– Мейстер сказал, что ты сбежал с моими доспехами.

Эг с негодованием вернул шляпу на место.

– Я все отполировал до блеска: и кольчугу, и панцирь, и поножи, но на шлеме после удара осталась вмятина. Надо, чтобы кузнец ее выправил.

– Вот пусть сир Утор и выправляет. Это теперь его шлем. – Ни коня, ни меча, ни доспехов. Надо было к карликам попроситься на роль великана, лупили бы его свиными пузырями – смешно. – И Гром тоже его. Отведем ему коня и пожелаем удачи в следующих боях.

– Разве вы не хотите выкупить Грома?

– Чем? Галькой или овечьими катышками?

– Я думал об этом, сир. Деньги можно занять…

– Столько мне никто не даст, Эг. Кто захочет ссужать деньги законченному олуху, которому улитка чуть голову не снесла?

– Тогда берите Дождинку, сир, а я снова сяду на Мейстера. Поедем в Летний Замок, вы поступите на службу к отцу, и у вас опять появится боевой конь.

Намерения у Эга были самые добрые, но Дунк не желал являться в Летний Замок побитым и без гроша.

– Это хорошо для тебя, а мне негоже кормиться крохами со стола твоего лорда-отца и выклянчивать лошадь с его конюшни. Пришло нам, видно, время расстаться. – Дунк всегда мог поступить в городскую стражу Ланниспорта или Староместа: такого высоченного наверняка примут. Он стукался башкой обо все стропила от Ланниспорта до Королевской Гавани – пора и пользу какую-то из своего роста извлечь, кроме шишек, но стражникам оруженосцев не полагается. – Я научил тебя тому немногому, что знал сам; теперь ты поступишь в науку к настоящему мастеру над оружием, старому рыцарю, знающему, каким концом копье держат.

– Не хочу к мастеру над оружием, хочу с вами. Что, если мне залезть в свой сапог…

– И слушать не желаю. Собери доспехи, чтобы вручить сиру Утору – не будем откладывать, от этого только тяжелее становится.

Эг пнул землю, и лицо у него вытянулось под стать полям соломенной шляпы.

– Как скажете, сир.

* * *

Снаружи шатер сира Утора был весьма скромен: четырехугольный, из простого холста, привязанный пеньковыми веревками к колышкам. Единственным его украшением служил серый вымпел с улиткой на серединном шесте.

– Жди здесь, – велел Дунк Эгу. Тот вел в поводу Грома, груженного оружием и доспехами вплоть до щита с висельником. – Я скоро. – Пригнувшись и войдя внутрь, Дунк ступил на мирийский ковер и увидел перед собой пуховую постель с грудой подушек. На жаровне курились благовония, на походном столе перед сиром Утором стоял винный штоф и лежала кучка монет, золотых и серебряных.

Улитка со своим оруженосцем, простоватым парнем тех же примерно лет, что и Дунк, пересчитывал деньги, порой пробуя монету на зуб.

– Учить тебя еще да учить, Уилл. Видишь, эта обрезана, а на эту взгляни? – Утор показал парню золотой. – В другой раз смотри, что берешь. Так что скажешь об этом драконе? – Уилл, не успев поймать подкинутую в воздух монету, подобрал ее, повертел и наконец высказался:

– С ним все в порядке, сир. На одной стороне дракон, на другой король…

– А вот и Висельник, – бросил сир Утор. – Рад видеть вас на ногах, сир, я уж боялся, что до смерти вас убил. Не растолкуете ли моему оруженосцу, как отличить истинного дракона от мнимого?

Победил и думает теперь, что может помыкать побежденным? Дунк хмуро взвесил монету на ладони, рассмотрел, прикусил.

– Золото. Не обрезано. Вес тоже правильный. Я бы сам взял такую. В чем подвох, сир?

– А посмотрите хорошенько на короля.

Дунк присмотрелся к красивому, чисто выбритому, молодому лицу. Эйерис на монетах изображается с бородой, старый король Эйегон тоже. Дейерон, что правил между ними, брил бороду, но это явно не он. Монета новая, не истертая – стало быть, о ком-то из предшественников Эйегона Недостойного тоже речь не идет. Дунк попытался разобрать имя в нижней части монеты. Шесть букв, такие же, как на многих других драконах, и означают они «Дейерон», но Дунк знал Дейерона Доброго в лицо, и это не он. И четвертая буква здесь какая-то не такая…

– Здесь написано «Дейемон», – выпалил Дунк. – А поскольку короля Дейемона у нас не было, то это…

– Претендент, – завершил сир Утор. – Дейемон Черное Пламя во время мятежа чеканил собственную монету.

– Так все равно ж золото, – вставил Уилл. – Значит, монета ничем не хуже прочих драконов.

Улитка дал ему по уху.

– Вот болван! Золото, да мятежное. Держать у себя такую монету – измена, а пускать в оборот – измена вдвойне. Надо будет ее переплавить. Уйди с глаз моих, – сказал Утор, сопроводив это новой затрещиной. – Нам с этим достойным рыцарем надо кой о чем потолковать.

Уилл мигом улетучился, а сир Утор вежливо предложил:

– Присаживайтесь. Не желаете ли вина? – Здесь он был вовсе не такой, как на пиру – настоящая улитка у себя в домике.

– Нет, благодарю вас. – Дунк вернул монету хозяину. Золото Черного Пламени… Эг говорил, что это турнир изменников, а Дунк, как обычно, не слушал. Надо будет извиниться перед мальцом.

– Полчашечки, – настаивал Андерлиф. – Сдается мне, вы в этом нуждаетесь. – Налив две чаши, он протянул одну Дунку. Без доспехов он походил больше на купца, чем на рыцаря. – Вы ведь пришли насчет выкупа?

– Да. – Дунк выпил, надеясь, что это немного утишит стук в голове. – Привел вам коня с доспехами и оружием. Примите их с глубочайшим моим почтением.

– В этом месте мне полагается сказать, что вы сражались отважно, – с улыбкой произнес Андерлиф.

Скорей уж топорно.

– Вы очень добры, однако…

– Кажется, вы меня недослушали, сир. Смею ли я спросить, как вы стали рыцарем?

– Сир Арлан из Пеннитри нашел меня на Блошином Конце, где я бегал за свиньями. Прежний его оруженосец погиб на Багряном Поле, и некому стало чистить его коня и кольчугу. Он обещал обучить меня военным наукам, если я ему послужу, и я согласился.

– Славная история… хотя про свиней я бы на вашем месте упоминать не стал. Где он теперь, ваш сир Арлан?

– Он умер, и я его схоронил.

– Дома у него? В Пеннитри?

– Я даже не знаю, где это. – О своем родном селении сир Арлан, как и Дунк о Блошином Конце, не любил говорить. – Я похоронил его на склоне холма, лицом к западу, чтобы он мог смотреть на закат. – Складной стул опасливо скрипнул под Дунком.

– Доспехи у меня свои, и конь лучше вашего. Зачем мне старый одр и помятое ржавое железо в придачу?

– Их сковал мне Железный Пейт, – обиделся Дунк, – и Эг хорошо за ними ухаживает. Ни пятнышка ржавчины, и сталь хорошая, крепкая.

– Тяжелая и непригодная для человека обыкновенного роста. Очень уж вы большой вымахали, Дункан Высокий. Что до коня, то он слишком стар для езды, и мясо у него наверняка жесткое.