Зэйн посмотрел на нее, но она уже знала, что он скажет.

– Ее врачом был Джулиан Хантер.

Гэбриел вскочил на ноги:

– Я знал, что он подонок! Но вы пытались вернуть ее? Нельзя было ее депрограммировать?

– Пытался, но он делал все, чтобы мы с ней больше не встретились. В конце концов я сдался, и мы развелись.

Блайт была вне себя от возмущения:

– То есть этот человек использовал свое служебное положение, чтобы настроить ее против вас и жениться на ней самому?

– Именно так.

– Так почему вы не заявили на него? – спросил Эд. – Он потерял бы лицензию, а может, и в тюрьму бы сел.

– Я хотел, но меня бы обвинили в насилии. Она так и сказала мне, что я насильник. И пригрозила донести моему начальнику, что я избивал ее. Хантер убедил Кассандру, что я столкнул ее с лестницы, из-за чего случился выкидыш. Через несколько лет я переехал из Бостона сюда, по работе, и когда паковал вещи, нашел ее дневник. Там была запись о том дне, когда я якобы столкнул ее. А я знал, что меня тогда целую неделю не было в городе, я уехал в командировку и мог это доказать. Я отнес дневник к ней на работу и оставил для нее. Она перезвонила мне через несколько месяцев. Я сказал ей, что так называемый муж, доктор Хантер, каким-то образом сумел ее обмануть.

– А она что ответила? – спросил Гэбриел уже спокойнее.

– Она была расстроена, повторяла, что он все время за ней следит, что он деспотичен. Собиралась забрать дочку и уйти от него.

Он вздохнул:

– Я только хотел доказать, что не сделал ей ничего плохого. И больше я о ней ничего не слышал.

– Ничего странного, – сказала Джиджи. – Наверное, у них была стычка и Джулиан сделал что-то такое, из-за чего она и оказалась на дороге ночью одна.

Зэйн выглядел подавленным.

– Может, зря я все рассказал ей.

Гэбриел покачал головой:

– Вы ни в чем не виноваты.

Он протянул Зэйну свой телефон:

– Но вы можете подтвердить, что это ваша бывшая жена?

Зэйн взял телефон, но тут же поднял глаза:

– Нет, это не Кассандра, – он снова посмотрел на фотографию. – Немного похожа, но точно не она.

Блайт и Джиджи обменялись взглядами.

– Джулиан Хантер утверждает, что она попала в страшную аварию и ей пришлось восстанавливать лицо, – сказал Эд. – Могла ли она измениться настолько, если учесть серию пластических операций?

Зэйн нахмурился:

– Дайте взглянуть еще раз.

Он увеличил изображение и еще категоричнее покачал головой:

– Если только авария изменила ей форму лица, а карие глаза поменяла на зеленые.

Тут его лицо побелело.

– Если Джулиан выдает эту женщину за Кассандру, что же произошло с моей бывшей женой?

– Не знаю, но мы должны ехать в Бостон. Срочно, – отчеканил Эд. – Все это очень плохо.

Они встали и подхватили сумки, а у Блайт внутри все сжалось. Только бы не опоздать.

На минуту я крепко, до боли, зажмуриваю глаза, готовясь выпить таблетки. Дышу глубоко и медленно, призывая все свое мужество. Чувствую на плече руку Джулиана и вздрагиваю. «Пора», – говорит он. Открываю глаза и смотрю на пригоршню таблеток у себя на ладони. Поднимаю взгляд к потолку в надежде, что на мою душу снизойдет покой.

Однако вместо образов мира и покоя я замечаю кое-что в верхнем углу, где смыкаются стены. Я моргаю и прищуриваюсь, желая удостовериться, что не ошиблась. И меня озаряет догадка.

Рука Джулиана сжимает мое плечо. Он становится передо мной и силой вставляет мне в руку стакан воды. Но я не глотаю таблетки. Микроскопическая камера, подвешенная в углу, говорит мне, что я не психопатка и не параноик. Он шпионил за мной. Снова взглядываю туда краем глаза. Там и колонка. Голоса были реальными, но их записал Джулиан. Это не я сумасшедшая, а он.

– Давай. Если ты сейчас не примешь остальные, тебе станет по-настоящему плохо, – с нажимом говорит он напряженным от нетерпения голосом.

Лихорадочно соображаю. Нужно что-то предпринять. Думай, выиграй время.

– Я хочу кое-что добавить в письме, – говорю я, высыпая таблетки на стол и выдвигая ящик, в который он у меня на глазах положил письмо. Но вместо письма я вижу часы, подаренные Джиджи, и якобы пропавший флакон духов. Джулиан смеется:

– Ну надо же! Часы, которые куда-то запропастились.

– Ты брал мои вещи и прятал их. Ты хотел внушить мне, что я схожу с ума, – говорю я, вспоминая каждый случай. – Книжка Валентины? Твои ключи от машины?

– Наконец-то дошло, – презрительно бросает он и сгребает в ладонь таблетки. Схватив одной рукой мой подбородок и оттянув нижнюю челюсть, он заталкивает мне их в рот и приказывает глотать.

Подняв голову, чтобы встретиться с ним взглядом, я с силой выплевываю ему в лицо таблетки и швыряю стакан через всю комнату так, что он разбивается о стену. Джулиан отирает лицо. В глазах его бешенство, на шее бьется вздувшаяся жила.

– Ах ты сука, – говорит он, хватая меня за волосы и стаскивая со стула.

Я пытаюсь вырваться, но он держит слишком крепко и тащит меня по полу. Кожа головы горит от боли. Мне удается зацепиться за ножку кровати, и Джулиан наконец отпускает меня. Он с омерзением смотрит, как я пытаюсь соскрести себя с пола.

– Ты.

Он толкает меня рукой в грудь.

– Я давно должен был избавиться от тебя. Ты была жалкой заменой Кассандре.

Он толкает меня еще и еще, пока я не оказываюсь прижата к стене.

– Ты никогда не заслуживала ее имени. Она была для меня всем. И она дала мне Валентину. Ты и в подметки не годишься Кассандре, Эмилия.

Я нахмуриваюсь.

– Да, Эмилия. Твое настоящее имя. Люди с простреленными лицами из твоих снов? Это твоя семья, Эмилия. Твоя ненормальная семейка, и все они теперь мертвы, – со злорадством выплевывает эти слова Джулиан.

Я цепенею от потрясения. Шарю в памяти, но воспоминания не приходят.

– Что значит она дала тебе Валентину? Валентина моя дочь! А Соня, как же она?

Он смеется:

– Не было никакой Сони. А ты не мать Валентине.

– Не может быть. Я знаю, она мой ребенок – я люблю ее!

Прежде чем я успеваю отшатнуться, Джулиан бьет кулаком в стену, в двух сантиметрах от моей головы.

– Я помогал тебе забыть, но разве ты ценила мою помощь? Нет. Ты сбежала от меня. И от Валентины. Вот как ты отплатила мне за все, что я для тебя сделал. Неблагодарная сволочь.

У него взгляд безумца. Если я хоть как-то не утихомирю его, он попытается меня убить.