Это не значит, что мы просто должны добавить несколько новых добродетелей к длинному списку и заявить, что эти новые вещи более важны. Когда в мир вошли христианские добродетели с их особыми приоритетами, нечто произошло с самой добродетелью — и это подводит нас к самой сути той новой перспективы, которую христианство открывало и должно продолжать открывать окружающему миру. Эти добродетели провозглашают: вот новый образ жизни человека — новый не просто потому, что появились добродетели, о которых раньше никто не знал, но потому что это новый путь для человечества, представленный изумленному и подозрительному миру. Хотите ли вы пойти по нему или нет? Таким образом, единое тело Христово, стремящееся освоить добродетели и работающее над созреванием плода Духа, должно быть миссионерским телом, которое указывает на замысел Бога — соединить все на небесах и на земле в Мессии. Вот в чем состоит жизнь царственного священства в нынешнее время.

Перспектива, обрисованная в заключение предыдущей главы, несомненно, открывает перед нами разные новые пути для размышлений. Мы можем свежим взглядом окинуть всю сферу нравственного и этического мышления. Но в данной книге не найдется места для всех этих возможностей. Сейчас я хочу вернуться к главному пункту и показать, что значит осваивать добродетели, которые позволяют в настоящее время подлинно предвосхищать «царственное священство». В итоге мы предназначены стать полностью обновленными людьми, отражающими образ Божий. Какие черты характера готовят нас к такой жизни и как мы можем их развивать уже здесь и сейчас? Именно это, а не тонкости «этических» или «нравственных» вопросов и не тонкое изучение черт характера образуют ту большую картину, которую мы должны рассмотреть.

Поэтому в данной главе мы разберем три вопроса, посвятив каждому по два раздела. Во–первых, как в нынешнее время христиане могут отражать в своем поведении призвание царственного священства и какие привычки сердца, ума и тела этому способствуют? Во–вторых, каким образом это призвание обращено ко всему миру, которому оно показывает новый образ жизни человека, и особенно, как оно может наглядно продемонстрировать свое превосходство над классической (и современной) традицией секулярной этики добродетели, сохраняя все наилучшее черты этой традиции, но преображая их в новом контексте? В–третьих, как это общее призвание придает форму и порождает конкретные привычки, которые становятся основой уникального христианского поведения и позволяют избегать поведения языческого? Другими словами, каким образом следование за Иисусом через призвание к царственному священству приводит к подлинной христианской святости и делает ее необходимой? Первый из этих вопросов прямо связан с некоторыми ключевыми библейскими отрывками, которые мы разбирали. Мы видели, что и повеление, данное людям в главе 1 Книги Бытия, и обетование обновленного человечества в Новом Завете говорят о двойном призвании быть «властителями и священниками». И я думаю, что это призвание определяет две важнейшие задачи церкви: поклонение и миссию.

Поклонение и миссия кровно связаны между собой. У них одно сердце: сердце, которое любит Бога, триединого Творца, и ради Него любит созданный Им мир и (особенно) творения, носящие Его образ. Это сердце может упражняться в добродетелях. И если это понять, можно увидеть крайне грустную вещь: многие люди регулярно посещают площадку для упражнений, но не принимают участия в тренировках.

Начнем с поклонения. Поклоняясь живому Богу, которого мы знаем как Отца, Сына и Духа, мы исповедуем нашу веру, прославляем нашу надежду и, прежде всего, ясно выражаем нашу любовь. Как влюбленный может перечислить возлюбленной сотню вещей, которые его восхищают в ней, так и христиане сознательно стоят в присутствии живого Бога и говорят Ему о том, кто Он есть и что Он совершил, потому что это их так сильно притягивает к себе. Как влюбленная пара возвращается к воспоминаниям об их первом знакомстве и ухаживании и о том, как они открыли друг друга, снова и снова рассказывая и пересказывая историю того, «как все это произошло», так и сердце во время поклонения естественным образом стремится рассказать и пересказать историю Бога и мира, Бога и Израиля, Бога и Иисуса, Бога и меня самого. Это важнейший элемент христианского поклонения.

Я говорил, что сначала подобное происходит «естественным образом». А что будет потом, если все предоставить стихийному течению событий?

Оглянитесь вокруг себя и посмотрите на церковь нашего времени или эпохи постмодерна, и вы найдете ответ. Эта церковь не может освободиться от «романтической» картины и повторяет: «Я влюблена в Иисуса» или «Иисус — мой бойфренд». Кому–то это помогает. Библия и традиции как иудейского, так и христианского благочестия могут выражать поклонение Богу на языке романтических и даже эротических отношений двух любовников. Но, как все любовники прекрасно знают, первоначальный пыл сохранить не удается. И как я постоянно повторяю озадаченным молодым людям, говоря о любви, сексуальности и браке, волнение романа подобно волнению перед зажженной спичкой. Это происходит быстро и ярко — и мгновенно кончается. Весь вопрос заключается в том, что ты собираешься делать с зажженной спичкой.

На это можно ответить — и это, несомненно, перекликается с христианским поклонением, причем не только метафорически! — что ты хочешь зажечь свечу. Свеча не так поразительна, как спичка, во всяком случае, на первый взгляд, но она, быть может, куда прекраснее, куда богаче ассоциациями и куда долговечнее. Брачным парам полезно это понять, чтобы потом, когда спичка погаснет, они не подумали, что произошло нечто ужасное или что им нужно как можно быстрее зажечь новую спичку. И такое понимание помогает двигаться к добродетели целомудрия. Подобным образом, человеку, сердце которого согрела Божья любовь, следует формировать у себя добродетели веры, надежды и любви, выражаемые через поклонение, — их надо обдумать, уяснить, сознательно выбрать, практиковать, и тогда можно найти в себе более глубокую страсть, которую не дает почувствовать «спичка» романтического увлечения. Как пара, готовящаяся отпраздновать сорокалетие своей свадьбы, может размышлять о том, что нужно сделать и как, чтобы в результате оба получили максимальное удовольствие, так и церковь, питающая зрелую, глубокую и долговременную любовь к Богу, должна думать о том, как Ему лучше поклоняться — не потому, что поклонение не исходит от «естественных порывов», но потому, что ее интересуют «вторая природа», сформировавшиеся и устойчивые добродетели любви, которая размышляла о том, почему она поклоняется этому Богу, и отыскала такую форму поклонения, которая позволяет глубоко выражать все ее богатство.

Вот чем традиционное богослужение отличается от спонтанной общей молитвы. Нет ничего плохого в спонтанном поклонении, как нет ничего плохого в том, когда два друга случайно встречаются, покупают сэндвичи в магазине и отправляются на импровизированный пикник. Но если эти двое давно знакомы и видятся регулярно, они могут решить, что для их дружеской встречи больше подойдет не пикник, но хорошо приготовленная кем–то из них трапеза, которая лучше выразит эту дружбу. Подобным образом прекрасное христианское богослужение представляет собой дружбу на практике, продуманную любовь, отношения завета между Богом и Его народом. Это не просто случайная и волнующая встреча друзей, но запланированное и тщательно подготовленное действие, которое создает лучшие условия для роста взаимоотношений и одновременно показывает, в чем суть этих отношений.