— Вот именно, — было видно, как Розов ставит точку в конце длинного предложения. — Поэтому мне кажется, что вы видели перед собой не Внутреннего Советчика, а образ, воплощение мучающих вас проблем. Понимаете меня?

Доктор Розов встал и опять заходил по комнате в такт настенному маятнику.

— Вот от этих проблем, страхов, депрессий я хочу помочь вам избавиться.

Он встал за противоположным креслом, опираясь на него руками. Сейчас он был похож на большую хищную птицу, влетевшую в кабинет и севшую на спинку кресла. Ане показалось, что птица смотрит на нее, как на будущую добычу.

— Офелия не утонула, она живет в вас, Анна Алексеевна. Пьеса не сыграна до конца, страхи, сомнения, неуверенность, воплощенные в этом образе, мешают вам жить, вызывают видения, толкают на непредсказуемые поступки. Чтобы вы жили нормальной жизнью, Офелия должна умереть.

— Я должна вернуться в этот лес и убить ее?

— Нет, вам это не удастся. Но вспомните психотренинг наших предков. Они поражали своими копьями и каменными топорами нарисованных на скале животных. Иногда они поражали в инсценированной охоте переодетого в оленя или мамонта шамана. Это не детские шалости на заре цивилизации, а хорошо продуманная, доведенная до совершенства система психотренинга, избавлявшая наших предков от страха, неуверенности.

С ее помощью они выжили и дали жизнь следующим поколениям, то есть нам с вами. Приблизительно этим мы и будем завтра заниматься.

— Будем готовиться к охоте? — улыбнулась Аня.

— Будем охотиться за вашими страхами, — уточнил доктор Розов. — Офелия по пьесе должна утонуть, она и утонет завтра. С ней уйдут глубоко на дно ваши страхи.

— Я должна буду тонуть в Финском заливе?

— Тонуть будет Офелия, а не вы. Вам нужно будет сыграть ее роль до определенного момента. И Финский залив для этого не годится. Здесь неподалеку есть лесное озеро. Вы еще там не были? Очень живописное место. Вам понравится…

За ужином бухгалтер Татьяна Викторовна была чем-то раздражена и озлоблена, Анатоль — потерян и расстроен.

— Кто придумал эту молочнокислую диету и фруктовые супы? — бормотал он. — Человек — это животное. Он должен рвать зубами мясо и глодать кости, — говорил он слабеющим голосом, виновато поглядывая на Татьяну Викторовну. — Хоть бы яичко на ужин дали.

— Плохому танцору они мешают, а кое-кому уже не помогают, — заметила бухгалтер «Спецтуннеля», даже не глядя на «хищника».

— Просто мужчине не надо отклоняться от своего представления о женщине, — сказал на это Анатоль, поглядывая искоса то на Аню, то на Ольгу Владимировну, которые низко опускали головы и старались не смотреть друг на друга, чтобы не расхохотаться. — Вот гепард охотится за антилопами Томпсона, львы за зебрами и антилопами гну… Их бы постигла большая неудача, если бы они вдруг напали на бегемота.

Татьяна Викторовна, пока он говорил, делала вид, что не слушает, но при упоминании этого млекопитающего она бросила десертную ложечку на блюдце, чтобы было больше звона.

— Да мне лучшие мужчины «Спецтуннеля» говорят, что у меня самые красивые ноги среди всех строительных трестов! — воскликнула она с большим достоинством.

— В день получки говорят? — спросил ехидно Анатоль, понемногу начавший оправляться после своего досадного поражения.

— Даже когда она задерживается! — яростно парировала бухгалтер, но неожиданно смягчилась. — За внучатами тебя надо бегать, дедушка. «Миленькие детки, дайте только срок — будет вам и белка, будет и свисток…» Свисток тебе, Анатоль, пора из дерева вытачивать, а белка твоя уже ускакала навсегда…

Она встала из-за стола и гордо пошла к выходу, как всегда в короткой юбке, жертва обмана своих сотрудников, ожидавших зарплаты.

— А может, она права? — спросил Анатоль, провожая ее потухшим взглядом.

— Вы насчет ног Татьяны Викторовны? — спросила Ольга Владимировна.

— Нет, насчет свистка… простите… насчет белки. Все-таки хотелось бы, чтобы эта белка была не бухгалтером, а вами, Ольга Владимировна, и вами, Анечка. Но, видно, ничего тут уже не поделаешь.

Он вскочил из-за стола, шаркнул ножкой, поклонился дамам, как юный корнет, и легкой, но дававшейся ему с большим трудом, походкой тоже направился к выходу.

— Ты, кажется, слишком дисциплинированная пациентка, — сказала Ольга Владимировна, когда они с Аней остались за столиком вдвоем. — По-моему, не все таблетки надо глотать. Не на все психологические эксперименты надо соглашаться. К тому же еще не известно, что это были видения.

— Оля, ты права, — после совместного крещения холодной водой залива они были на «ты». — Я бы никогда не поверила в такие опыты и не стала участвовать в языческом камлании, если бы я своими глазами не видела Офелии. Не из кино, не из спектакля, а откуда-то из совсем другого мира, который ко мне имеет прямое отношение. В ее странных словах было столько близкого и понятного мне, как сейчас с тобой. Только рядом с тобой мне спокойно, а там мне было тревожно, как-то не по себе.

— Поэтому твоим ангелом-хранителем должна быть я, а не сумасшедшая Офелия. Ты, вообще, можешь восстановить, что она говорила?

— Ты говоришь: она. Но ведь это — тоже я, это часть меня, только поднявшаяся из глубины бессознательного, из тихого омута. Если не утопить ее сейчас, не отправить назад в омут, она захватит меня всю, без остатка.

— Я сейчас пойду к этому доктору Розову и скажу, что мы вчера уже искупались. Поэтому нельзя ли это купание задним числом засчитать, как обряд утопления Офелии? Вот увидишь, он согласится. Современная психопатия, то есть психиатрия, наверняка, может поправить тебе подсознание и излечить любой синдром в обратном порядке, как раньше делали католические священники. Давай я схожу к нему и куплю у него для тебя индульгенцию, что Офелия утоплена вчерашним днем. К тому же ты уверена, что вода в озере теплее, чем в заливе? Или Офелия будет топиться с водкой и костром?

— За компанию с тобой в роли Катерины Кабановой из «Грозы», — улыбнулась Аня.

— Спасибо, мне Катерина Кабанова в роли Внутреннего Советчика не нужна. «Почему люди не летают, как птицы?» Вот дура! Потому что нет крыльев, перьев и удельный вес не тот… Слушай, Аня, а давай сбежим из этого санатория, купим путевки и махнем… в Данию, к принцу Гамлету, в Эльсинор. Купим там куклу Офелии, для туристов они, наверняка, продаются. И утопим ее тебе на здоровье. Если уж так тебя забрало.

— Вот именно забрало, Оля. Как тебе сказать? Я должна пройти этот путь до конца. Не смейся! К тому же нырять никуда не надо. Доктор Розов сказал, что достаточно будет бросить венок в воду. Да и вообще Розов велел мне молчать, как рыбе, об этом опыте, потому что мне необходимо полное сосредоточение и одиночество, иначе… А что иначе? Я ему клятвенно обещала молчать. А вот взяла и тебе все разболтала.

— Ну хоть на этом спасибо, — покачала головой Ольга Владимировна. — Но учти, что мне эта история совсем не нравится. Что-то не в порядке в датском королевстве…