Больше всех досталось мне. Не успел я отскочить, как на мою шляпу и костюм полились сверху краски всех цветов: жёлтая, синяя, зелёная. Ах, на что я стал похож!

Но что самое неприятное – никто не обращал на меня внимания, никто не бежал спасать.

Бедного Скока тоже облили, причём зелёной краской, так что в один миг он превратился в настоящую лягушку.

Между тем доктор Тюбик-Мазь, ловко соскочив с перекладины, принялся бегать от одного к другому и спрашивать:

Вёдра с краской полетели вниз, обливая малюток…

– Не ушибся ли кто? Не нужна ли помощь доктора?

Но оказалось, что всё закончилось благополучно, никто из лесных человечков не пострадал. Я всё-таки счел нужным проконсультироваться, не опасна ли краска – ведь она попала не только на мой костюм, но и на руки и лицо.

Доктор Тюбик-Мазь был краток:

– Надо просто вымыться – вот и всё.

Так как на улице негде и не в чём было мыться, я направился в дом, надеясь, что там найду умывальник, воду и мыло. За мной потянулись и другие малютки. Пока я мылся, они уже нашли для себя другое занятие.

Войдя в дом, лесные человечки заметили, что строители, занимавшиеся внутренней отделкой, ещё не оклеили одну из стен. Обои лежали на полу, а посередине комнаты, у стены, на двух подставках лежала доска, на которой стояли вёдра с какой-то белой густой жидкостью, похожей на овсяный кисель. Тут же лежали кисти.

– Что это за краска? – спросил Турок.

– Это не краска, – ответил Знайка, – это клейстер, которым приклеивают обои к стенам.

– А из чего делают клейстер? – полюбопытствовал Индеец.

– Из крахмала, а тот, в свою очередь, из картофеля, – объяснил Знайка. – Сначала картофель измельчают, потом промывают, а затем высушивают. Для того чтобы сварить клейстер, в крахмал добавляют воду и ставят на огонь. Когда он остынет, им можно клеить.

…я стоял в стороне и гордо смотрел на неудачников

Я внимательно слушал Знайку, а когда он умолк, спросил:

– Куда же девается картофель, когда из него сделают крахмал?

Все расхохотались.

– Так картофель и превращают в крахмал… – начал было разъяснять Дедок Бородач, но Знайка его перебил:

– На этот раз вы напрасно смеётесь над Мурзилкой: не весь картофель превращается в крахмал, часть остаётся, и из неё приготовляют…

– Наверное, конфеты! – перебил я Знайку.

– Нет, корм для скота.

В это время несколько лесных человечков уже успели взобраться на доску у стенки и, намазав обои крахмалом, стали приклеивать их к стене. Произошло, однако, то же самое, что и при окраске дома: доска, на которой разместились наши маляры, не выдержала тяжести и переломилась пополам; крахмал полился из вёдер, обливая Пуговку, Самоеда, Турка и других.

К счастью, в этот раз я не пострадал: стоял в стороне и гордо смотрел на неудачников.

Ведь если бы доверили распоряжаться здесь мне, наверное, ничего подобного бы не случилось.

В одно прекрасное летнее утро мы, двигаясь всей гурьбой по шоссейной дороге, увидели большой каменный забор с железной решёткой в середине, через которую виднелась большая поляна, а дальше – красивый дом.

Некоторые из нас тотчас взобрались на забор, чтобы получше разглядеть поляну, а другие, облепив решётку, любовались зданием.

– Подождите, братцы, сейчас узнаем, что тут такое, – произнёс Скок. – Помогите только протащить сквозь решётку мой велосипед.

Скок был единственным среди нас велосипедистом, и велосипед у него был собственный, сделанный по спецзаказу, поскольку ни в одном магазине не нашлось такого, который годился бы для эльфа. Ездил Скок превосходно (готов признать: пожалуй, даже лучше меня), содержал велосипед в идеальном порядке и не позволял никому из нас садиться на своего «стального коня».

Протащить велосипед сквозь решётку было нелегко: он задевал то рулём, то колёсами за железные прутья, – и Скок никак не мог с ним справиться.

– Дай-ка я помогу, – предложил Индеец и со всего маху ударил топором по колесу велосипеда.

Что-то зазвенело, звякнуло, и Скок чуть не расплакался, решив, что велосипед сломан, но, к счастью, его «конь» ничуть не пострадал и благополучно очутился по ту сторону решётки. В один миг Скок взлетел в седло, помчался по дорожке и исчез из вида, но спустя несколько минут вернулся и рассказал, что видел:

– Там, за домом, есть большая поляна для игры в мяч.

– Там что, никого нет? – поинтересовался я.

– Никого. Очевидно, игра закончилась и все ушли, но на поляне они оставили мяч…

– Мяч!.. – воскликнули в один голос лесные человечки, не дав Скоку договорить. – Братцы, побежим скорее туда!

И недолго думая все мы перебрались на полянку перед домом: кто – сквозь решётку, кто – через забор.

Пробрался и я, хотя и очень рисковал при этом: задев сапогом за железную решётку, чуть не сломал ногу (я думал, что сломал, но доктор меня успокоил).

Как и сказал Скок, за домом оказалась большая ровная площадка, где с краю лежал большой кожаный мяч.

– Ага, знаю, это футбольное поле! – воскликнул Знайка.

– А что такое «футбол»? – спросил я.

– Так называется любимая игра англичан. «Футбол» значит «ножной мяч».

– Разве в мяч можно играть ногами? – удивился Карапузик.

– Конечно, ещё как!

– В таком случае мне играть нельзя, – заключил я, – у меня нога болит… Но если хотите, я могу судить.

Между тем Карапузик, схватив мяч обеими руками, уже мчался по полянке.