Систему, с помощью которой ворон поддерживает зимой энергетический баланс, мы представляем себе лишь отчасти, но эти сведения весьма любопытны. Во́роны начинают гнездиться в конце зимы и к концу лета изгоняют с родительской территории все потомство, если кто-то еще не улетел сам (Heinrich, 1999). Тогда молодые птицы начинают перемещаться вслед за источником пищи – желательно постоянным, каким, например, может быть волчья стая (Stahler, Heinrich, Smith, 2002). В той части северных лесов, где волков уже нет, птицы охотятся на мелкую добычу и не брезгуют мертвыми животными, которых вскрыли другие хищники. Взрослые пары круглый год остаются на своей территории и охраняют найденные на ней туши. Бродячих молодых птиц к трапезе не допускают, если только те не образуют группу, чтобы пересилить постоянно живущих на территории взрослых. Вороны «собирают войска», объединяясь на общественные ночевки, и здесь голодные несведущие птицы могут получить доступ к информации о еде, следуя за теми, кто проявляет инициативу и перед рассветом улетает к изобильному источнику пищи, например к туше оленя или лося, которую птицы нашли раньше и которой, возможно, уже кормились. Проблема в том, что за мясо будет большая конкуренция, и не всей стае, где может быть от десятков до сотни и больше птиц, гарантирован постоянный доступ к немногочисленным имеющимся местам кормежки. Но решение есть: доминирующие птицы, которым удается добраться до открытой плоти, отрывают как можно более крупные куски и прячут их, чтобы забрать потом, когда стая растащит большую часть мяса. А те, кому не удается прорваться сквозь толпу? Есть решение и для них: они внимательно наблюдают, где доминирующие птицы прячут «свое» мясо, ждут, пока хозяева тайника скроются из виду, и забирают припасы, чтобы либо съесть их тут же, либо перепрятать. В свою очередь, пытаясь спрятать пищу, птица избегает потенциальных грабителей и движется так, чтобы не быть у них на виду. В условиях напряженного социального взаимодействия между птицами вокруг туши зимой с большей вероятностью сытыми останутся те, кто лучше предугадывает намерения конкурентов (и потенциально опасных хищников, тоже приходящих к туше). Ситуация, когда одна или несколько особей стремятся контролировать ресурсы толпы, в настоящий момент считается основной предпосылкой для развития сознания, или того, что специалисты по поведению животных и биологи называют «теория разума» (theory of mind). Это совсем не то же самое, что память: не исключено, что во́роны самые умные среди птиц, но память на расположение тайников у них не особенно впечатляющая. Ворон помнит тайник две недели, возможно, до месяца (Heinrich, 1999). Но с учетом того, какой образ жизни ведет птица и чем питается, вероятно, этого достаточно.

Образ жизни дает каждому виду животных определенные возможности и накладывает свои требования и ограничения. Здесь любопытно сравнить с вороном канадскую кукшу (Perisoreus canadensis). Эти пушистые мелкие врановые напоминают мне синиц-переростков. Канадская кукша во всем отличается от вороны и от ворона: она ручная настолько, что кажется дружелюбной, молчаливая и сдержанная. Птица летает тихо, скользя на крыльях, напоминающих крылья мотылька. Канадские кукши никогда не собираются в большие стаи, обычно не питаются мясом с туш животных, у них мягкие очертания и совсем нет вороньей и вороновой остроты взгляда. Канадская кукша не станет улетать от вас, разбивая воздух резкими ударами крыльев, наоборот, она бесшумно скользнет к вам. Северные лесники с нежностью называют ее «виски-джеком» и «палаточной воровкой» – птицы всегда ждут подачки. Поэтому они и вызывают такое любопытство: у них как будто нет собственного источника средств к существованию. И все же они населяют на вид бесплодные еловые леса далеко от человека с его кормушками. В Мэне канадские кукши есть всего в нескольких километрах от моего домика, встречал я их и в ивовых рощах на реке Ноатак на северном склоне Аляски. Они относятся к тем немногим птицам, которые могут весь год прожить в самых северных частях тайги, и выводят потомство уже в марте, часто за два месяца до того, как растает снег. Как им это удается? На этот раз разгадка кроется не в превосходной памяти и не в уме птиц, а в их слюне.

