Собственно, эти 43 % и делают его вот уже который год одним из самых богатых людей в мире.

Надо сказать, это весьма примечательные акции. В 1965 году каждая из них стоила $12. В 1988 году – $4 тыс. В 1993 году – $16 тыс. Так что теперь Berkshire Hataway – самые дорогие акции на нью-йоркской бирже.

Баффет никогда не делал попыток, что называется, «разбить» номинал, сделав Berkshire Hataway доступнее.

Его акционеры – закрытый клуб корифеев, которые гордятся своей исключительностью.

Тот, кто в 1960-е годы вложил $10 тыс. в Berkshire Hataway, сегодня имеет в своем распоряжении $50 млн. Правда, таких сообразительных оказалось тогда не слишком много.

Можно подумать, фирма Berkshire Hataway торгует оружием или производит золото из старых подошв. Черта с два. Она вообще ничего не производит.

Нет, не то чтобы совсем ничего. Berkshire Hataway вкладывает деньги в… другие фирмы.

За 30 лет прилежной работы Баффету удалось сложить в инвестиционном портфеле Berkshire Hataway прямо-таки звездную комбинацию. 48 % огромной страховой корпорации Geico Corp., 11 % Gillette Co., 7 % Coca-Cola Co., 15 % Washington Post, 14 % Salomon Brothers Ink., Buffalo News. И еще 10 % American Express, контрольные пакеты в трех обувных концернах, страховых компаниях, телестанциях, банках и прочая…

Неуклонность, с которой все, купленное Berkshire Hataway, то есть Уорреном Баффетом, поднимается в цене, вот уже 30 лет приводит конкурирующий деловой мир в состояние между истерикой и трансом.

Акции инвестиционного гиганта – Salomon Brothers Inc. – упали в цене. Компания стояла перед огорчительнейшей перспективой потерять $500 млн.

Баффет, не моргнув глазом, купил огромную порцию привилегированных акций. Через некоторое время после этого, на первый взгляд, сомнительного приобретения убыток превратился в $250 млн прибыли.

За газету Buffalo News Баффет отдал 20 лет назад $35 млн. Сегодня она стоит по крайней мере $500 млн и приносит каждый год чистой прибыли как раз столько, сколько он за нее однажды заплатил.

Акционеры на Баффета смотрят с детским обожанием. Ежегодное собрание для них – это рождественский праздник, на котором им целых семь минут разрешают на него смотреть. Это невинное развлечение Уоррен Баффет им охотно позволяет.

Никому еще ни разу не пришло в голову сделать Баффету замечание или ценное указание по поводу деловой или, не дай бог, корпоративной политики.

В обычных инвестиционных компаниях прибыль колеблется между 5 и 10 %.

Акционерам Berkshire Hataway каждая акция приносит как минимум 29 % годового дохода. На протяжении вот уже 25 лет.

Каждый год, при виде этой непостижимой цифры, собрание акционеров делает единодушный вдох и… воздерживается от всех вопросов.

Никто не берется точно объяснить, в чем дело. По общему мнению, Уоррен Баффет просто обладает чем-то вроде магической силы. Ему как бы достаточно бросить взгляд на курс акций какой-нибудь компании – и тот немедленно подскакивает, как заговоренный.

На самом деле секрет Уоррена Баффета еще проще. Он на курсы акций не смотрит вообще.

* * *

Уоррен Баффет – человек счастливый. Входя в свой рабочий кабинет по утрам, он даже по привычке слегка пританцовывает. Несмотря на почти 80 лет.

У него не назначены деловые свидания на другом конце света. Баффет вообще ненавидит деловые встречи. Он никогда и никуда не торопится. И всегда в отменном настроении.

Ему не приходится забивать себе голову мучительными раздумьями, что о нем сказано в последних газетных выпусках.

У него нет самолета, он не носится по свету с портативным телефоном, намертво приклеенным к уху. В Голливуд его не тянет. С политиками он не беседует.

Его дом был куплен за $32 тыс., и в его ремонт никто не потрудился вкладывать миллионы.

Уоррен Баффет никогда не покупал себе острова, своей жене – бесценных украшений, а своим детям – яхты. Не из скупости. Просто мысль о том, что лежать под собственной пальмой приятнее, чем под общественной, вероятно, показалась бы ему довольно дикой.

Своим детям он уже давно объявил, что $15 млрд – или сколько их там еще будет – перейдут по наследству не семье, а обществу. В виде какого-нибудь фонда.

Но только после его смерти.

Баффет не занимается прижизненной благотворительностью. Он считает, что пока приносит больше пользы, собирая деньги, а не раздавая их.

Вечерами Уоррен Баффет охотно играет в бридж. Когда ему прислали приглашение на обед с президентом Клинтоном, Баффет вежливо передарил приглашение кому-то другому. Вовремя сообразив, что у президента в бридж играть не принято, так что вечер наверняка пропадет даром.

У него нет компьютера и факса, кажется, тоже нет.

Говорят, где-то в Омахе у него есть любовница.

Но зато ни единого телохранителя.

Вице-президент его компании живет в Лос-Анджелесе.

Их разделяют 2000 километров и два часовых пояса. Бизнесу это не вредит.

Несколько раз в год они встречаются. Главным образом, если их приглашает на weekend Билл Гейтс. Поиграть в бейсбол. Это действительно единственное дело, которое нельзя уладить по телефону.

Все остальное можно замечательным образом обсудить, сняв трубку и набрав номер. Совершенно незачем запихивать себя и 15 килограммов документов в самолет. Чтобы потом сидеть в каких-то прокуренных комнатах, принимая якобы жизненно необходимые для бизнеса решения.

Его офис похож на контору адвоката в глухой провинции.

Он никогда не работает по ночам. И никакие новости из делового мира не могут заставить его пропустить обед.

Короче говоря, Уоррен Баффет – самый беззаботный и апатичный из всех акционеров Berkshire Hataway.

* * *

Делать бизнес Уоррен Баффет учился у легендарного американского инвестора Билла Грехема. Который кончил тем, что, утомившись от больших денег, стал переводить античных авторов.

Свой главный деловой принцип Баффет позаимствовал у Грехема. А тот, в свою очередь – у кого-то из древних римлян: «Medio tutissimus ibis» – «следуй по среднему пути».

Баффет усвоил эту мудрость, подозрительно отдающую пошлостью, и превратил ее в уникальную деловую стратегию.

Все заповеди которой – с первой по десятую – звучат абсолютно одинаково: имей терпение.

Закон Уоррена Баффета больше похож на общее место. Но это общее место стоит сегодня $15 млрд. А еще через десять лет вполне может стоить $100 млрд.

Уоррен Баффет понял, что все заводы, газеты и пароходы имеют свою настоящую цену. И она не имеет ничего общего с тем, что происходит на бирже.

Поэтому вот уже 40 лет он проводит время за чтением. Изучая не биржевые сводки, а балансы, обороты, угадывая скрытые резервы, вычисляя денежные фонды и материальные ресурсы. Он читает медленно и принимает решения годами.