— Сегодня в семь, в «Контрразведке», — Рита ляпнула первое, что пришло ей в голову. — А если ваш Гончаров не придет или пришлет тебя, например, то я сожгу эти деньги.

Из трубки донеслось приглушенное «охренеть», потом стало очень тихо, потом раздался тот же спокойный нагловатый голос:

— Гончаров приедет. А если ты не придешь, он найдет способ тебя найти. Мир-то тесен.

Он говорил что-то еще, но Рита нажала отбой. Этот вопрос решился, теперь дальше, а летом хоть и длинные дни, но времени все меньше и меньше. Рита набрала Глеба.

— Они позвонили, — сказала сразу, Глеб угукнул и притих. Рита тоже молчала и выводила на листке кривые загогулины — рисовать она никогда не умела и всю жизнь завидовала тем, у кого это хорошо получается.

— Надо идти, — выдал неуверенно Глеб, — а то они нам всю малину испортят. Я одну тварь со знакомой рожей вчера недалеко от салона видел.

— Сегодня в семь, в «Контрразведке», — Рита закрашивала кривоватый квадратик. — Пойдешь со мной?

Заштриховала фигуру справа налево и принялась чертить в другом направлении. Полоски получались неровные и наползали одна на другую, но Рита старалась.

— Не вопрос, — сказал Глеб, — отчего ж не пойти, пойду. Но если мне морду попортят, то съемки под вопросом.

— Я учту. — Рита дорисовала последнюю полоску и принялась рвать листок. — Позвоню ближе к делу.

И когда в половине седьмого она подошла к ресторану, Глеб уже ждал ее недалеко от входа. У дверей с ручками-«калашами» курили парни и девушки, смеялись на всю улицу и неохотно расступились, пропуская Глеба и Риту внутрь. Тут был полумрак и очень весело, в меру громкая музыка чертовски бодрила, да так, что от напряжения дрожала каждая прожилка в теле, а на большом экране два бугая вдумчиво разглядывали друг друга, стоя нос к носу — явно перед тем, как эти самые носы друг дружке разбить до крови.

— Сюда прошу, — подскочил вертлявый, длинный, как глист, официант, весь в черном, с черными же неприятно блестящими глазами. Он провел Глеба и Риту на второй ярус и усадил спиной к окну, через один от того самого столика, где она когда-то обедала с Черниковым. Глеб устроился на стуле и закрутил головой, потом впился взглядом в экран, где бугаи вдумчиво били друг другу морды.

— Ну кто так бьет, оссподи, кто его учил! Да хрен ли ты открылся, придурок! Ну, кретины, ну кто так делает!

— Прошу, — официант подал Рите меню в кожаной папке, до того тяжелой, что Рита немедленно уронила ее на стол. Глеб аж подпрыгнул на месте, схватил меню, открыл, закрыл, подвинул Рите, снова придвинул себе. Тем временем вернулась компания куривших, они занимали два столика у окна, и сразу стало так шумно, что даже музыка чуть заглохла, а в окно и вовсе смотреть стало неприятно, взгляд то и дело натыкался на чей-то затылок.

— Что тут у нас, — Глеб изучал меню, — так, это закуска, а выпивка где?

— На последней странице, — глист в черном почтительно изогнулся, — прошу обратить внимание — у нас самые дешевые цены в городе…

— Чего? — Рита повернулась к нему. — Что у вас, какие цены?

Глист уже понял, что облажался, но не понял, где именно. Заморгал, заулыбался мерзко узкими мокрыми губами, прищурил глазки и повторил:

— Дешевые…

— Какие, на фиг, дешевые? Ты в уме, мать твою? Цены не могут быть дешевые, понял? Ты понял, спрашиваю?

