все пройдет по плану и ему удастся взять добычу, он сможет стать более откровенным с людьми: с «белым» заработком жить проще. Малуф чуть заметно кивает: именно к этому он и стремится – к легкой жизни.

* * *

Лопасти разрезают воздух. Иногда вертолет кренится – и каждый раз неожиданно. «Если, когда мы будем приземляться, подует сильный ветер, этот пузырь опрокинется к чертовой матери», – думает Сами.

Он знает, что этого не случится, он изучил статистику: летать на вертолете более-менее безопасно. Но из-за этих резких кренов он не может расслабиться: ему кажется, что они на самом кончике какой-то резинки, которую то и дело растягивают.

Сами думает о Йоне – как малыш смеялся бы на этих качках, будь он сейчас в вертолете.

Сами не строит предположений о том, что произойдет, когда они сядут на крышу хранилища, он четко знает свою задачу с начала и до конца, когда все разъедутся кто куда из Норсборга. За последнюю неделю он так много раз и с таким усердием перепроверял все и прогонял сценарий, что кажется, что все уже произошло.

Смотря вниз на жемчужное ожерелье огней шоссе, он думает о своих двух семьях: о родителях и братьях с сестрой, и о Карин и детях. Где-то глубоко внутри он знает, что никогда не сможет завоевать их всех: то, чем он послезавтра утром похвалится братьям, чтобы завоевать их уважение и признание, заставит Карин забрать детей и уйти.

Какой-то тупик. Если он оставит все, что случится этой ночью, в тайне, откуда тогда братья узнают, что это были не просто слова, не просто пустые обещания? А если расскажет все как на духу и слух о нем распространится по всему городу, как он объяснит Карин, что пошел на ограбление только ради нее и малышей?

Вертолет резко накренился вправо, и Сами упал набок. Ему нужен будильник. Пора «обнулиться», выбросить из головы все мысли и рассуждения. Сейчас он здесь, и ему нужно действовать.

69

05.02

Зоран Петрович сворачивает с шоссе и несется по эстакаде со скоростью больше ста пятидесяти километров в час. Полицейская машина все ближе. Он выключает радио и тут же слышит вой сирены. У него нет никакого плана. Нужно импровизировать.

Эстакада переходит в проселочную дорогу, по краям которой – лес. Резко затормозив прямо перед перекрестком, Петрович выбегает из машины. В паре сотен метров с душераздирающим визгом тормозов останавливается полицейский автомобиль.

Петрович бежит к обочине, на бегу расстегивая ремень и стягивая штаны вместе с трусами, и садится на корточки в тот самый момент, когда полицейская машина останавливается прямо рядом с ним.

Он и не думает притворяться, а тужится изо всех сил, издавая характерные звуки. Полицейские выскакивают из машины. У одного из них есть фонарик, свет которого он направляет на югослава.

– Что ты, урод, делаешь?

Увидев, чем занят нарушитель, полицейские не решаются подходить ближе.

– Живот скрутило, – стонет Петрович. – Просто невозможно терпеть. Мне пришлось…

– Черт возьми, нельзя же прямо здесь срать!

– Вот придурок! – орет другой полицейский.

– Придется все-таки поискать туалет! – решительным тоном заявляет первый полицейский.

– У меня непереносимость лактозы, – ноет Петрович, не вставая.

– Ты меня слышишь? – рявкает первый полицейский. – Ты нас провоцируешь. Что, в тюрьму захотелось?

Полицейские уверены, что эта угроза сработает. И действительно, Петрович, кряхтя, поднимается.

– На заправке есть туалет, – как бы между прочим бросает еще один полицейский, желая помочь недотепе.

– Черт, а он далеко отсюда? Не знаю, смогу ли я… – ноет Петрович.

– Так что ты стоишь? – вопит первый полицейский. – Гони туда сейчас же! И про правила не забывай, даже если срать охота!

Петрович не собирается испытывать судьбу. Он застегивает штаны, бежит к машине, пока менты не передумали, и уезжает. Полицейские остались на обочине.

Да уж, сейчас они вдоволь посмеются. Как только полицейская машина пропадает из вида, Петрович снова разгоняется до ста пятидесяти километров в час. На пассажирском сиденье засветился дисплей телефона: «новое сообщение от Златана Мл». Петрович дает Мишелю Малуфу всевозможные имена. Не убирая ноги с педали газа, югослав берет телефон и читает сообщение.

70

05.13

Они появляются с севера. Лопасти вертолета прокладывают себе дорогу сквозь неподвижный воздух. Монотонный гул двигателя нарушает тишину.

В семидесяти пяти метрах под ними бежит со скоростью сто километров в час черная вода, как и большие, поросшие лесом острова, редкие фонари на которых обнажают то чей-то дом, то участок. Этой ночью контуры островов напоминают зловещие серые пятна Роршаха.

В вертолете в напряжении замерли на своих сиденьях четверо мужчин в черной одежде. Они смотрят прямо перед собой, стараясь сосредоточиться.

Внизу мерцает свет фонарей и фар, освещенных фасадов и ламп – в малоэтажных офисных зданиях вдоль шоссе не привыкли экономить электричество, но мужчины не замечают даже усыпанное звездами небо: их взгляд направлен в одну точку.

Самый яркий свет льется как раз из окна в крыше денежного хранилища G4S в Вестберге – как будто здание оберегает маяк, как большую ценность.

Утро двадцать третьего сентября разделит всю жизнь грабителей на до и после.

Сами крепче сжимает автомат у себя на коленях. Нурдгрен на мгновение закрывает глаза. Малуфу кажется, что в разрезах быстрых облаков мерцают звезды. Это хороший знак.

* * *

Вертолет зависает прямо над зданием, а потом медленно, но верно снижается. Они приземляются очень мягко. Клюгер с широкой улыбкой поворачивается к Малуфу и кивает.

Почти четверть шестого: они прилетели как раз вовремя. Все знают, что нужно делать. Роли распределены. Теперь нужно спешить.

Первым из вертолета выбирается Малуф. Нурдгрен начинает передавать ему снаряжение. Сами выпрыгивает из кабины, схватившись за рукоятку тяжелой кувалды, и бежит к светящейся стеклянной пирамиде. Нурдгрен выбирается из вертолета, и они с Малуфом снимают лестницы. Они попадают в такт с глухим гулом вращающихся лопастей. Как только они относят лестницы в сторону, Клюгер быстро поднимается в воздух, и белый вертолет исчезает в небе. Поток воздуха от лопастей теребит мешки со снаряжением, оставшиеся лежать на крыше.

Сами подбегает к стеклянной пирамиде и, покрепче обхватив деревянную рукоятку тяжелой кувалды, готовится к удару: сгибает колени, находит устойчивую и удобную позицию и одним резким движением забрасывает кувалду за голову. Он чувствует, как все тело резко напрягается и энергия от этого движения помогает ему завершить удар.

Головка кувалды попадает точно в середину одного из квадратных окошек размером примерно метр на метр, из которых состоит стеклянный фонарь.

Через рукоятку кувалды Сами чувствует вибрирующую энергию. Лучшего удара