Её взгляд упёрся в старуху, вцепившуюся в рукав Дамиана смертельной хваткой поразительной силы для столь тщедушного тела. Такой захват и в самой деле способен был оторвать руку, ровно так же, как оказался с лёгкостью выдернут рукав. Ткань безвольной тряпицей повисла в когтях безумной старухи, и спустя миг этот клочок растерзали на мельчайшие частицы несколько подобравшихся ближе детишек. Дамиан же будто и не видел того, что происходило на его глазах. Он опустил голову, признавая свою вину, и при этом подставляясь под удар. Старуха мстительно ощерилась и нацелилась прямо в шею. За секунду до смертельного удара её руку перехватила Рена. Вцепившись в полусгнившую плоть, она заставила покойницу надсадно вскрикнуть. Её отвратительный голос вынудил Дамиана поднять голову и невольно отступить назад, тем самым избежав нападения одной из женщин.

Лишь коснувшись странных тел, Рена окончательно убедилась в своих предположениях. Холодная плоть оказалась на удивление твёрдой и плотной, совсем не похожий на настоящее тело. Скорее, на искусную подделку или какого-то кровожадного голема.

«Иллюзия, это иллюзия! — твердила Рена, посылая свои мысли растерянному и всё ещё зачарованному чувством вины Дамиану. — Всё, что ты видишь — иллюзия!»

Она не помнила, сколько раз успела это повторить, прежде чем меч вновь вступил в схватку. За те секунды промедления Рене пришлось туго. Она позволила старухе сбросить себя, но лишь затем, чтобы вцепиться в руку накинувшейся на Дамиана женщины. Хвостом ей пришлось ударить по голове девочке, почти дотянувшейся до его штанин. Пожалуй, ещё миг промедления, и Рену саму бы разорвали на куски. Однако удар меча пришёлся как раз по той руке, что тянулась к ней. Свалившись на землю, Рена, продолжая повторять, что виденное Дамианом лишь иллюзия, поспешила скрыться. Она старалась не думать, заметил ли он её, и смог ли узнать. Важнее было, чтобы Дамиан, наконец, разобрался с ожившими мертвецами.

Клинок неистово завращался в смертельном танце. Удары были точны, а движения резки и стремительны. Дамиан больше не нуждался в подсказках, потому Рена затаилась, ожидая конца этой безумной битвы. К счастью, из реки больше не появлялись новые мертвецы, и в скором времени, бой закончился. Дамиан устало смахнул пот со лба, осматривая гору трупов и их разбросанных повсюду конечностей, появившихся на поляне. И хотя костёр давно погас, а жёлтая Эрна лишь кокетливо проглядывала сквозь облака, в её туманном полусвете открывающаяся картина выглядела достаточно отвратительно, так что от увиденного чуть заметно тошнило. Обезображенные тела устилали почти весь берег, а части их тел раскидало почти по всей поляне. Лица многих мертвецов сохранили жуткие гримасы, от которых хотелось немедленно отвернуться и бежать. И Дамиан, похоже, поддался этому инстинкту. Он направился к заваленному плоту. Быстро засунув спальник в дорожный мешок, Дамиан закинул его за спину. Затем, подхватив обеими руками плот, он спешно зашагал к реке. Дамиан нарочно отклонялся всё дальше, пытаясь добраться до чистого места. Вот только пологих выходов рядом не оказалось: почти всю кромку берега затянули колючие заросли. Прорычав что-то нечленораздельное, Дамиан, в конце концов, просто отпихнул тела, заграждающие ему путь. Спустив на воду плот, он тут же на него запрыгнул, но отчаливать не спешил. Встав в центре, он закрыл глаза и вытянул руки вперёд. Его губы зашептали какие-то незнакомые слова, а пальцы заплясали, выделывая необычные фигуры. Спустя тройку замысловатых пасов, на его ладонях появилось пламя, которое он и направил на берег. Едва огонь коснулся мертвых тел, он тут же взвился вверх. Дамиан, убедившись, что пламя потянулось к прочим трупам, поднял шест и оттолкнул плот. Течение плавно подхватило его, неся прочь, но ещё долго вдали виднелись отблески высокого погребального костра.

* * *

Ночь прошла без сна. Рену чуть заметно трясло от произошедшего. Пожалуй, если бы не угроза жизни Дамиана, она бы тоже, как и он, безропотно позволила бы той толпе мертвецов растерзать её. Эта мысль не давала ей покоя, как и то, что все эти и тролли погибли из-за неё. Конечно, в отличие от Дамиана, не её зубы, яд, магия и клинок погубили жизни, но Рена слишком хорошо понимала, что, сложись обстоятельства иным образом, многие из мертвецов всё ещё наслаждались бы мягким осенним солнцем.

— За всё в этой жизни надо платить, — вдруг произнёс Дамиан, заставив Рену нервно съёжиться. Так всё-таки он её обнаружил! Какая досада! Однако других слов не последовало, и Рена, желая удостовериться, что ей не показалось, осторожно высунулась из дорожного мешка. Дамиан сидел в центре плота и смотрел на приближающийся ледник. Тот уже виднелся не в туманной дымке горизонта, а вздымал к небу высоченной стеной. Морозный воздух неприятно покусывал кожу, хотя ветра почти не чувствовалось. Дамиан кутался в плащ и, похоже, говорил сам с собой. Он беззвучно шевелил губами, продолжая вглядываться в толщу льда. Рена осторожно коснулась его сознания, и обнаружила, что все мысли занимала история каэрских королей.

— Логмэр Благородный вернулся с испытаний без одного глаза, Янгод Самовлюблённый, едва взойдя на престол, потерял возлюбленную. Она умерла от чахотки, не успев дожить даже до свадьбы. Вегард Славный сразу после коронации упал с коня и больше не смог ходить, а Рерик Юродивый едва не сгорел при пожаре, после чего всю оставшуюся жизнь прятал лицо за маской, Мангис Весенний так и не смог заполучить сына, все его дети неизменно рождались девочками, тогда, как Йоран Мудрый и вовсе не мог иметь детей. Каждый король чего-то лишался, и, похоже, именно того, чем сильнее всего дорожил, — рассуждал он. — Его Величество Йоран был бы прекрасным отцом, а по легендам тот же Рерик обладал невероятной красотой, а Янгод совершенно очевидно сходил с ума от любви к своей невесте. Мангис мечтал о наследнике, а Вегард слыл искусным полководцем, а в итоге был вынужден сражаться с балкона, прикованный к стулу. Значит ли это, что вздумай я и в самом деле взойти на престол, меня лишат магии?

Последняя мысль заставила Дамиана похолодеть от ужаса.

— Ну уж нет, пусть лучше Элоф или Когъёрд жертвуют собой, в конце концов, они всегда стремились к власти. Мне же это ни к чему. Я просто исследую этот ледник и постараюсь вернуться как можно позже.

От его рассуждений у Рены защемили сердца: «Бедный мальчик, никто не знает, чем именно тебе придётся пожертвовать, но демоны уже положили именно тебя на этот алтарь!»

Тем временем громада ледника всё больше нависала, а воздух становился холоднее и морознее. Течение реки замедлилось