Сердце у Вэнса стучало, как паровой молот.

- Дэнни, давай-ка скатаем к Хитрюге домой. Мне чертовски не нравится то, что я вижу.

- Да, сэр. - Дэнни взглянул на застекленный шкаф, где хранился их арсенал, и Вэнс прочел его мысли, потому что сам думал о том же.

- Достань мне дробовик, - велел Вэнс. - Себе возьмешь винтовку. Да заряди.

Дэнни взял связку ключей и отпер шкаф.

- Не... убоюсь никакого... - Слова застревали у Джинджер в горле. Не убоюсь никакого... не убоюсь никакого... - Она не могла заставить себя выговорить следующее слово. По лицу опять потекли слезы.

- Кёрт, отвези Джинджер в клинику. Найдешь Эрли и скажешь ему...

- Да пошел ты! - запротестовал Кёрт. Он не хотел иметь с этим ничего общего. - Что я тебе, легавый!

- С этой минуты - да. Присягу принесешь потом. А сейчас делай, что говорят: забери туда Джинджер и доложи Эрли, как ее нашел. - Вэнс взял у Дэнни дробовик и положил в карман патроны.

- Э... а что, по-твоему, случилось? - голос Кёрта дрожал. - Я хочу сказать, с Хитрюгой?

- Не знаю, но мы собираемся это выяснить. Джинджер, я хочу, чтобы ты поехала с Кёртом. Хорошо? Ты меня слышишь?

- Не убоюсь никакого... - Она плотно зажмурилась и снова открыла глаза. - Не убоюсь никакого...

- Эд, не знаю, - сказал Кёрт. - Не гожусь я в помощники шерифа. Может, найдешь кого другого ее возить?

- О, Господи! - крикнул Вэнс, взвинченный до предела. Джинджер дернулась, заскулила и попятилась. - Эй! Я тебе заплачу! - Он полез в задний карман, вынул бумажник и раскрыл его. Там оказалась только пятидолларовая банкнота. - Вот, на! Купишь в "Колючей проволоке" свою поганую бутылку, только пошевеливайся!

Кёрт облизнул нижнюю губу. Его рука нырнула в бумажник и вынырнула, разбогатев на пять долларов.

Вэнс осторожно взял Джинджер под руку и повел из кабинета. Она покорно шла за ним, оставляя кровавые следы, а от сдавленного шепота "Не убоюсь... не убоюсь" у шерифа по спине бежали мурашки. Дэнни запер за ними дверь. Кёрт отвел сумасшедшую к своему "бьюику", усадил в машину и поехал в больницу. Выхлопная трубка волочилась по мостовой, высекая искры.

Патрульную машину вел Вэнс. Дэнни молча сидел рядом, судорожно стискивая винтовку. Дом Хитрюги Крича, выстроенный из песчаника, с красной черепичной крышей, стоял неподалеку от угла Селеста- и Брасос-стрит. Входная дверь была распахнута настежь. В доме шериф с помощником заметили слабый свет не то свечей, не то ламп, однако никаких признаков Хитрюги не было. Вэнс притормозил у тротуара. Они вышли из машины и двинулись по засыпанной галькой дорожке.

Примерно в восьми футах от двери у Вэнса отнялись ноги. Он увидел лежащий на высохшем газоне тапок Джинджер. В животе заворочался холод двери напоминали пасть, готовую сжевать его, стоит только переступить порог. Ему показалось, что где-то очень далеко юношеские голоса издевательски выкрикивают: "Бурро! Бурро! Бурро!"

- Шериф, - Дэнни остановился у двери. - Вы в порядке? - В тусклом лиловом свете лицо Вэнса лоснилось от пота.

- Ага. Все отлично. - Он нагнулся и принялся растирать колени. Болячки старого футболиста - иногда, бывает, прихватывает.

- Вот уж не знал, что вы играли в футбол.