Уильям Барнард, орнитолог из Университета Нориджа, изучает небольшую популяцию канадской кукши в парке Виктори-Бог в Вермонте и говорит мне, что ее слюна – «удивительная штука». Обычно слюна устроена так, чтобы помогать проталкивать пищу в пищевод. Она должна быть скользкой и нелипкой. Слюна же канадской кукши сворачивается на воздухе и становится вязкой и клейкой – коротко говоря, превращается в клей. Этот клей очень важен для птиц. Они живут там, где всю зиму лежит глубокий снег, и пища, оставленная на земле или в снегу, в любой момент может оказаться недоступна. Канадские кукши – единственные из врановых, кто обычно хранит пищу выше поверхности земли. Поэтому им и нужна слюна-клей. С ее помощью птицы прикрепляют запасы к деревьям, и это позволяет им собирать пищу в конце лета и осенью и сохранять в безопасности на зиму. Так канадской кукше удается уберечь запасы от многочисленных наземных мародеров, и ей приходится меньше копаться в метровом слое снега.

Канадские кукши начинают гнездиться в марте, где-то за два месяца до своих двоюродных сестер – голубых соек. В это время, в конце зимы, в Северном полушарии и на высокогорье все еще возможны многочисленные снегопады, случаются дни, когда температура падает ниже нуля, а то и недели, когда отрицательная температура держится ночью. Так что, помимо клейкой слюны, еще один важнейший элемент энергетической стратегии канадской кукши – это конструкция гнезда. В отличие от легких прозрачных гнезд голубой сойки из голых веток и корешков, гнездо канадской кукши – это объемистая, глубокая, хорошо изолированная чаша, выстланная шерстью и перьями, которые обнимают кладку из трех-четырех сероватых яиц в оливково-коричневую крапинку, не давая им остыть.

Кукша должна получать какое-то преимущество от того, что рано начинает гнездиться. Какое – точно неизвестно, но некоторые наводки дает исследование Дэна Стрикленда, проведенное в Квебеке и Онтарио. Канадские кукши кажутся очень дружелюбными, потому что охотно приближаются к человеку, и Стрикленд (Strickland, 1991) находил их гнезда, предлагая птицам ценный строительный материал – в основном хлопок, носовые платочки и гусиные перья, – а затем следуя за ними. Окольцевав цветными кольцами и исследовав 470 птенцов из 179 гнезд, ученый обнаружил у канадской кукши неожиданную социальную структуру, которая строится вокруг запасов пищи.

В Квебеке оседлая пара канадских кукш начинает делать запасы на зиму в конце лета, когда корма больше всего, и это осмысленно. В это время еды достаточно, а конкуренции за нее мало или вообще нет, и врановые терпимо относятся друг к другу, особенно к членам собственной семьи. Но только не канадские кукши. Стрикленд с удивлением обнаружил, что в рамках семьи кукши постоянно проявляют агрессию к молодым птицам и преследуют их. В результате распрей на родительской территории почти неизменно оставался только один доминирующий птенец из выводка (покинувшие ее птицы иногда присоединялись к парам, которым не удалось вывести потомство). Было непонятно, почему родители всю зиму готовы терпеть потомка-прихлебателя, но, судя по некоторым данным (Waite, Strickland, 1997), в конце концов его присутствие окупается, потому что он станет помогать старшим, когда те будут гнездиться в следующий раз. Кроме того, родительство – это всегда затратно. Родители должны делать все возможное, чтобы потомство выжило. Но зачем молодой птице чуть ли не насмерть биться с братьями и сестрами за возможность остаться с родителями?