Я согласился работать над фильмом о Смерти, когда у меня перед носом помахали морковкой, что я сам смогу его поставить. Когда придет время, увидим, что у нас получилось и какой из меня режиссер.

Это вот что я думаю о кино.

Книги куда прямолинейнее.

Несколько лет назад, когда я все еще висел на всех информационных досках, я как-то приехал на комикс-форум «Компью-Серв» и там увидел недовольное сообщение от одного автора, что он, дескать, отправляется писать настоящие книги, потому что ему нужна настоящая аудитория.

Я ему сказал, что его комикс-аудитория по-любому гораздо больше, чем светит первому «настоящему роману» в прозе – если только обстоятельства не сложатся совершенно исключительным образом. Он воспринял это как нападки на его никак еще не доказанные способности романиста – чем оно, разумеется, не было. Я просто констатировал, что в те времена – как и в нынешние, куда более темные – любой хороший комикс продавался такими тиражами, о которых любой романист мог только мечтать.

Мне комиксы гораздо интереснее, чем проза – как автору, по крайней мере. В комиксах у вас больше контроля над тем, как воспринимается информация. Вы в силах не дать взгляду читателя ускакать вперед или хотя бы просто обеспечить, чтобы он у себя в голове видел того же персонажа и так же, как вы – в вашей.

Кроме того, в комиксах есть одна радость, недоступная в прозаическом романе – радость воспринимать свой собственный труд со стороны. Я не могу радоваться роману, который сам написал, зато еще как могу – тому, что Дэйв Маккин или Чарльз Весс, или Джон Мут, или Ф. Крейг Расселл сделали с одной из моих историй.

У прозы есть свои преимущества. Ее можно давать родственникам, не опасаясь услышать в ответ что-нибудь вроде:

– О, дорогой… я, видишь ли, не читаю комиксов.

Ее можно купить в книжном киоске в аэропорту. Книгоиздатели больше рекламируют свою продукцию за пределами мира комиксов, чем издатели комиксов. Но для всякого, кто занимается этим, потому что хочет работать в команде, в комиксах больше радости.

Радио… Я люблю радиоспектакли. Для писателя это до странности близко к комиксам: в одном случае ты рассказываешь историю в картинках, в другом – во всем, кроме картинок. Это близко к твоему видению, это дешево, это легко, вдобавок в Америке не бывает радио-спектаклей, так что единственный способ для меня регулярно заниматься этим в Англии – это отправить моих детей танцевать на улице за пенни. И это определенно не тот формат, который я посоветую художникам, не умеющим писать.

Вот таковы мои слова мудрости относительно форматов работы вне мира комиксов.

Теперь о тех десятилетиях, когда я копил мудрость внутри этого мира.

Вот чему я в нем научился (безо всякого принципиального порядка).

1. Большой – не обязательно плохой; маленький – не обязательно хороший.

Авторы комиксов – племя индивидуалистичное, уникальное и строптивое. В одном моем комиксе была ударная реплика: «Попробуйте заставить тысячу кошек сделать одновременно что-то одно», – и, поверьте, это будет еще легкая победа в сравнении с авторами комиксов. Они не поддаются организации и не верят в организации. Это вообще-то чудо, что вас тут столько, сколько вас тут – где представлены все оттенки личных мнений, политических убеждений и религиозных верований. В мире комиксов раньше верили – и, может быть, верят до сих пор, – что все организации по определению от лукавого. И что когда речь заходит о компаниях, чем они меньше, тем лучше. Независимость, дескать, жизненно важна.

И если вы Дэйв Сим или Джефф Смит, сам себе издатель, художник и писатель, целиком и полностью контролирующий собственную судьбу, то у вас действительно есть независимость или, по крайней мере, столько независимости, сколько рынок в силах вам позволить.

Корпорации – это огромные, медлительные, глупые и неуклюжие зверюги, у которых мозги в хвосте. Однако они, кажется, способны чему-то учиться и как-то меняться.

Вероятность, что вас поимеет крупная корпорация, ничуть не больше, чем мелкая. Нет, я не хочу сказать, что вас НЕ поимеют. Я хочу сказать, что нет никакого морального императива, что мелкие компании не станут вас иметь.

У меня ушла целая вечность на то, чтобы это понять. Я продолжал делать книги и проекты для маленьких, более независимых компаний, потому что это казалось правильным и потому что я верил, будто в приложении ко мне «Ди-Си Комикс» – это такая монолитная и абсолютно вредоносная организация, которая только того и ждет, чтобы я поднял забрало и отложил щит, чтобы поиметь меня, как она поимела Сигела и Шустера.

Ничего подобного не случилось. «Ди-Си» оказалась самым открытым голосу разума, легкодоступным и финансово надежным из всех издателей, с которыми мне довелось работать. Хотя это ни разу не означает, что меня никогда не расстраивала (и не расстраивает иногда до сих пор) необходимость иметь дело с некоторыми из ее департаментов. Зато это означает, что их отчеты о выплате авторских гонораров прибывают вовремя и совершенно понятны, и если ты вдруг замечаешь в них что-то странное, ты всегда можешь позвонить в бухгалтерию, которая либо объяснит, что она имела в виду, либо извинится за путаницу и все исправит.

За одно только это им уже многое можно простить.

В ретроспективе с «Эклипс» я жалею только о том, что не проаудировал их счета за годы до того, как они пошли ко дну. Их цифры вообще не имели никакого смысла, а роялти они отдавали только под дулом пистолета. Где-то в глубине души я подозревал, что там идет какое-то мошенничество, но «Эклипс» поймали, только когда Торен Смит перенес свои комиксы оттуда в «Дарк Хорс», и его роялти неожиданно взлетели вверх, хотя контракт был точно такой же, и продажи не изменились.

Я честно не думаю, что у большой корпорации или у человека, работающего у себя на кухне, есть какое-то моральное преимущество. Имеет значение только готовность идти на контакт, честность и, прежде всего прочего, компетентность.

2. Научитесь говорить «нет».

С этим у меня было больше всего проблем. Думаю, это часть фрилансерского менталитета: мы так привыкли попрошайничать, торговать своими умениями вразнос в надежде, что они произведут на кого-нибудь впечатление или кто-то просто растрогается и из чистой жалости даст нам работу, – что научаемся соглашаться на все.

Помню, в мои голодные фрилансерские годы в начале восьмидесятых я готов был нагло утверждать, что компетентен в чем угодно, если к этому чему угодно прилагался чек. В результате я частенько обнаруживал себя то из последних сил интервьюирующим главу НАСА, то (на целую странную неделю) редактирующим журнал «Фитнес». Не помню, как я там оказался, но, скорее всего, телефонный разговор вышел примерно такой:

– Нил, вы умеете издавать журналы?

– Умею ли я издавать журналы?

– Да, глупый вопрос. Вы знаете что-нибудь о «Фитнесе»?

– Знаю ли я что-нибудь о «Фитнесе»?