А дальше он начал “расплачиваться”. А именно — рассказывать про королей, которые царь Кащей. И капусту, которая небывальщина и что творилось.

И интересно чертовски. Во-первых, всё в небывальщине — с Земли. Духи — это души. Разумных, неразумных, но так. По крайней мере, насколько Ка… Хонсюдзин знал, а знал он дохренища. И все эти Титаны, Боги, Металюди — души. Человеческие, хотя и до человеков на старушке-Земле вское копошилось и подпрыгивало.

Так вот, на определённом уровне могутности, нечистик, а по сути — душа, отказавшаяся от материальной природы, в чём-то вырвавшаяся с “колеса сансары”, получает… ну возможность, стать стихией, местом, явлением, частично оставаясь собой. В общем — понятно, бонусов много, но и недостатки в виде привязки к тому, воплощением чего становишься. В общем — не огонь, вроде бы, хотя подумаю.

Совсем далее — боги. Это пошедшие по пути… служения. Прям как чиновники, недоброй памяти. Сначала — духи-хранители. А потом: требований больше, делают меньше. Не они людям, а люди их рабы… ну понятно, в общем. При этом, были совершенно объективные ограничения для проявления в материи, которые я чувствовал и сам. А боги их обходили: вера кучи баранов.

Ну было и было, хотя Титаны огребли люто, божествам такая сила не по нраву. И вот, Яхве, на определенный момент начал интригу: типа чудеса — только его. И у него почти получилось. Ключевое слово “почти”. Концентрация веры в его чудесатость, а остального не бывает, стала такова, что отделила небывальщину от материи. И всё бы для него хорошо, вот только проблема была в верующих баранах и СЛИШКОМ хитрой интриге.

Религия оказалась таковой, что Яхве выпнуло в небывальщину вместе с остальными. Потому что то, во что верили, и он — две большие разницы.

— А что с ним случилось-то? Титаны прибили? — заинтересовался я.

— Да нет, они скорее спасибо сказали бы, боги-то без подпитки верующих в небывальщине, — ехидно оскалился Хонсюдзин. — Но один из Титанов сильно на него зол был.

— Не тяни!

— Уговорил. Фосфор сожрал Яхве.

— Фосфор? — не вполне понял я.

— Фосфор, Денница, Люцифер. Титан утренней звезды, Светоносный.

— Бугагашеньки! — дошло до меня, а на удивлённые взгляды я пояснил — это, выходит, гыг, Яхве “за козла ответил”.

Зелёнка развеселилась, да и Хонсюдзин с частью жён — видимо, “въехали” в аналогию.

Но это — общая картина, ряд законов и вообще. Интересно и важно. А потом безносый, с мечтательным выражением лица, рассказал “Историю Кащея Бессмертного”, которую он прекрасно помнил с момента “жизни” — ни титаном, ни богом он не был и не стремился.

— Хотя глупостей наделал, — самокритично признал он.

Итак, на среднерусской возвышенности в незапамятные времена, в забытой деревушке забытого народа жил паренёк. И очень ему было Интересно. Почему вода мокрая, солнце светит и вообще. Но был он не просто любознательным, а деятельным. За что односельчане его не особо любили и даже отселили подальше.

— Свинотрахи. Свинотрахи никогда не меняются, — озвучил я абсолютную максиму бытия.

В общем, придумал этот парень какой-то там охренительный плуг или копалку, деталей не было. Пейзане снисходительно приняли новинку через пару лет демонстраций, спасибо не говоря. И через немного времени какой-то рукосуй что-то себе сломал. Ну а виноват паренёк, которого чуть не убили колотушками и выгнали “злобного колдуна” из селения.

Потом — скитания, рабство, обучение у чернокнижника, мучительная смерть. Не самая приятная история, прямо скажем.

