В этот же день противник занял Пинск, взяв после двухдневного штурма ротный опорный пункт. Однако 4-я армия Серпилина продолжала удерживать армейский оборонительный рубеж по реке Ясельда. Полк вечером этого дня вышел к населенному пункту Федоры, где его уже ждала колонна грузовиков армейского автобата. Утром 7 июля, после 60-километрового ночного марша по проселочным дорогам, полк прибыл в Лунинец, где располагался штаб 117-й дивизии. В Федорах на Гаврилова, его командиров и бойцов набросилась целая свора корреспондентов, прибывших с автобатом. Всю ночь корреспонденты тряслись вместе с личным составом полка в кузовах машин, не давая спать бойцам и командирам своими расспросами. Самому Гаврилову не давал спать корреспондент «Красной звезды» Кирилл Симонов. Смертельно уставший Иван Васильевич часа два отвечал на его вопросы. Послать подальше Симонова мешала предъявленная им собственноручная записка командарма, просившего уважить корреспондента. Тем не менее в дороге удалось соснуть часа два. Ухабы и рытвины разбитых грунтовок этому никак не помешали.

В Лунинце полк встретил сам командующий, прилетевший по такому случаю на самолете из Ивацевичей, где базировался штаб армии. Сразу по прибытии провели торжественное построение. В строю стояли 862 человека из состава гарнизона крепости и 260 человек из разведбата. Исхудавшие, заросшие щетиной, в вылинявшем, порванном и кое-как заштопанном обмундировании, стояли бойцы и командиры сводного полка. Командарм в сопровождении Гаврилова с Иваницким прошел вдоль всего строя, здороваясь за руку со многими командирами и бойцами. Затем Серпилин из кузова полуторки, игравшего роль трибуны, обратился к бойцам с прочувствованной речью.

– Товарищи бойцы и командиры! Сынки! Вы с честью выполнили сложнейшее и труднейшее задание командования, покрыли славой знамя своего полка. Многие ваши товарищи погибли в неравном сражении. Но и враг понес тяжелые, во много раз большие потери. Ваша геройская оборона, сравнимая с обороной Севастополя, Порт-Артура, Плевной и Бородино, позволила армии задержать наступление противника на две недели, а Советской стране провести без помех мобилизацию. За вашим подвигом, благодаря ежедневным сводкам Совинформбюро, с замиранием сердца следила вся страна. И вся наша 4-я армия благодаря вашей стойкости тоже выполнила свою задачу. Теперь за нашей спиной на старой границе готова встретить врага полностью укомплектованная и оснащенная всем необходимым вся могучая Красная Армия. Дальше враг не пройдет! Благодарю за стойкость каждого из вас лично! Вечная память всем вашим погибшим товарищам!

В заключение речи командарм передал благодарность Верховного Главнокомандующего товарища Сталина. Затем личный состав был накормлен и отправлен в баню, устроенную дивизионным банно-прачечным отрядом.

После бани на банкете в импровизированной столовой, развернутой в большой палатке в лесу, Павел Федорович принял командование сводного полка, лично пожал каждому командиру руку и еще раз сердечно поблагодарил всех. Не обошлось и без тостов под выпивку и закуску. Под конец праздничного завтрака командарм объявил дальнейшую судьбу личного состава сводного полка. Разведбат Падерина возвращался в дивизию, артиллеристы Иваницкого и пограничники Кижеватова направлялись в запасной полк армии, а полк Гаврилова отводился в тыл на пополнение.

После банкета, отпустив всех командиров, Серпилин приказал Гаврилову и Иваницкому остаться. Их двоих он ошеломил сообщением, что вечером они вместе с тридцатью наиболее отличившимися бойцами и командирами вылетают на самолетах в Москву, где их примет сам товарищ Сталин. До вечера они должны подготовить и представить ему на подпись наградные листы на тридцать человек. Награды: от ордена Красной Звезды до Героя СССР. На остальной личный состав наградные листы можно подготовить позже. На самих Гаврилова и Иваницкого представления к наградам сделает штаб армии. В самолетах с ними полетят корреспонденты, которые будут продолжать их пытать.

После банкета штабы сводного артиллерийского и стрелкового полков срочно готовили представления. Лимит наград командиры поделили по справедливости. 17 наград – полку Гаврилова, 8 наград – артиллеристам, 3 награды пограничникам и 2 – разведбату.

Иван Васильевич поинтересовался у Серпилина, входят ли в число тридцати награждаемые посмертно. Павел Федорович ответил, что представления раненым, оставшимся в партизанских отрядах, оставшимся в крепости и посмертные можно сделать позднее, а сейчас нужно тридцать наград – живым, которые будут на приеме у товарища Сталина.

Времени на подготовку наградных листов было в обрез, ведь нужно было поднять журналы боевых действий и боевые донесения подразделений, упакованные во вьючные тюки. Пришлось срочно озадачить штабы этой работой. Впрочем, персонально кандидатуры на награды Гаврилов назвал сам. Всё было еще свежо в памяти.

Посоветовавшись для верности с Музалевским, на звание ГССа приказал готовить младшего лейтенанта Клячкина и бронебойщика Яковенко. Клячкин командовал обороной Восточного равелина и затем отступил с горсткой бойцов в куртину. Потом Клячкин командовал обороной южной оконечности Кобринского укрепления и снова с последними уцелевшими бойцами переправился через Мухавец в Волынское укрепление. В обоих случаях младлей оказался последним уцелевшим командиром, но не растерялся, а оборонялся до последней возможности, затем возглавил уцелевших бойцов и с боем вывел их из окружения. Яковенко 25 июня, находясь в Восточном равелине, обездвижил четыре танка противника, которые затем были расстреляны артиллерией. Потом оборонялся в южной части Кобринского укрепления, подбил еще один танк и вышел в Цитадель с группой Клячкина.

К ордену Ленина представил начштаба Музалевского, комбатов Лаптева, Галицкого и Фомина, командира минометной роты Дремова и зенитной роты Баландина. К ордену Боевого Красного Знамени представил командира пограничников Кижеватова и еще трех командиров и четырех бойцов. Троих бойцов представили к Красной Звезде.

Иваницкий сделал представление на ГССа – командиру минометчиков капитану Жарикову, двоих – к ордену Ленина, троих – к Знамени и двоих – к Звезде. Озадачив штаб подготовкой наградных листов, Иваницкий подошел к Гаврилову со сложным вопросом касательно старлея Мозжухина, добровольно оставшегося в крепости прикрывать артиллерией прорыв гарнизона. Подвиг, безусловно заслуживающий Геройской звезды. Гаврилов позвонил Серпилину. Павел Федорович поддержал идею и приказал готовить на него представление сверх выделенного лимита.

К вечеру все бумаги подготовили, подписали и утвердили в штабе армии. По приказу командарма всем представленным к наградам выдали новую форму в хозчасти дивизии. После ужина на пяти грузовиках вместе с корреспондентами выехали на аэродром Дятловичи, где базировалась армейская разведывательная эскадрилья. Там их уже ждали три «дугласа». Взлетели, как только окончательно стемнело.

До московского аэродрома Тушино летели без посадок, почти 6 часов. Сели уже утром. Весь полет Гаврилов, как и все его бойцы и командиры, благополучно проспал, завернувшись в шинель и плащ-палатку. Гул моторов и болтанка этому ничуть не препятствовали. Бодрствовали только корреспонденты, всю ночь безостановочно строчившие в блокноты. Утром им предстояло сдать материалы в свои редакции.