В’лейн входил в Высший Совет королевы. Он был избран лидером своей расы, чтобы находить истину в интригах двора. И потерпел неудачу. Он не сумел отличить ложь от истины, и чью ложь — Темных! Это потрясло его. Могу его понять. Ужасно осознавать, что не можешь доверять собственным суждениям.

Однако он не ошибался. Бэрронс действительно был мертв, и Темные Принцы не обманули В’лейна. Но я не стану говорить это ему. Дело было не только в том, что Бэрронс настаивал, чтобы я лгала В’лейну, просто, похоже, во мне была заложена необходимость сохранить его секрет во что бы то ни стало.

А зная Бэрронса, полагаю, он на мне это где-нибудь вытатуировал.

И все же я могу открыть В’лейну часть правды.

— Помнишь, ты сказал мне, что я только начала осознавать свою сущность?

Он пристально посмотрел на меня и кивнул, а затем прикоснулся к моим волосам:

— Я рад, что ты вернула их настоящий цвет, МакКайла. Они восхитительны.

Ну да, только вот Бэрронс, похоже, так не считал…

— Ты был прав. Совсем недавно я обнаружила в своем подсознании место, где есть вещи, о которых я знаю, но не могу объяснить откуда. Я нахожу в нем то, чего не понимаю.

Он склонил голову в ожидании.

— Я обнаружила руны, которых не выносят принцы. И использовала их в сочетании с другими, чтобы создать иллюзию смерти Бэрронса, — солгала я.

Я могла проследить за ходом его мысли: «Темные не обманули меня. Это она обманула Темных». Черты его лица разгладились.

— Ты убедила Дэррока и принцев в смерти Бэрронса, чтобы Дэррок поверил в искренность твоих намерений объединиться с ним?

— Именно.

— Зачем?

Я колебалась.

— МакКайла, неужели мы не можем наконец довериться друг другу? — мягко произнес он, — Что я должен сделать, чтобы убедить тебя? Распоряжайся, я к твоим услугам.

Я так устала от лжи и недоверия.

— Он знал способ, как подчинить Синсар Дабх, и поэтому она его убила.

— Значит, полученная нами информация верна, — пробормотал он, — Это был не Охотник.

Я кивнула.

— И что это был за способ?

— Я не успела это выяснить, пока он был жив.

Он изучал меня:

— Чтобы так тщательно обмануть принцев, нужно обладать огромной силой, — он хотел сказать что-то еще, но, похоже, передумал и замолк.

А через минуту осторожно спросил:

— Те руны, что ты использовала, какого они были цвета?

— Кроваво-красные.

Он замер, разглядывая меня так, словно не был уверен, на кого или что именно он смотрит. Мне стало как-то не по себе.

— Они пульсировали, подобно биению человеческого сердца?

— Да.

— Невозможно!

— Хочешь, чтобы я призвала их сейчас?

— Ты с такой легкостью способна это сделать?

Я кивнула.

— В этом нет необходимости. Я верю твоим словам, МакКайла.

— А что это за руны? Дэррок не хотел мне говорить.

— Полагаю, ты заинтересовала его еще больше, после того как он их увидел. Огромная сила, МакКайла. Это паразиты: они присасываются ко всему, чего коснутся, растут и распространяются подобно человеческим болезням.

Чудесно. А ведь я заметила, как они выросли в спальне пентхауса Дэррока. Неужели я по неосторожности выпустила еще одно зло Темных в этот мир?

— Если использовать их вместе с Песней Творения, они могут создать непреодолимую преграду, — сказал он, — Я сам их никогда не видел, но в нашей истории говорится, что их применяла сама первая Светлая Королева для наказания. И они послужили одним из компонентов для создания стен тюрьмы Темных.

Я вздрогнула.

— Как я вообще могу что-либо знать о рунах, которые использовались при возведении стен тюрьмы Темных?

— Именно это я и хотел бы знать.

Я вздохнула и потерла глаза. Вопросы, опять вопросы. Я от них скоро с ума сойду.

— Ты утомлена, — мягко произнес он, — В эту ночь влюбленных где бы ты хотела спать, МакКайла? В шелковом гамаке, натянутом между пальмами, покачивающимися в такт морскому прибою, с преданным любовником-фейри, готовым исполнить любое твое желание? Разделишь ли ты обитель с принцем фейри? Или же ты собираешься подняться по ступеням разгромленного книжного магазина, чтобы провести ночь в одиночестве, в здании, принадлежащем мужчине, который тебе не доверял и никогда не будет доверять?

Ой.

Он прикоснулся к моей щеке, провел пальцем до подбородка, приподнял лицо вверх.

— Какой восхитительной женщиной ты стала. Ты больше не тот ребенок, что прибыл сюда несколько месяцев назад. Ты проявила характер. Демонстрируешь силу и решимость, уверенность в себе и целеустремленность. Но мудра ли ты? Или движима сердцем, безрассудно отданным не тому мужчине? Неужели, как и большинство людей, ты неспособна меняться? Чтобы измениться, нужно признать свою неправоту. Твоя раса обрекает себя, оправдывая свои ошибки, а не исправляя их.

— Никому я свое сердце не отдавала.

— Хорошо. Тогда оно все еще может стать моим.

Он склонил голову и поцеловал меня.

Я закрыла глаза и словно растворилась в его объятиях. Это был неожиданный поворот сюжета в моей истории, наконец кто-то верит мне, отвечает на вопросы, которые я задаю, и просто добр ко мне, не говоря уже о сексуальной привлекательности В’лейна. Когда его имя мягко разместилось на моем языке, подразнивая, предлагая, ожидая приглашения, я вдохнула его поцелуй в себя. Согласные, которых никогда не смогу произнести самостоятельно, и мелодичные гласные начали покалывать мой язык, заставив все тело вспыхнуть от волны сладостного наслаждения.

Я вдохнула запах принца фейри и дурманящий аромат роз. Неплохой поцелуй на День Святого Валентина, совсем неплохой.

Он отдавал мне свое имя не спеша, позволяя этим невероятным слогам нежно и мягко устроиться у меня во рту, пока они, наконец, не улеглись, и я не взорвалась, дрожа в его объятиях. Я еще долго стояла там в алькове книжного магазина и целовала В’лейна, уже после того, как снова заполучила его имя.

Я все еще пылала, когда поднялась по лестнице и рухнула на кровать.

* * *

— Чувиха, а че здесь стряслось?

Я прислонила веник к упавшей книжной полке и обернулась. Дэни стояла в дверях магазина, запихивая в рот протеиновый батончик. Она разглядывала погром сузившимися глазами. Утренний солнечный свет, пробивавшийся через открытую дверь, подсвечивал ее рыжие кудри огненным ореолом. И хотя день выдался ясным и почти безветренным — целых 60 градусов по Фаренгейту[26], и это после недавнего снегопада! — я никак не могла согреться, даже при двух включенных газовых каминах.