litbaza книги онлайнФэнтезиПесни Петера Сьлядека - Генри Лайон Олди

Шрифт:

-
+

Интервал:

-
+

Закладка:

Сделать
1 ... 58 59 60 61 62 63 64 65 66 ... 124
Перейти на страницу:

Это все ложь.

Троя пала. Так видела Кассандра. Трои больше нет, а мертвые враги живы, торжествуя на развалинах. Это не праздник, это несчастье. Иначе придется согласиться с безжалостной правотой Гелена, брата-пророка, так и не ставшего предателем: город ликует, ахейцы сгорели, оставшиеся корабли их эскадры отплыли от Тенедоса на запад, спеша удрать на родину, а по берегу, спотыкаясь, идет женщина – убийца Гектора, убийца Ономая, Долона, Париса, многих, многих…

Зловестница.

Обманщица.

– Ложь! Я никого не убивала!

– Не кричи. Я тебя прекрасно слышу.

Кассандра остановилась. Тени, пятна, шепот моря.

– Кто ты? Где ты?!

– Я здесь.

Под массивным камнем, напоминавшем спящую собаку, отдыхал человек. Немолодой, в изношенном хитоне, кутаясь в шерстяной дырявый плащ, он был сродни морю, гальке и ветру – обычный, повседневный. Настоящий. Рядом с человеком лежала такая же потрепанная, но крепкая, как и он сам, кифара.

Аэд. Бродяга-аэд.

Всего лишь.

– Как тебя зовут?

– Славная ночь. Ясновидицы задают вопросы слепым. Хорошо, зови меня Слепцом.

Он и вправду был незряч: глазницы давно заросли диким мясом, уродуя лицо.

– Что ты тут делаешь?

– Радуюсь. А ты?

Вопрос ударил женщину под ложечку. Сбил дыхание, наполнил душу отчаянием. Почему она не в силах радоваться вместе с остальными? Признай Кассандра крах пророческого дара, согласись с победой родного города над захватчиками, прими конец войны как данность – это будет равносильно признанию собственной слепоты.

Это будет: нож в камни, острием вверх, и – упасть в никуда.

– Я никого не убивала, – тихо прошептала она. – Никого. Это ложь.

– Разумеется, – согласился слепой, лаская кифару кончиками узловатых пальцев. – Убивают воины, ты же – слабая женщина. Теперь ты выйдешь замуж. Допустим, за Энея: не такой уж он тебе близкий родич. Или за Антенора. Родишь двух сыновей и одну дочь. Проживешь долгую жизнь. И ни разу больше не произнесешь: «Я вижу!..» Проклятие Аполлона снято. Кассандра больше не пророчица. Ее больше никто не оскорбит недоверием.

Голос слепца наполнился силой: горькой, страшной.

– Аполлон, ты жесток! Вертится хрустальное колесо, год идет за годом, рождая сонмы новых Кассандр, предвещающих зло, – и им верят! Хуже: верят только им! Сотрясая твердь этой верой, колебля небо этой верой, хватая судьбу за горло липкими холодными лапами этой проклятой веры: дай! дай беду! А судьбе очень тяжело по-прежнему оставаться незрячей… Судьба устала закрывать глаза…

Кассандра присела рядом, не обращая внимания на ноги, сбитые в кровь.

– Аэд, я говорила правду. Я не виновата, что меня обманули.

– За время осады в Трое рождались дети. Почему ты не предсказывала матерям удачные роды?

– Я…

– Девственницы кричали от счастья в объятиях юношей. Почему ты не пророчила им завтрашний день: хмельной, радостный, улыбающийся?!

– Аэд, ты…

– Поэты сочиняли гимны. Воины возвращались из боя живыми. Стены держались до конца. Хлеб оставался хлебом, а вино – вином. Почему Кассандра ни слова не сказала об этом?!

– Перестань! Какое это все имело значение?!

