Рейчел заколебалась, но потом все же повернула ручку. Дверь приоткрылась.

Все тихо.

Она медленно потянула дверь на себя и отворила ее. Тихо. Только мухи с оглушительным жужжанием полетели на свет. Она отогнала их нетерпеливым взмахом руки.

– Босх, я вхожу.

И Рейчел вошла в трейлер. Мух стало больше. Они были повсюду. Запах сделался невыносимым, он забивал ноздри, легкие – все.

Когда глаза после яркого солнечного света постепенно привыкли к царящему в трейлере полумраку, Рейчел увидела фотографии. Они были рассыпаны по столу, прикреплены к стене и дверце холодильника. Фотографии жертв – живых и мертвых, рыдающих, умоляющих, – ужасное зрелище. Обеденный стол был превращен в рабочее место. С одной стороны темнел ноутбук, подсоединенный к принтеру, с другой лежали три пачки фотографий. Рейчел начала просматривать самую большую, узнавая тех самых исчезнувших людей, что были на снимках, которые она взяла в Ясный. Только в отличие от последних на столе ждали не семейные фотографии. Убийца и его жертвы – вот что на них было запечатлено. Во взглядах, направленных прямо в объектив аппарата, застыла мольба о пощаде. Рейчел отметила, что все снимки сделаны с верхней точки, фотограф – Бэкус – как бы нависал над несчастными.

Когда рассматривать снимки стало совсем уж невмоготу, Рейчел отложила их в сторону и принялась за вторую пачку. Фотографий здесь было поменьше. Женщина с двумя детьми в торговом центре. Эти она даже смотреть не стала, собиралась было перейти к последней пачке, придавленной к столу фотокамерой, как на пороге появился Босх:

– Рейчел, что дальше?

– Не беспокойтесь. У нас в запасе еще пять, может, даже десять минут. Как услышим, что вертолеты приближаются, тут же уйдем, пусть сами разбираются. А пока я хочу посмотреть...

– Да я не о том, соревноваться с вашими ребятами не собираюсь. Меня занимает другое. Почему дверь не заперта? Что-то тут не так... – Увидев фотографии, Босх оборвал себя на полуслове.

Она высвободила третью пачку. Первый же снимок ошеломил Рейчел – это была ее собственная фотография. Чтобы сообразить, где она была сделана, много времени не понадобилось.

– Стало быть, все это время он не отставал от меня ни на шаг, – задумчиво сказала она.

– О чем это вы? – вскинулся Босх.

– Это аэропорт Чикаго. Я там делала пересадку. А Бэкус, выходит, следовал за мной.

Она быстро перебрала пачку. Шесть снимков, на всех она – в день своего длинного путешествия. На последней фотографии рядом с Рейчел стоит Черри Дей, в руках у той картонка с надписью "Боб Бэкус".

– Он следил за мной.

– Как прежде следил за Терри.

Босх потянулся к принтеру и кончиками ногтей, аккуратно, чтобы не оставить следов, вытянул фотографию – последнюю из тех, что печатал здесь Бэкус. На ней был запечатлен фасад обычного, ничем не примечательного двухэтажного дома. У подъезда стоит фургон. К водительской дверце прислонился пожилой мужчина со связкой ключей в руке. Он разглядывает ее, словно подбирает нужный, которым отпирается фургон.

Босх протянул снимок Рейчел:

– Кто это?

Она долго разглядывала фотографию.

– Нет, не знаю.

– А что за дом?

– Тоже в первый раз вижу.

Босх собрался вернуть снимок на место, чтобы следователи не заметили их вторжения.

Рейчел вышла в коридор, ведущий к закрытой двери, по пути заглянула в ванную. Чисто – если не считать, конечно, валяющихся повсюду дохлых мух. На дне ванны разложены одеяло и две подушки, словно кто-то готовился ко сну. Она вспомнила оперативку на Бэкуса и физически почувствовала, как у нее сводит желудок.

Рейчел вышла из ванной и двинулась к закрытой двери в конце коридора.

– Это здесь вы заметили тело? – спросила она.

Босх похолодел.

– Рейчел...

* * *

Она не остановилась. Нажала на ручку и потянула на себя дверь. Раздался резкий металлический звук, вроде как не от замка даже – мне такого раньше слышать не приходилось. Только тут Рейчел застыла на месте.

– Гарри?

Я шагнул в ее сторону.

– Что там?

– Гарри!

Она с трудом повернулась в тесном коридоре и, прижавшись к деревянной панели, уступила мне место. Я заглянул внутрь – на кровати лежало тело. Мужчина в черной ковбойской шляпе, надвинутой так низко, что лица не видно. В правой руке пистолет. Слева, в районе сердца, след от пулевого ранения.

Вокруг жужжали мухи, откуда-то издали доносился другой, заглушающий их шум.

В глаза бросился валяющийся на полу пучок проводков; похоже, они обработаны химикатами, что делает возгорание возможным в любых условиях, даже под водой.

И провода действительно горели! Горели быстро, огонь уже не остановить. Фута четыре смотанной проволоки лежали на виду, далее она тянулась куда-то под кровать. Рейчел наклонилась и потянула ее на себя.

– Стойте! Только хуже будет! Мы... черт, надо смываться, да побыстрее!

– Нет! Мы должны...

– Нет у нас времени спорить. А ну, живо! Вперед! Бегите!

Я вытолкнул Рейчел в коридор, закрыл собой проем двери, не давая ей вернуться. Начал отступать, не сводя глаз с распростертого на кровати тела. Решив, что теперь-то уж Рейчел сдалась, я повернулся – и она молнией метнулась мимо меня.

– Нужен материал для ДНК! – выкрикнула она и, наклонившись над кроватью, сорвала с головы самоубийцы шляпу. Открылось совершенно бесформенное, посеревшее от разложения лицо. Рейчел отпрянула от кровати и бросилась в коридор.

Мне оставалось лишь восхищаться ею. На полях наверняка остались частицы кожи и волос, по которым можно восстановить ДНК покойника. Подняв руку со шляпой, Рейчел бросилась к выходу. Я посмотрел вниз – огонь уже переместился под кровать.

– Это он? – крикнула она через плечо.

Понятно, кто – он. Человек, который был на яхте у Терри Маккалеба. Бэкус.

– Не знаю! Нет времени! Не останавливайтесь! Вперед! Вперед!

Я выскочил наружу через две секунды после Рейчел. Она уже бежала в сторону скалы "Титаник". Я последовал за ней, но не успел сделать и пяти шагов, как за спиной у меня раздался оглушительный грохот. Уши заложило словно ватой. Меня швырнуло на землю. Я вспомнил, как на военных сборах учили группироваться при падении, и это позволило мне откатиться на несколько лишних ярдов.

Время текло медленно и беспорядочно. Сначала мне казалось, будто я бегу. Затем – что стою на коленях, упираясь руками в землю, с открытыми глазами, стараюсь поднять голову. Какая-то махина на миг заслонила солнце. Я ухитрился бросить взгляд наверх и увидел в тридцати футах над собой остов трейлера. Стены и крыша не пострадали. Казалось, он парит в воздухе. И тут же – с грохотом рушится вниз в десяти ярдах от меня. В землю врезаются острые как бритва куски искореженного металла. Звук раздался такой, будто с фуры на ходу свалились пять автомобилей разом.