– Нарядиться? – Мира недоуменно оглядела себя.

– Ну, вы понимаете, выбрать костюм, подобрать все остальное, повозиться с волосами и с лицом. Все такое, чтобы выглядеть тип-топ.

– Я не вполне уверена, что это комплимент. Думаю, где-то около часа. А что?

– Просто спросила.

– Постойте, Ева! – Мира вскинула руку, прежде чем Ева успела выскользнуть за дверь. – А вам сколько времени понадобилось?

– Мне? Не знаю. Минут десять.

– Вон из моего кабинета! – со смехом воскликнула Мира.

Ева вложила все силы в борьбу за ордер. На это потребовалось больше часа, ей пришлось плясать чечетку, но в конце концов она добилась своего.

Ей было сказано, что это рождественский подарок.

Довольная, она вернулась в свой отдел.

– Собирайся, – скомандовала она Бакстеру. – Давай сюда своего парня. Чтобы оба заняли позицию у гостиницы через тридцать минут.

– Обещали снег. Ты слыхала про дождь, переходящий в снег?

– Ну так надень сапоги.

Не слушая его жалоб, Ева подошла к столу Пибоди, но та сделала ей знак подождать.

– Я слушаю вас, Карли.

Телефон у Пибоди был включен в режиме частного разговора.

– У вас сейчас осталась только одна забота, и это ваша семья. Вы должны родить еще одного здоровенького, крепенького мальчика. Вы нам очень помогли тем, что дали показания. А теперь я прошу вас выбросить все это из головы и наслаждаться праздниками. – Она выслушала ответ собеседницы и улыбнулась. – Спасибо. Я с вами свяжусь, когда у нас будет новая информация. Счастливого Рождества вам и вашим родным.

Пибоди стянула с головы наушник, а затем демонстративно отполировала ногти о свою рубашку.

– Я молодчина.

– А ты не забыла послать ей рождественский подарок? Господи боже! Ладно, что ты узнала?

– Муж не замешан. Он был с ней в субботу в больнице. У нее были ложные схватки, и они пробыли там несколько часов. Я провела вторичную проверку, пока держала ее на телефоне. Все подтверждается. Ни братьев, ни отца. Она была единственным ребенком. Черт, Даллас, ей здорово досталось.

– Говори на ходу. Нам дают ордер, и мне не терпится взглянуть, что за игрушки приготовил нам Фини.

– Ее мать была наркоманкой. Кололась во время беременности, поэтому Карли родилась с синдромом абстиненции. Ее сбагривали с рук на руки, от одних родственников к другим. Она казалась им лишним бременем. Слишком много расходов, слишком много хлопот.

Они вскочили на эскалатор, к счастью, неперегруженный, так как перед праздниками все, кто мог, постарались уйти с работы пораньше.

– Ее отдали под опеку государства, – продолжала Пибоди. – От наркомании вылечили, но она – проблемный ребенок, и подыскать ей приемных родителей было нелегко. Тощая, невзрачная, возможны осложнения со здоровьем. Мать прошла курс реабилитации – по ее собственным словам. Во всяком случае, она убедила суд вернуть ребенка под ее опеку. Потом она опять начала употреблять наркотики, откалывать номера. Девочке десять, для нее это не жизнь. Мамашу опять загребли, но она успела попользоваться родной дочкой для продажи детской порнухи в Интернете. И вот Карли опять оказалась в системе, и ее отдают на попечение Труди.

– А Труди еще больше усугубила положение.

– О да. Заставляла ее каждый вечер мыться в холодной воде и множество других мелких радостей. Девочка пожаловалась, но ей никто не поверил. На ней же ни синяка, ни царапины. Никаких внешних признаков жестокого обращения. Все ее жалобы списали на трудный характер. Пока Карли не попыталась покончить с собой. Перерезала вены кухонным ножом.

– О черт! – воскликнула Ева.

– Говорят, ее нашел Бобби. Вызвал «Скорую». Когда Карли очнулась в больнице, ей сказали, что она напала на свою приемную мать. Она клялась, что это ложь, но Труди продемонстрировала поверхностные порезы на предплечьях.

– Эта дрянь сама их себе нанесла.

– И я так думаю. Но Карли вернули в интернат, и на этот раз там она и осталась до самого выпуска. Она сама сумела изменить свою жизнь, Даллас, и она достойна восхищения. Наскребла денег на колледж, заработала пару стипендий, получила диплом преподавателя. Она обосновалась в Айове, сказала, что просто хочет оставить все в прошлом, закрыть эту дверь. Пять лет назад познакомилась со своим нынешним мужем и вышла замуж.

– И тут возвращается Труди.

– «Родителям может не понравиться, что женщина с таким прошлым учит их малышей», – вот как это сформулировала Труди. Если она хочет сохранить все в тайне, ей это дорого встанет. Люди они небогатые. Карли испугалась. Они заплатили. Когда я сказала ей, что мы попытаемся вернуть деньги, она разрыдалась.

– Сколько Труди из нее выдоила?

– Около пятидесяти тысяч за несколько лет.

У Евы был счет, открытый Рорком на ее имя, когда они поженились. Она его никогда не трогала и не собиралась трогать. Но теперь подумала: если система и на этот раз не защитит Карли Твин, она сделает это сама.

В электронном отделе Ева скептически изучила «маячки», которые предложил ей Фини. Они были крупнее, чем ей хотелось, величиной с большой палец.

– И как прикажешь мне вешать эти бакены на объекты, чтобы они не заметили?

Он наградил ее одним из своих фирменных мрачных взглядов.

– Слушай, это твое шоу. Это ты потребовала аудио. Будь это простой «маячок», я достал бы тебе штучки не больше пылинки.

– Мне нужно аудио. Ладно, сама соображу.

– Вот и соображай, – проворчал он.

– Ну извини, извини. Господи, все знают, что ты бог электроники. Спасибо за услугу. Я знаю, у тебя людей не хватает.

– Те, что есть, тоже не работают. – Фини кивнул в сторону двери своего кабинета. Из-за нее доносились звуки громкой музыки и громких голосов. – Вечеринка у них там. В скоростном режиме. Я дал им час, чтобы выпустить пар, поиграть в Санту. Кто не на дежурстве, завтра и послезавтра на работу не придет.

– Копы должны понимать, что преступники работают без выходных.

– Да, кое-кого из парней я могу вызвать, если понадобится. Сам зайду на полдня, просто проверю, что тут и как. Жена готовит рождественский ужин, и можно подумать, она готовит его для королевской семьи. Говорит, мы должны быть одеты.

– А что, обычно вы едите голыми?

– Одеться, Даллас, – это значит напялить выходной костюм и всякую такую хрень. – И без того унылое лицо Фини еще больше вытянулось. – Между прочим, она эту чертову идею у тебя подцепила.

– У меня? – На лице у Евы отразилось искреннее недоумение и даже обида. – Не вешай на меня свои семейные заморочки.

– Эта вечеринка в твоем доме, все из-за нее. Все такие расфуфыренные, все в блестках. Теперь она хочет, чтобы и мы так вырядились. Мне придется надевать парадный костюм в своем собственном доме, за моим собственным столом.