Дамир только слабину дал, семью завёл. Его жена беременная уже, пузо прорисовывается. И Зверь себя под удар ставит, но это его дело.

Я же всегда свои тылы защищал.

– Ада!

– Выхожу.

Дверь распахивается, являя моему взору растрёпанную Аду. Кудряшки стянуты в хвост, лицо бледное. И явные следы слёз, краснота и слипшиеся ресницы.

– Держи, - впихивает мне использованные тесты. – Доволен, Халид?

Метает молнии, сминая картонные коробки в руках. Выбрасывает их в урну, медленно дышит. Зная колючку, она бы хотела многое мне сказать, но кусает губы и молчит.

Переворачиваю три теста, наблюдая результат. Одна полоска. Ещё одна. Ноль.

– А это что такое?

– Бывают тесты портятся. Из-за срока годности или производства. Два отрицательных, тебе не достаточно?

– Рыдала почему?

– Меня наизнанку выворачивает, прости, если мой вид тебя не устраивает. Можешь провести эту неделю с какой-то из своих девок, а я пока подлечусь.

– Сцену ревности решила мне устроить?

– Мне плевать с кем ты развлекаешься. Просто не хочу ничего подхватить.

А смотрит так, что понятно одно – не плевать. Собранная, жесткая. Моя колючка. Сбрасывает руки с плеч, отворачивается лицом к плите. Кидает чайные листья в заварник, сжимает пальцами край тумбы.

Дурная.

Пиздец.

Один намек на ревность – и я прощался со своими девками. Мне подобного не надо. Я не замуж звал, чтобы что-то обещать. Только те в открытую предъявляли, будто имели право. Ада же молчит, кусает губы и источает ядовитую злость.

Лучший наркотик, на который я подсаживаюсь. Никогда не употреблял, хотя сам поставками занимался. А тут распробовал. Прижимаюсь к ней, складываю ладони на животе. Впечатываю своё тело в её, давлю, чтобы перестала чудить.

– Так что за предъяви за других баб?

– Разве ты не сам говорил, что я буду одной из твоих содержанок? Мне, Халид, плевать. Езжай к кому хочешь, но меня отпусти.

– Хорошо, - упираюсь подбородком в её плечо, вдыхаю аромат чая. – Мне нравится такая сделка. Что пока я не езжу к другим девкам, то ты со мной. Согласен.

– Я не это предлагала.

– А я это услышал. Пора тебе смириться, Ада. Что там твой Бог говорит о смирении?

– Бог гордым противится, а смиренным дает благодать. Только ты не Бог, Халид. И у меня нет своего Бога. Я не верующая.

– Для той, кто не верит, ты очень хорошо знаешь Библию и Коран.

– Ты знал, что те, кто изучают религиоведение, чаще всего атеисты? Так и со мной. Ни один Бог не сделал мне ничего хорошего, чтобы ему поклоняться. Я… Мне правда не очень хорошо, я не готова сейчас спорить.

– Тогда не спорь. Просто расслабься, Ада.

– И получай удовольствие?

– И отдыхай.

Оставляю поцелуй на её шее, чувствуя, как девушка дёргается. Всё ещё боится прикосновений к этой зоне. Но я это исправлю. Покажу, что со мной она ничего не должна бояться.

Для Ады не существует Богов, но я собираюсь стать единственным. Чтобы мне верила и просила о защите. Потому что факт прост, если бы она попросила о чём-то невозможном – я бы ей достал. Парней отправил, сам бы в чёртов лес поперся за цветком папоротника.

Но Ада не просит. Ей нихера не надо, и это бесит. Я хочу, чтобы она нуждалась во мне. Просила, хлопая ресницами, признавала мою силу, подчинялась.

Ада сильная, не каждый мужик такой внутренней силой обладает. Но хочу, чтобы со мной она была слабой.

– Так что там с жучками? – спрашивает, расставляя на стол чашки. Находит печенье, подвигая ко мне. Крутится, пока не утягиваю к себе на колени. – Халид!

– Ша, колючка. Пока прослушку принесла ты, официально. Я просмотрел камеры вечером, на них ничего не было.  

– Я же сказала…

– А я уже говорил, что не люблю, когда меня перебивают. Тебе пора научиться слушать, Ада. Не действовать напролом. Я ничего не нашел, что навело мысли на Луку. Но пацан знает, что один всю власть не удержит.

– А Цербер?

Спрашивает, а после обрывается. Отводит взгляд, понимая, что взболтнула лишнего. Ада наверняка в чём-то замешана. Ни одна бы девка так долго не сопротивлялась. А она становится всё сильнее с каждым днём, открывая мне новые грани.

– А Цербер привык всё решать через меня. Я его правая рука, всё на мне. И Лука это «всё» не вывезет. Поэтому мы вместе пересмотрели записи, заметили неточности.

– Видео редактировалось?! Прости, не перебиваю.

– Умница.

Хвалю её, потому что понемногу Ада запоминает и учится. Оставляю поцелуй на её виске, прижимаясь к горячей коже. Не нравится мне её ситуация, нужно будет к доку свозить. Только оправилась от того, что сама себя полоснула по шее, как новая болячка.

Сильная и хрупкая одновременно.

С Зафара шкуру спущу за то, что заказал доставку хер пойми где и не убедился, что всё нормально. Для того, кто так старался сильно, он слишком много начал лажать.

Цербер ошибок не прощает.

Я многому у него научился перед тем, как власть получить.

– Нашли момент, когда могли подкинуть. Но с этим разобраться надо.

– Кто?!

– Не для твоих ушей информация, Ада. Потом расскажу, обещаю. Никто не должен знать до того, как я всё решу.

Пока не вытрясу с Шамиля какого хрена его Роза крутилась возле сумки Ады. Откуда у той прослушка и мотивы что-то делать. Казалась примерной женой, но теперь возникают вопросы.

Если бы не Лука, не обратил бы внимание, что девка просила у Ады зеркальце. И так ловко бросала в клатч, который придерживала моя колючка. Идеально сработано.

Смирная русская, с которой Шамилю так повезло. Пиздец сплошной. И надеясь, что друг не знал об этом. Потому что мой ответ будет жестоким и сразу в цель.

– Как ты себя чувствуешь? – спрашиваю, играясь с её кудрями. – Вызвать врача?

– Не надо. Я… Всё нормально, скоро пройдёт.

– Силы есть или будешь дома лежать?

– А можно не дома?

– Кажется, я обещал тебе свидание.

Когда машина Халида тормозит у дорого ресторана, в моей голове выстраивается план. Ударить его чем-то тяжелым по голове и сбежать. Даже если его люди догонят, то мужчина явно это заслужил. Он только что убедился, что у меня отравление, а после этого везёт на ужин.

Опять в душное помещение, опять под надзором.

Выбираюсь из машины с помощью Халида, но когда пытаюсь убрать ладонь, то мужчина не отпускает. Сжимает крепче и тянет за собой, на другую сторону дороги.