, стал лидером буржуазно-консервативных сил, которые, недовольные реформами, отстранили от власти Варгаса уже в сорок пятом. Таким образом, поскольку проблему генералитета необходимо решать в любом случае, почему бы не позволить им погибнуть героями.

— М-да. Старый друг, как вижу, у тебя все просчитано. Но все равно мне кажется, что ты все-таки поспешил с предложением о заключении военного договора с Советами, — Гаспар покачал головой.

— Признаюсь, я изначально совершенно не планировал предлагать русским подобное. Но вспомни, еще пару часов назад мы обсуждали битву в Коралловом море. И вероятный исход грядущего сражения при Мидуэе. И тут Резанов прямо сообщает о новом грядущем разгроме американского флота, подтверждая этим, что Советы, несомненно, повлияли и на исход сражения в Коралловом море.

— Честно говоря, я не совсем понимаю, зачем Советам надо было сообщать нам эту информацию, — задумчиво произнес генерал.

— Жозе, это фактически было не сообщение информации, а вопрос ребром. Очевидно, что Сталин уже располагает какой-то информацией о возможной войне с Британией и Америкой. И хочет точно знать, какую сторону мы примем. Заметь, Сталин настолько уверен в победе японского флота, что не побоялся открыто нам об этом сообщить. После разгрома американцы останутся без флота. Новые авианосные соединения будут создаваться не один год. И ничто не помешает японцам со своих авианосцев наносить удары по судостроительным заводам. Кроме того, необходимо помнить, что после капитуляции Германии в руки Советов попадет большая часть флота Рейха, особенно подводный флот. И, пожалуй, главным итогом всех этих событий будет неподписание в июле сорок четвертого Бреттон-Вудского соглашения. Соответственно не будут созданы Международный банк реконструкции и развития и Международный валютный фонд. Доллар не станет мировой резервной валютой наряду с золотом.

— Черт, а ведь ты и здесь оказался прав. Необходимо присоединиться к будущему победителю до победы, а не после и занять место за столом стран-победителей. Поскольку потом наши слова о намерениях будут всего лишь словами, — со вздохом произнес Гаспар, допив виски и положив в пепельницу умирать сигару.

На вечерний Рио, горящий сотнями огоньков, медленно спускалась ночь. Из окна президентского кабинета казалось, что огоньки — это россыпь алмазов и рубинов, разбросанных щедрой рукой по городу. Но двум людям внутри этого самого кабинета было совсем не до красот жемчужины Бразилии…

26 мая 1942 года. Москва, Кремль.

— То есть ви считаэте, что Советский Союз должен уже сейчас вступить в конфронтацию с союзниками? — Расхаживающий по кабинету Сталин приостановился и внимательно посмотрел на генерала Ледникова.

— Ну, не прямо сейчас, товарищ Сталин. Но по итогам войны контроль над Евразией должен быть нами осуществляем в полной мере. И контроль этот нужен нам любой ценой — в том числе и путем конфронтации с США и их сателлитами. — Генерал отпил кофе и посмотрел в прищуренные глаза самого могущественного человека на планете. — Наш народ заслужил это право. Сколько раз мы спасали Европу? От Батыя, от Карла, от Наполеона, от Вильгельма, теперь от Гитлера… сколько можно? И на сей раз Советский Союз должен поставить точку в этом вопросе. — Ледников с громким стуком поставил чашку на поднос. — Контроль над Евразией обезопасит Союз от нападения. Вторжение в таких условиях будет фактически невозможным. Кроме того, наш технологический отрыв, сейчас еще пока только появляющийся, за одно-два последующих десятилетия вырастет на порядки и станет уже непреодолимым.