— Переродился, вернулся, отомстил. Обязательств набрал — сам себя проклял, — хмыкнул Хонсюдзин. — Ну, может, и справишься, — с сомнением посмотрел он на меня. — Я — не смог. Устал. Хоть сейчас ожил, — опять потянулся он с счастливой мордой. — И Иван ещё этот, — передёрнулся он.

— Да, Иван — ещё тот, — признал я. — А дальше?

— Да ничего дальше. Что мстил, что не мстил. Тлен, — отмахнулся он. — Пробовал построить что-то по уму. Так “злодей!” Свинотрахи, как ты и говоришь, — хмыкнул он. — Всё херили, чтоб их.

— И Иван, — покивал я.

— А это чудовище, чтоб его — порождение свинотрашьего раздолбайства! Воплощение, на двух ногах!

— Ну в чём-то — да, — не мог не признать я. — Но сейчас вроде всё не настолько страшно, — не слишком уверенно протянул я.

— Ещё не вечер, — посулил Хонсюдзин. — Хотя в этот раз многое поменялось.

— Поживём — увидим, — пожал плечами я. — Слушай, а ты не знаешь, поняши есть?

— Поняши? — удивился он, а жена-хакер стала пересылать ему информацию из сети. — Не встречал. А зачем тебе?

— Да посмотреть хотелось, — признал я. — Дружба — это магия! Но нет так нет, — вздохнул я. — Ладно, спасибо…

— Тебе. Сон переслала Елене пакет информации, вроде — рассчитались, — подытожил Хонсюдзин. — Погостишь, или прощаемся?

— Да… вот же морока! — возмутился я. — Так, у тебя проблемы с: нечистью, нежитью, метазверьём есть?! — чуть ли не взвыл я.

— Это чего это ты? — опешил собеседник. — Погоди, — прищурился он. — Ну ты дебииииил, — протянул он.

— Сам дурак! — возмутился я. — Но вроде не так страшно…

— Вроде — не так, — скептично поднял бровь Хонсюдзин. — Ты поосторожнее, а то Имя без носителя останется, как бы ко мне не вернулось, — передёрнуло его. — Хватит Нош! — отрезал он.

— Хватит, — не стал спорить я. — Есть?

— Не могу соврать, — развёл руками он. — Есть.

— Шопля?!!! — немножко удивился я.

— Топля, — ехидствовала эта сволочь. — Этот придурок, бывший Ван. Спросил — вот тебе ответ! И тебе он тоже вроде нагадил, — почти извинялся Хонсюдзин. — Поможешь — отблагодарю, — тяжёлыми цепями упали слова. — В долгу не останусь, — добавил он.

— И этот меня дебилом обзывал, — посетовал я потолку. — Сам не убейся, легенда, по своей дури.

— Уж как-нибудь, — задрал отсутствие носа этот тип.

— А чего ты сам не справишься, кстати? — заинтересовался я по делу.

— Договоры, — хмыкнул Хонсюдзин. — Часть я разорвал, по правде, но все — никак. А там и важная для острова нечисть, врагами мне и людям станут, против воли, по договору.

— А мне? — параноисто уточнил я.

— Ну ты же Ваном Рюкю становится не собираешься?

— Нефиг нафиг!

— Значит, не станут. Связь титула и крови, прямой агрессии. Много условий. Думаешь за этого придурка кто-то по своей воле бьётся?

— Ну придурок-самурай был.

— Скорее всего — по приказу. Он себе посмертие так изгадил… не пойдёт на это даже самурай.

— Ладно, убедил, — вздохнул я. — А где он?

— А я откуда знаю? Морская дева скрывает. Или Юкииона.

— Снежная?

— Почему — “снежная”? Снежный дух, мужчина, — озадачился Хонсюдзин.

— Так Юкии Она, дева! — удивилась Зелёнка.

— Имя — да. А так снежный дух, вроде нашего Карачуна, — пожал плечами он.

— Знаком, — буркнул я. — Азияты-с, дикари-с, —