– Вы чертовски проницательны, комиссар, – сказала Маргарита. – Прошу прощения, что без спроса проникла в вашу квартиру...

– О, не стоит извинений, это ведь для вас вполне привычно, – успокоил ее Дежьен.

Маргарита одарила его улыбкой и спросила:

– Думаю, мне пора!

– Вынужден вас разочаровать, – сказал Феликс Дежьен. Марго поняла – полицейский и не думает ее отпускать.

– Вы арестуете меня? – спросила она.

Дежьен ответил:

– А разве вы этого не заслуживаете, мадемуазель? Я застал вас в собственной квартире, вы сидели в шкафу, надеясь, наверное, что сможете остаться незамеченной. Зачем вы проникли ко мне?

– Я хотела... хотела познакомиться с вами, – заявила Маргарита.

Комиссар хмыкнул:

– Не самый лучший способ знакомиться с хозяином, когда того нет дома. Но я тоже давно хочу узнать как можно больше о вас, мадемуазель. Я приглашаю вас в ресторан!

Маргарита подумала, что ослышалась.

– А потом? – осторожно спросила она. – Вы позволите мне удалиться?

– Мадемуазель, мой долг полицейского велит арестовать вас, – сказал Феликс Дежьен, – но я не сделаю этого. Я знаю, что вы чрезвычайно ловкая мошенница, но доказать это я не в состоянии! За проникновение в мою квартиру вы много не получите, уверен, что у вас окажется красноречивый адвокат, жалостливый рассказ которого о судьбе несчастной девушки заставит судей плакать...

– Что вы об этом знаете! – воскликнула Маргарита. – Вы думаете, что я пошла на преступления ради собственной выгоды? Вы ошибаетесь!

Комиссар ответил:

– Об этом мы и поговорим в ресторане, мадемуазель... Быть может, вы раскроете мне свое имя?

– Маргарита...

– Мою матушку звали Маргарита, – ответил Дежьен.

– Ту самую, что зачала вас от Мишеля-Оноре? – вырвалось у Марго.

Она тут же пожалела о своих опрометчивых словах. Дежьен побледнел, повернулся к столу и взял в руки фотографию матери.

– Вы посмели прочесть ее письмо? – спросил он упавшим голосом.

– Если вы меня не отпустите, комиссар, то я... заявлю на весь мир о том, что вы сын великого князя Бертранского! – выпалила Маргарита, хотя знала, что не сделает ничего подобного, даже если Дежьен отправит ее в тюрьму. Комиссар взглянул на Маргариту и произнес:

– Подарите мне один вечер!

Они отправились в тихий ресторанчик. Маргарита думала, что со стороны они выглядят как влюбленная парочка или... как муж и жена! Вряд ли кто-то может себе представить, что импозантный молодой мужчина – это комиссар полиции, а его спутница – воровка, которую он ловит в течение нескольких лет.

Феликс Дежьен оказался великолепным рассказчиком, и Маргарита на какое-то время забыла, какие обстоятельства свели их вместе.

Его мать умерла от скоротечного рака, не дожив до тридцати пяти. Феликс был в то время в Марселе, где учился в престижной военно-морской школе. Когда он получил письмо от матери, то выбрал полицейскую стезю – он знал, что место в школе ему обеспечило незримое покровительство Мишеля-Оноре Бертранского.

Марго стало жаль Дежьена. Из-за этих Гримбургов судьба не сложилась не только у нее, но и у комиссара! Кто бы мог подумать, что властелин кукольного княжества виноват не только в ее бедах, но и в несчастьях Феликса, своего родного сына!

– Я предлагаю забыть о вашем прошлом, – сказал комиссар, – если вы пообещаете мне, что прекратите заниматься тем, что практиковали до сегодняшнего дня, то я обещаю – вы сможете начать новую жизнь!

Начать новую жизнь! Марго сухо ответила:

– Комиссар, я ценю ваше щедрое предложение, но...

– Я так и знал, – ответил Дежьен. – Но вы же знаете, что везение, которое сопровождало вас все это время, скоро закончится. Стоит вам совершить ошибку, и вы окажетесь в тюрьме. И тогда никто не спасет вас, даже я!

Маргарита поднялась:

– Благодарю вас за незабываемый ужин, комиссар...

– Называйте меня Феликс, – сказал Дежьен.

– Мне пора. – Марго направилась к выходу. Позволит ли он ей уйти или нет?

– Маргарита! – крикнул комиссар. Она обернулась.

– Вы уверены, что вам пора? – Феликс оказался около нее. Он нежно прикоснулся к ее руке.

* * *

В пансион она вернулась на следующее утро. Дворецкий Жорж, завидев ее, бесцеремонно схватил Маргариту за локоть и гаркнул:

– Мадам ждет тебя!

Цирцея, как тигр в клетке, кружившая по кабинету, увидев Маргариту, радостно воскликнула:

– Девочка, ты вернулась!

Но радость тут же уступила место негодованию:

– Я думала, ты сбежала, Маргарита! Тебе прекрасно известно, что моим воспитанницам возбраняется ночевать вне пансиона! Где ты была, Марго?

Маргариту не напугали вопли Цирцеи.

– Ты слышишь, о чем я тебя спрашиваю! – Мадам подскочила к девушке и закатила ей оплеуху.

Маргарита никак на нее не отреагировала.

– Я велю отправить тебя в карцер, ты проведешь там две, нет, три недели, месяц...

– Вы этого не сделаете, – спокойным тоном ответила Марго. Цирцея уставилась на нее.

– Это еще почему? – спросила она. – Мне не нравится, как ты говоришь со мной, девочка!

– Если вы хотите, чтобы я осталась в пансионе, мадам, вам придется забыть о карцере, – заявила Марго. – Это мое условие, вы слышите?

Цирцея побледнела, схватила золотой портсигар, попыталась трясущимися руками вынуть папиросу, но вместо этого уронила его, и папиросы разлетелись по столу.

– Я не позволю обращаться с собой и с другими, как с животными, мадам, – продолжала Маргарита. – Вы обещали, что мы получим свободу и деньги, но все это было ложью. Я в вашем пансионе уже почти десять лет, думаю, что вам стоит задуматься над выполнением обещаний, мадам!

– Мне все ясно, – прошипела мадам. – Ты влюбилась, девочка! Вот почему ты так говоришь со мной, вот почему ты бунтуешь!

Цирцея взяла со стола папиросу, не торопясь, зажгла ее и затянулась. Усевшись в кресло, мадам, снова обретшая былую невозмутимость, внезапно сказала:

– Будь по-твоему! Ты отработаешь на меня еще один год...

– Но, мадам!

– Не спорь, ровно год с сегодняшнего дня! И получишь свободу! Я обещаю, что сдержу слово!

– Я хочу, чтобы и остальные девушки перестали быть вашими пленницами! – крикнула Маргарита.

Цирцея рассмеялась:

– Ты ставишь мне условия, Марго? Я вижу, что ты повзрослела, девочка! Я знала, что не смогу совладать с тобой! Тебе нужны эта дурочка Клотильда и хныкалка Мари? Они получат свободу! Но не раньше, чем через год!