– Поправочка, из-за тебя, – уточнил Лачек и с укоризной взглянул на занявшегося самосудом вместо дела товарища. – Нельзя себя винить за то, что творят другие: пользы никакой, а вот нервишки расшатываются, так и до желтого дома недолго докатиться.

– До желтого дома? – переспросил Озет, не знавший цветовых реалий чужого мира.

– Ну, до дурки, – Палион наглядно покрутил пальцем возле своего виска, – то есть свихнуться, чокнуться, оторваться от реального мира, шизануться…

– Хватит, я понял. – Вебалс резко поднялся на ноги и сделал шаг в сторону ворот.

– Стой! – Напарник схватил колдуна за руку и, развернув к себе лицом, пристально посмотрел ему в глаза. – Уж не думаешь ли ты сдаться?

– Нет, не думаю, – прозвучал холодный ответ, – но и бездействовать не намерен. Будем прорываться в нижнюю часть.

– Но как?! Стражи вон сколько!

– Плохо ты еще знаешь здешнюю жизнь, дружок, – усмехнулся Озет, в голове которого явно дозревал какой-то хитрый план спасения.

Едва ступив на мостовую площади, Вебалс не пошел напролом к воротам, а неподвижно застыл. Палиону показалось, что наивный компаньон присматривал подходящее местечко, чтобы вскарабкаться на стену. Глупая затея, в особенности если учесть, сколько стражников сидело между зубцами и сколько мерно прохаживалось от башни к башне. Их бы заметили и поймали еще до того, как они поднялись бы на пару метров. Однако, к счастью, Лачек ошибся, у колдуна имелся в запасе иной план, такой же простой по исполнению, но более коварный.

Резко развернувшись на каблуках и не дав Палиону опомниться, Вебалс схватил его за руку и потащил за собой к лавке сапожника, естественно, запертой на висячий замок.

– Хочешь стянуть новые башмаками, такие красивые, что стража залюбуется и нас пропустит? – съязвил Палион, но колдун не обратил внимания на очередную колкость.

Вебалс подошел к дому, приложил ухо к двери, зачем-то прислушиваясь, что происходило внутри, а затем завернул за угол дома, на маленькую площадку, поросшую крапивой и прочей дикой растительностью. Опустившись на колени, знаток местной флоры стал выдергивать корешки и обрывать пахучие желто-коричневые листья.

– Гербарий собираешь, хочешь ученым прикинуться? – строил предположения Палион, вдруг сильно засомневавшийся в умственных способностях компаньона. – Не выйдет, в Дукабесе и университета-то нет.

– Заткнись, – грубо прервало его божество и принялось рвать сорняки с удвоенной скоростью.

Наконец, набрав целую охапку пахнущих перегноем трав, Вебалс поднялся в полный рост и, неизвестно чему улыбаясь, посмотрел на разведчика глазами, какими любитель пива смотрит на мир после того, как ему удалось добежать до ближайших кустов.

– На, эти жуй, эти глотай не пережевывая, а эти в щеки вотри! – скомандовал Озет, высыпав в руки растерянного Палиона целую охапку листвы и корений, аккуратно рассортированную на три отдельные кучки.

– Зачем? – удивленно заморгал глазами разведчик.

– Жри, тебе говорят! – прикрикнул Озет и подал пример, засовав себе в рот пригоршню пожухлой гадости. – Не боись, хуже не будет.

Вебалс наврал, уже после первой порции отправленных в пищевод кореньев Палион почувствовал усталость, ломоту в костях и резкий подъем температуры. Уши разведчика горели, как будто на них вылили кипяток, а по спине и суставам пробежала дрожь. Самоотверженно дожевав последнюю горсть, Палион безропотно приступил к растиранию щек, с ужасом наблюдая, какие страшные метаморфозы происходили и с ним, и с его ботаником-компаньоном. Лицо колдуна осунулось, а раскрасневшаяся кожа отвисла; глаза стали мутными, заслезились и вылезли из орбит, кроме того, из сухих и горевших огнем слезных каналов начал сочиться гной. На шее, лбу и висках образовались мелкие бугристые опухоли, напоминавшие не пятна, а скорее наросты. То же самое наверняка происходило и с его лицом. Поблизости, к счастью, не было зеркала, но Палион догадывался, как омерзительно выглядит. Кожа стянулась, стала неимоверно чувствительной и трескалась даже при соприкосновении с тканью.

– Ну и что ты наделал, огородник-любитель? – В голосе разведчика не было злости, он слишком устал, чтобы гневаться и осыпать голову мазохиста-затейника отборными Проклятиями.

– Не волнуйся, через полчаса все снова будет в порядке Сейчас не время задавать вопросы, пошли! – Уродливое чудовище в одежде колдуна схватило не менее красивого разведчика за руку и потащило его на площадь.

«Связался с дураком, получи! Стражи испугаются заразы и пристрелят нас обоих без расспросов и долгих разговоров. Мы даже подойти-то к ним не успеем. Небесные силы, если вы есть, за что… ну за что такая идиотская смерть?!» – прощался с жизнью разведчик, едва поспевая передвигать ногами вслед за почти бежавшим к лагерю возле ворот компаньоном.

Люди все разные, и поэтому каждый успокаивает расшалившиеся нервишки по-своему: кто-то, как породистый скакун, бегает по кругу, кто-то отбивает о стену натренированные кулаки, а кто-то, как герцог Самвил после ухода Ликараса, рвет и мечет, раскидывая по комнате лоскуты дорогих наволочек и простыней.

Жестокое обращение с подушками и одеялами помогло, герцог устал и немного успокоился, хотя мысль, что он был вынужден впустить в Дукабес рыцарей Ордена, сводила с ума и по-прежнему не давала покоя. Он являлся полноправным и полноценным хозяином этого провинциального городишки; имел власть не только от короля, но и управлял ночной жизнью. Воры, грабители, содержатели кабаков и притонов, заезжий наемный сброд и, естественно, местные торгаши – все они составляли одну огромную преступную пирамиду, на вершине которой гордо восседал он, наследственный герцог и будущий правитель Лиотона, каковым он себя считал. Сотрудничество с Кергарном давало многое, но после массового погрома, который непременно учинят рыцари в Нижнем Дукабесе, отношения с повелителем чудовищ явно осложнятся. И дело даже не в том, что храмовники случайно обнаружат и публично казнят парочку-другую живых и с десяток искусственных слуг хозяина. Доверие лично к нему, как к влиятельной политической фигуре, заметно пошатнется, и Кергарн начнет искать союза с кем-нибудь еще, а желающих усесться на лиотонский трон было превеликое множество. Самвил понимал, что должен как можно быстрее посетить Кергарна, убедить его, что окрестности Дукабеса по-прежнему безопасны, разъяснить истинные мотивы своего поступка и представить поисково-карательный рейд Ордена как часть его же собственного плана по расправе с Вебалсом чужими руками.

Герцог еще размышлял, стоит ли спешить с выездом, первоначально запланированным только к вечеру этого дня, но известие о смерти епископа развеяло остатки сомнений. Самвил тут же отдал распоряжение слугам о срочном приготовлении к отъезду. По-дороге в столицу, а герцог хотел поспеть на конец двухнедельного празднества в честь дня рождения короля, он должен был выкроить парочку часов, чтобы посетить дремучую чащу и поговорить с глазу на глаз с тем, кому служил, кому не доверял и кого очень сильно боялся.