– Глупая, несчастная девочка… Только это и имело значение. Вот: Троя ликует, а Кассандра страдает на берегу, возле бродяги-калеки. Ладно, я утешу тебя. Утром я пойду дальше: петь людям песни о падении Трои. Мы с тобой убьем Агамемнона руками его жены в далеких Микенах. Младенца-сына Андромахи мы похороним на рассвете с разбитой головой. Твой отец скончается от чужого меча. О, мы воспоем кровь и бронзу! Что мы сделаем с Одиссеем?

Кассандра зажмурилась. В словах аэда крылась истина-оборотень. Женщину охватил сладкий ужас.

– Пусть скитается, – ответила она, глядя в будущее и ничего не видя в серой пелене. – Долго. Очень долго. И даже вернувшись на родину, пусть не найдет счастья.

– Хорошо. Аякс Малый – что мы сделаем с ним?

– Пускай погибнет в море, богохульствуя. От руки богов.

– Пускай. Но вначале он схватит тебя за волосы, отрывая от алтаря. Кстати, тебя мы тоже убьем. И довольно скоро. Хочешь сперва испытать насилие? Чтобы пророчество оказалось верным даже в мелочах?!

– Аэд, я боюсь…

– Не бойся. Для тебя все позади. Но не для меня. Я понесу правоту Кассандры дальше, оставив за спиной счастливую Трою, и спустя века люди скажут: да, было именно так. Ты победишь, Кассандра. Несчастная, ты победила уже сегодня. Просто ты еще не знаешь всей правды. Отдыхай. Я поделюсь с тобой плащом. Здесь сыро, ты можешь простудиться. К сожалению, ни один пророк в мире не предскажет: вот нищий бродяга через минуту уступит свой плащ бедной женщине. Пророки слепы. В их слепоте кишит смерть и пылает огонь. Увлекательное, достоверное зрелище! Ловушка. Западня для глупцов, стремящихся всякий день жить завтра. Кассандра была последней, кому не верили. А жаль…

Море тянулось к двум людям на берегу, мечтая согреться.

– Спи, Кассандра. Все хорошо.

– Это правда?

– Это правда.

* * *

Солнечные зайчики играли в расшибалочку, едва не опрокидывая столы и скамьи. Зайчикам было смешно. В разгар дня слушать про ночь и костры… Люди все-таки безнадежные, пустые существа. Дунь любому в ухо – загудит, словно в кувшине: бу-у-у! А что «бу-у», зачем «бу-у» и к какому столбу его прислонить – неизвестно.

Профессор снял мантию, аккуратно сложил и повесил на край кафедры.

– Доктор Цепеш в библиотеке, – сказал он, надевая шляпу из тончайшего кастора.

– Его там нет, – машинально ответил Сьлядек. – Я смотрел.

И испугался: не обидел ли он слепого этим словом: «смотрел»?

– Его там не было. А сейчас есть. Зашел взять «Трактат о глоссах» Диего Ортиса. Если ты поспешишь, застанешь доктора в читальном зале.

Петер Сьлядек встал.

– Извините, – невпопад брякнул лютнист и быстро поправился: – Я хотел сказать: спасибо…

Но профессор уже забыл о своем единственном слушателе. Оправив кружевной воротник сюртука, он подошел к окну, двигаясь слишком уверенно для незрячего; впрочем, Петера это взволновало не слишком. Бродяга внезапно задумался о том, что окна всегда были одинаковы. Хоть сейчас, хоть тыщу лет назад, здесь, в Каваррене или в чертовой Трое, о какой рассказывал слепец. Одинаковы в коренном, главном смысле, плохо выразимом словами. Менялись рамы и подоконники, натягивался бычий пузырь, промасленная бумага или вставлялось стекло, но окна по-прежнему впускали в дом свет и свежий воздух, позволяя видеть и дышать. Наверное, люди за окнами тоже оставались такими, какими были всегда, меняя лишь одежду и манеры, словно змеи – кожу. Странная мысль явилась и исчезла, оставив по себе неприятное чувство усталости.

1 ... 58 59 60 61 62 63 64 65 66 ... 124
Перейти на страницу:

Комментарии
Минимальная длина комментария - 20 знаков. Уважайте себя и других!
Комментариев еще нет. Хотите быть первым?