- Дело прошлое. - Вэнс весь вспотел: лицо, грудь, спина, зад. Холодный, липкий пот. Его обязанности шерифа ограничивались разгоном драк, расследованием дорожно-транспортных происшествий и розыском пропавших собак. Стрелять при исполнении служебных обязанностей ему еще не приходилось. При мысли, что надо войти в этот дом и увидеть, что же свело Джинджер Крич с ума, яйца шерифа зачесались, словно битком набитые пауками.

- Хотите, чтобы я вошел? - спросил Дэнни.

"Да", чуть не сболтнул Вэнс. Но чем дольше он сверлил взглядом дверь, тем отчетливее понимал, что первым должен войти сам. Должен, потому что он - шериф. Кроме того, у него был дробовик, а у Дэнни - винтовка. Что бы ни пряталось в темноте за дверью, он его изрешетит.

- Нет, - сипло сказал он. - Первым пойду я.

Вэнсу понадобилось собрать всю свою дряблую силу воли, чтобы сдвинуться с места. Он замялся в хищно зияющем дверном проеме... и вошел в дом Крича. Под правым башмаком мяукнула оторванная половица.

- Хитрюга! - окликнул Вэнс и не совладал с голосом. - Хитрюга, где ты?

Полицейские пошли на свет через холл в гостиную, где отбрасывала тени пара керосиновых ламп, а от пола к потолку слоями плыла пыль.

- Шериф, взгляните! - Дэнни первым увидел дыру с зазубренными краями и теперь показывал на нее. Вэнс приблизился к провалу в полу. Они с Дэнни остановились у края, заглядывая вниз, во тьму.

"Скрип-скрип. Скрип-скрип."

Оба одновременно подняли глаза, и оба увидели.

В дальнем углу комнаты кто-то качался в кресле-качалке: вперед-назад, вперед-назад. На полу возле кресла лежал разорванный "Географический журнал".

"Скрип-скрип. Скрип-скрип."

- Х-хитрюга? - прошептал Вэнс.

- Здорово, - сказал Хитрюга Крич. Его лицо почти целиком скрывала тень, но он по-прежнему был в желто-синей клетчатой куртке, темно-синих брюках, жемчужно-серой сорочке и двухцветных кроссовках. Рыжие прямые волосы были гладко зачесаны на макушку, руки сложены на коленях. Хитрюга качался.

- Что... что происходит? - спросил Вэнс. - Джинджер чуть с ума...

- Здорово, - снова сказал человек в кресле, продолжая раскачиваться. Лицо его было совершенно бесцветным, лишь поблескивали глаза, отражая свет двух уцелевших ламп, свисавших с люстры-колеса. Само колесо было сломано. "Скрип-скрип", - не умолкали полозья качалки.

Голос, подумал Вэнс: странный у него голос. Хриплый, как басы церковного органа. Да, этот голос по звучанию напоминал голос Хитрюги, но при этом... отличался от него.

Поблескивающие глазки пристально следили за шерифом.

- Ты - лицо, наделенное властью. Так? - гнусаво прогудел голос.

- Я Эд Вэнс. Ты меня знаешь. Ладно, Хитрюга. В чем дело! - Ноги Вэнса снова приросли к полу. У Хитрюги было что-то неладно со ртом.

- Эд Вэнс. - Хитрюга легонько склонил голову на сторону. - Эд Вэнс, повторил он, словно прежде ни разу не слышал этого имени и хотел убедиться, что не забудет его. - Я знал, что пришлют представителя власти. То есть тебя, так?

Вэнс посмотрел на Дэнни. Паренек стоял ни жив ни мертв, прижимая винтовку к груди. Ритм речи Хитрюги Крича, категоричность фраз, неторопливый говорок - все было как надо, вот только эта таящаяся в голосе органная нота, хрипотца, словно горло Хитрюги забила мокрота...

- Тогда задам-ка я тебе вопрос, коллега, - сказала сидящая в кресле-качалке фигура. - Кто хранитель?