На нее оборачивались, компания за столиком примолкла и наблюдала за Ритой. Глеб сначала шикал, потом дергал ее за руку, потом вскочил, обнял за плечи и попытался усадить на место. Рита скинула его руку, бросила сумку от ноутбука на стол и шагнула к официанту. Тот попятился к перилам, Рита не отступала и буквально загнала его в угол:

— Слушай меня, жертва ЕГЭ! Цены в принципе не могу быть дешевыми, никогда, ясно! В задницу засунь себе эти дешевые цены, скотина! За такие выражения убивать надо, расстреливать через повешение! Пошел вон, дайте мне другого официанта!

Еще немного, и она расцарапала бы «глисту» физиономию. Тот жался к перилам и боком-боком пробирался к лестнице. Глеб придерживал Риту за локти и что-то говорил успокаивающе, но ее было не остановить.

— В какой шараге ты учился, ты хоть буквы знаешь? Подпись свою поставить можешь или крестик рисуешь? Из какого сарая тебя выпустили? Ты, дешевка!..

Она себя неважно слышала, кровь колотилась в ушах, руки стали ледяными, перед глазами прыгали золотые искры. И тут в ворохе огоньков она увидела Черникова, тот сидел наискосок от огромного экрана за небольшим столиком и смотрел на нее снизу вверх. Наверное, когда машина врезается в столб или в забор, то бывает очень похоже — Рита разом осеклась и не сводила с Черникова взгляд. Тот поднял стопку, качнул ею в сторону Риты, выпил залпом и отвернулся. «Повышение отмечает? — крутанулось в голове. — Что он пьет, интересно, водку или коньяк? Тут, наверное, хороший коньяк, но у меня есть получше, настоящий французский. Господи, что в голову лезет…» Рита схватилась за ледяные перила, официант тем временем сгинул с глаз долой, вместо него поодаль стояла девушка в униформе заведения и улыбалась с испуганным видом.

— Ритка, прекрати, — Глеб взял ее под руку, — пошли, на тебя все смотрят. Обычно мужики дебош устраивают, а тут ты выступила. Пошли, пошли, садись. Девушка, нам воды, сок и поесть чего-нибудь.

— Что предпочитаете? — пискнула официантка. По ее взгляду стало понятно, что по русскому языку у нее в лучшем случае была тройка. Но злость уже спала, Рита вернулась за столик и посмотрела на себя в маленькое зеркальце. Там отражалась бледная, с красными щеками физиономия, волосы растрепаны, глаза на мокром месте. «Он снова видит, какая я хабалка», — Рита косилась в сторону кованых перил, но Черникова отсюда не было видно. Надо встать, подойти к краю и посмотреть вниз, вот тогда…

— Что за шум? — Рита и Глеб одновременно подняли головы. На спинку свободного стула обеими руками опирался скуластый старичок в сереньком пиджаке и наглухо застегнутой рубашке в клеточку под ним. В комплекте имелся бордового цвета галстук, затянутый, как удавка, на морщинистой шее, образ довершали голубые свободные джинсы и белые кроссовки. Дед улыбался, поправлял квадратные очки и смотрел то на Риту, то на Глеба, а потом сосредоточился на сумке от нотбука. Рита положила ее себе на колени, дед ухмыльнулся и плюхнулся на свободный стул.

— Тебе чего, дедуля? — Глеб перегнулся через стол. — Видишь — занято. Я с девушкой поужинать пришел.

Дед продолжал улыбаться прекрасными белыми зубами (явно неродными, ну не могло быть у старика таких превосходных клыков), достал тряпочку из кармана и принялся протирать очки.

— Да я с вами посижу, — ухмыльнулся он, — неужели жалко места для старика…

— Вали на хрен, — вмиг взбеленился Глеб, — я тебя выкину сейчас. Охрана, мать вашу, уберите этого козла, или я сам!

Охрана, два бугая, точно сошедшие с экрана, как из-под земли нарисовалась. Парни мигом оказались у стола и положили Глеба лицом в столешницу. Рита вцепилась в сумку обеими руками и смотрела то на багрового притихшего Глеба, то на старика. Тот тщательно протер очки, аккуратно сложил тряпочку, убрал ее на место и легонько помахал рукой: